Распластавшись на спине мчавшегося галопом коня, он мучительно старался разобраться в том, что происходит. Там, впереди, метались черные тени обезумевших коров, и наконец он различил среди них силуэты своих людей, а между ними — фигуру Бада Трейнора.
Оказавшись среди них, ранчеро услышал, что всего пару минут назад какой-то всадник вынырнул из темноты и, смешавшись с коровами, пытался проскользнуть за изгородь. Ковбоям удалось подстрелить лошадь, но что стало с человеком, они не видели. Предположили, что, скорее всего, это был кто-то из людей Шея, посланный в лагерь. Возможно, гонец с каким-нибудь сообщением.
Они кричали наперебой, торопясь объяснить, что произошло, как вдруг Бад Трейнор сцепился с одним из ковбоев — плюгавым человечком на крохотной лошаденке, больше походившей на пони, чем на мустанга.
— Убирайся отсюда к дьяволу! — кричал Бад. — Отправляйся домой! Что ты вообще тут делаешь, хотел бы я знать?! Давай, давай, марш отсюда!
— Ты не имеешь права! — пропищал тонкий, похожий на мальчишеский, голосок. — Ты не смеешь прогонять меня! Вот еще что выдумал — домой! Нет уж, и не надейся! Я слышал, что здесь Кид, поэтому и приехал. Мы с ним партнеры! Что, съел?
— Кто это? — поинтересовался Милман.
— Этот дурачок — мой двоюродный брат Дейви! — пояснил Трейнор. — Сорванец, каких поискать! Так и ищет возможность свернуть себе шею. Ну уж тут он хватил через край, молокосос. Надо же, собственные штаны еще толком застегивать не умеет, а вообразил себя, понимаете ли, взрослым мужчиной! В жизни не видел такого упрямого молодого осла, как он!
Услышав это, Милман позабыл на мгновение о собственных горестях и засмеялся.
— Лучше бы тебе убраться отсюда, малыш, — посоветовал он. — Ступай-ка домой или поезжай на ранчо. Обещаю, тебе там будут рады. Если хочешь, можешь там переночевать. Моя жена и дочь позаботятся о тебе. Только, ради Бога, объясни мне одну вещь. Как это тебя угораздило стать партнером Кида?
Он задал этот вопрос из чистого любопытства. За эту ночь ранчеро уже услышал от многих людей, что они думают о Киде. Теперь захотелось выяснить, что скажет об этом загадочном для него человеке забавный мальчуган.
— Ну, ей-богу, не знаю, как это объяснить, — промямлил Дейви. — Только вот, знаете ли, мы, то есть я и Кид, мы здорово подходим друг другу!
Окружающие их ковбои захохотали.
— Смеетесь, да? — обиделся Дейви. — Смейтесь, смейтесь! Только вот увидите, я сдохну, но помогу Киду, пока вы тут ковыряете в носу да поглядываете по сторонам!
Раздался новый взрыв хохота, но теперь смеялись уже не все.
— Ладно, ладно, а сейчас убирайся! И побыстрее, пока еще тут тихо! — велел Бад Трейнор.
Но тут случилось нечто такое, что отвлекло всеобщее внимание от Бада Трейнора и его распоряжений.
Внезапно вдалеке, там, где находился лагерь Диксона, раздался оглушительный грохот, и к небу взметнулся столб пламени. В воздух взлетели обломки бревен.
— Дьявол, что там происходит? — воскликнул один из ковбоев.
— Это взрыв, — догадался Милман. — Кто-то из этих олухов поджег запасы пороха или…
— Точно, это взрыв! — закричал Бад Трейнор, — И устроил его не кто иной, как Кид! Это и есть тот сигнал, о котором он говорил! Сработало, черт меня побери! Он там! Господи помилуй, да ведь второго такого, как он, на свете нет! Ну надо же! А я, дурак, не верил! Но он все-таки пробрался туда, слышите, вы?! Нет, он сущий дьявол, этот Кид! Его не остановить, нет!
Со стороны лагеря послышались звуки выстрелов. Издали они напомнили шум аплодисментов в переполненном театре, когда падает занавес. Только странно было их слышать в таком месте и в такой час.
Мгновением позже масса коров, толпившихся на склоне, вдруг, как по команде, отхлынула в сторону, и в образовавшийся проход с топотом и ржанием ринулось не менее тридцати испуганных лошадей. Все они были без седел. Многие из них, натыкаясь в темноте на коров, с размаху валились на землю, но тут же, испуганно всхрапывая, вскакивали на ноги и мчались дальше. Вскоре большая их часть скрылась из глаз.
— Это Кид! Это Кид! — восторженно завопил маленький Дейви.
Низко склонившись к шее лошади, он внимательно вглядывался в смутные силуэты разбегавшихся животных. Изо всех сил напрягая зрение, мальчуган старался рассмотреть знакомую фигуру. Однако все было напрасно. Он так никого и не увидел, хотя ни один всадник, даже распластавшийся на лошади, не смог бы укрыться от его зорких глаз.
А тем временем лагерь Диксона превратился в настоящий ад. Столб пламени поднимался к самому небу. Длинные оранжевые языки тянулись вверх и, дрожа от бессильной ярости, таяли в темноте.
— Да, это работа Кида, — вдруг сказал Милман. — Никакой другой человек в целом мире не смог бы сделать такое! Пожар, взрыв, эти лошади… Нет, это не может быть простым совпадением!
— Но где же он сам? — с тревогой воскликнул Бад. — Разрази меня гром, он должен был бы быть на одной из этих лошадей! Эй, а где Дейви? Дейви, постреленок, куда ты подевался?
Но мальчишка исчез, будто растаял в воздухе!
Глава 40РИСК
Скорее всего, пришли все к выводу, мальчишка решил взобраться на вершину одного из соседних холмов, откуда можно было лучше разглядеть, что происходит в лагере. С того места, где стояли ковбои Милмана, были видны лишь темные силуэты, метавшиеся в багрово-оранжевых сполохах пожара.
Однако спустя мгновение Дейви был забыт. Раздался топот копыт, и из темноты, окликая их, вылетел всадник на взмыленном коне. Ковбои с удивлением узнали в нем Джорджию. Охрипшим от волнения голосом она спросила, не видели ли они отца.
— Эй! — отозвался Милман, подъезжая к ней. — Я здесь, Джорджия. Что случилось?
Узнав отца, девушка тронула каблуками коня и отъехала в сторону, чтобы они могли поговорить, не опасаясь любопытных ушей.
— В чем дело, Джорджия? — встревоженно спросил ранчеро.
Чуть не рыдая от счастья, что нашла его, она проговорила:
— Я мчалась как сумасшедшая от самого дома. На другой стороне Харри-Крик вдруг увидела Текса Маршалла, он и сообщил мне, что ты здесь. Папа, я хотела сказать, что ни меня, ни маму не волнует случившееся много лет назад. Честное слово, это не важно. Все равно ты наш!
Милман вздрогнул, а через мгновение уже сжимал дочь в объятиях, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
— И мама… мама тоже, Джорджия? — спросил он.
— Да, конечно!
— Она догадывалась, — вздохнул Милман. — Но я… Господи, благослови вас обеих! Знаешь, Джорджия, в один прекрасный день я расскажу тебе нечто такое, чему и поверить-то трудно! Почти невозможно… Не знаю, почему сегодня, когда ты бросила мне в лицо обвинения, я не рискнул это сделать…
— Считай, что я уже поверила, — с жаром откликнулась дочь. — О папа, нас ведь только трое… Трое против всего мира! Неужели ты мог подумать, что мама или я отвернемся от тебя, тем более теперь, когда мы и так остались одни?
Из груди ранчеро вырвался стон. Он с силой стиснул руку Джорджии,
— Когда-нибудь… Очень скоро я все расскажу вам. Только не сейчас, хорошо? Сейчас и так забот хватает. Ты видела взрыв?
— Где?
— В ущелье, там, где лагерь Диксона.
— Взрыв?
— Посмотри туда. Тебе не кажется, что это пламя несколько великовато для костра?
— Да, похоже. А что случилось?
— Вот этого-то мы и не знаем. Точно известно только одно: Кид распрощался с Бадом Трейнором и по веревке спустился на дно каньона. Он собирался незаметно пробраться в лагерь Диксона. Не знаю, что было дальше, но уверен, это он каким-то образом устроил там взрыв, а уж потом начался пожар. Оттуда вырвался целый табун взбесившихся от страха лошадей. Что там творится, одному Богу известно!
— А Кид? Его там не было? Я хочу сказать, на одной из этих лошадей? — спросила Джорджия.
— Нет.
— Так, значит, он и сейчас в лагере?!
— Честно говоря, мы ведь не знаем точно, удалось ли ему вообще туда пробраться. Сомнительно. Точнее, почти невозможно. Только представь, ему пришлось бы проползти вдоль всего каньона, цепляясь руками за отвесные стены!
Девушка с трудом подавила готовый вырваться у нее испуганный крик. Но Милман все понял, и его отцовское сердце тревожно заныло.
— Похоже, тебя это здорово напугало, Джорджия?
— Да, да, папа.
— Он ввязался в это дело ради тебя, девочка?
— Ради меня?! — с тревогой в голосе повторила она. — Ну нет! Разве ты не понимаешь, что он затеял все это лишь потому, что намерен уничтожить тебя, как раньше уничтожил остальных? Как же ты можешь говорить, что он все это делает ради меня? Нет, лишь для спасения несчастных животных! Только из-за них он решился на такой смертельный риск, папа! Никто другой так не поступил бы!
— Тогда я не знаю, что и думать о нем, — задумчиво протянул Милман. — Никогда не встречал такого человека, как Кид. Ну скажи, Джорджия, кто бы еще стал рисковать жизнью из-за бессловесных тварей? Нет, непостижимо!
— Таких, как он, больше нет, — с горечью произнесла Джорджия. — Но что с ним теперь? И что будет со всеми нами? Не знаю, папа. Боюсь даже думать об этом. Но я готова руку дать на отсечение, что он сейчас там, у них в лагере!
— Почему ты так уверена?
— Потому что он не может потерпеть неудачу! Кид не такой человек. Он не мог погибнуть! Я знаю! Но теперь эти люди могут убить его! Подумай, папа, если они его схватят, то убьют!
Повернув лошадей, дочь с отцом подъехали к ковбоям, которые с тревогой вглядывались туда, где все еще полыхал пожар, хотя языки пламени уже не поднимались к самому небу. Только багровое зарево указывало на то, что произошло там совсем недавно.
— У кого-нибудь есть бинокль? — спросил Милман.
— У меня, — отозвался один из ковбоев, — только вот не знаю, удастся ли разглядеть что-нибудь в темноте.
В это минуту в ущелье появился еще один всадник. Несмотря на крутой склон, поднимаясь, он безжалостно погонял коня. Это был Дейви Трейнор.