х ворот, за которыми скрывался дом.
Я прикусила щеку, представляя у себя в комнате Райана и его улыбку:
– Мне нельзя приводить домой гостей. Я вообще-то и сейчас без спроса ушла из дома. Мне еще надо как-то залезть обратно.
Райан посмотрел на кодовый замок, камеру и ворота.
– А к чему такая предосторожность? – спросил он.
– Так ей спокойнее, – сказала я, не подумав. У меня был такой трюк: сначала делать, потом бояться. И теперь в моих словах был вызов. Что он за человек? Что будет делать с этой информацией?
Райан медленно кивнул:
– По этой же причине у моего папы есть шкаф с ружьями. Не очень понимаю, зачем нам несколько. Иногда мне кажется, что он готовится к зомби-апокалипсису.
Ружей у нас здесь нет. Мы рассчитываем, что в дом просто никто не сможет забраться. Но если все же в него кто-то заберется, наши дела плохи.
Я повернулась к дому: моя рука с медалью все еще лежала в руке Райана. Когда я подошла к воротам, он взял меня за локоть, развернул и опустил руку с моего локтя на кисть.
– Чтобы на этот раз не возникло никакого недопонимания, – сказал он, покраснев, – я приглашаю тебя на свидание.
И отошел, засунув руки в карманы брюк. Он улыбался, но ждал моего ответа.
– Приглашение принято, – улыбнулась я.
Райан облокотился на машину, а я, не дожидаясь, пока сама себя отговорю, пущу в голову страхи и неуверенность, начну сомневаться, что делать и что говорить, сделала три быстрых шага к нему, поднялась на носочки, и через мгновение наши губы соединились, его руки обняли меня, и он притянул меня ближе. Когда я отстранилась, его губы расплылись в улыбке.
– Пока, Райан, – сказала я.
Он засмеялся:
– Пока, Келси.
Я повернулась к воротам, все еще улыбаясь. В доме горел свет. Наверное, я попадусь. Но мне все равно. Райан следил за мной, стоя у машины. На этот раз я не стала ждать, пока он уедет. Я положила большой палец на кодовый замок, но ничего не произошло. Может, просто руки трясутся от адреналина? Я попробовала еще раз, предварительно вытерев руки об джинсы. Но снова ничего не произошло. Никакого щелчка.
В животе заныло, во рту стало горько, а руки затряслись, но уже совсем по другой причине.
– Что случилось? – спросил Райан.
Он подошел ко мне. Я сделала шаг в сторону, посмотрела вверх на камеру, где обычно горел слабый красный огонек, но его не было. Каждой клеточкой тела я почувствовала, что совершила непоправимую ошибку. Я толкнула ворота, и они просто открылись – сердце ушло в пятки. Сигнализация отключена, ворота не заперты.
– Что-то не так, – сказала я.
Глава 11
Райан прошел со мной в ворота, которые на этот раз не закрылись за нами автоматически. Обычно они не закрывались сразу, только если кто-то вводил код разблокировки, чтобы они остались открытыми, или если отключено электричество. Но в доме горел свет.
– Останься здесь, – сказала я, поднявшись на крыльцо. – Не хочу, чтобы она перепугалась.
Мягко говоря. Если она поняла, что я пропала, Райан у нас на крыльце – далеко не самая большая проблема. Я повернула ручку входной двери – она была незаперта. Я открыла ее, но сигнализация не сработала. В самом воздухе что-то изменилось. Как будто к нам в дом проник весь этот необъятный мир. Слишком много всего, слишком много неизвестных.
– Мама? – позвала я, и слово эхом отозвалось от напольной плитки и белых стен. – Все хорошо?
Я сразу заметила, что в доме тишина. Музыка, которую я оставила на повторе, больше не играла. Не слышно было шагов. Шарканья по коридору. Только мерный шум вентиляции. Оставив дверь открытой для Райана, я пошла проверять комнаты. Мамы не было ни в спальне, ни в кабинете, ни в гостиной. Вернувшись в прихожую по пути в свою комнату, я краем глаза заметила Райана в проходе.
Я подошла к своей комнате, и тут внутри у меня все рухнуло. Дверь была открыта – мама явно тут побывала. Я встала на пороге, оценивая ущерб. Мой телефон валялся на полу. Ящики стола выдвинуты. На полу разбросаны одежда, бумага и электроника. Ногой я отодвинула вещи, подобрала телефон и положила его на стол.
В комнате было как-то зябко, будто в воздухе до сих пор витала мамина ярость. Комната стала другой. Странной, пустой, неживой. Она больше не была безопасной, знакомой, моей. Волоски у меня на руках встали дыбом – это было на нее не похоже. Эту ее сторону я не знала.
– Мама? – позвала я снова с опаской.
Сигнализация отключена, в доме никого нет. Я взяла трубку телефона в гостиной – послышался щелчок, еще один, но сигнала не было. Я открыла дверь из кухни во двор – вопреки обыкновению она тоже была незаперта – и позвала маму по имени, вглядываясь в темноту. Затем вернулась в коридор, отодвинула засов на двери перед спуском в подвал и со скрипом открыла ее. Свет не горел, и дверь была заперта, но я все равно выкрикнула мамино имя. В ответ на меня лишь подуло холодным ветром.
Услышав шаги, я повернулась и увидела Райана в прихожей, разглядывающего освещенные комнаты, белые стены и безупречно чистые полы.
– Что случилось? – спросил он.
Уставившись на него, я пыталась найти подходящие слова, но их было страшно произнести вслух. Это невозможно представить. Такое и в кошмаре не приснится. Неизвестный страх подкрался сзади и тянул меня все дальше за собой.
– Не могу найти маму, – прошептала я.
Райан мерил прихожую шагами, затем подошел к столику у входа и взял фотографию, где мы были вдвоем. Он поднес ее близко к лицу, переводя взгляд с ее лица на мое.
– Это твоя мама? – спросил он.
Мама была молода и прекрасна – ей было тридцать пять лет, но в своей простой одежде, с длинными волосами и без макияжа она казалась даже моложе. На фотографии она выглядела идеально. Мы выглядели идеально, вместе. Обе широко улыбались на фоне окон, через которые струился солнечный свет.
– Да, – ответила я.
– Так позвони ей, – сказал он. – Спроси, где она, раз ты так волнуешься.
Раз я так волнуюсь… Я глубоко вздохнула. Взяла у него фотографию – при взгляде на неподвижное мамино лицо у меня заныло в груди. Попробовала подавить панику, успокоить руки и голос.
– Она семнадцать лет не выходила из дома, – призналась я.
Райан пристально смотрел на меня – по глазам было видно, что он пытается переварить то, что я сказала, перерисовать всю картину, которую он составил в голове про меня и мою семью. Он открыл рот и снова его закрыл. Будто не знал, что и думать.
– Хорошо, – кивнул он. – Тогда давай еще раз проверим весь дом.
Даже в этот ужасный момент, когда голову заполняла пустота, а на место неопределенности пришла паника, я все равно чувствовала, как все сильнее влюбляюсь в Райана. За то, что он мог взять любую ситуацию под контроль и сделать то, что нужно. Он пошел в коридор, а я представила его в пожарной форме – как он оценивает обстановку и успокаивает простых людей. Он излучал спокойствие и уверенность, которых мне так не хватало. В тот момент я могла бы поменяться местами с кем угодно.
– Миссис Томас? – позвал Райан, возвращаясь со мной на кухню, открывая ближайшую дверь – в ее кабинет.
– Мэнди, – поправила я.
Никто не называл ее миссис Томас, к тому же она не была замужем. Все звали ее Мэнди, а я называла ее мамой.
– Мэнди? – повторил он и зашел внутрь кабинета.
Он проверил под столом, открыл шкаф, и я вдруг поняла, что мы ищем. Маму, которая заперлась от страха. Или, еще хуже, потеряла сознание. Мы пошли в ее спальню – дверь была открыта, постель не застелена. В ванной горели светодиодные лампочки. В душе – тоже никого. Прятаться негде. Весь дом как на ладони. Даже когда в детстве мы играли в прятки, сложно было найти место, где спрятаться, кроме как под кроватью, в темном чулане или между шкафами на кухне. Был еще подвал, но туда запрещено было спускаться.
Я открыла шкафчики в ванной, хотя в этом не было никакого смысла – просто чтобы все проверить: там стояли большие упаковки с кремом для тела, жидкостью для полоскания рта и мылом. Райан, не переставая, звал ее. На кухне все еще пахло ужином, в глубокой раковине отмокала сковорода. Из крана капала вода, и я потянулась закрыть его покрепче.
– Мама? – позвала я снова.
По кухне разнеслось эхо. Открыв шторки на окне, я увидела наше отражение на фоне гор. Я повела Райана по коридору в свою комнату, которая была единственным местом, где царил бардак. Я махнула в сторону разбросанных по полу вещей и открытых ящиков, сказав Райану:
– Это не я устроила. Видимо, мама поняла, что я сбежала.
– Так, может быть, она пошла тебя искать, – предположил он.
– Даже если представить, что это возможно, она бы, наверное, оставила записку. И зачем она отключила сигнализацию? – Меня будто душили. – Райан, она не смогла даже приехать в больницу после аварии. Что могло ее заставить выйти из дома?
Он мягко коснулся моего локтя:
– Может быть, она сначала кому-нибудь позвонила.
Я кивнула. Да. Жаль, что телефон не работал и нельзя было просто набрать последний номер. Придется звонить с мобильного. Но сначала надо проверить еще в одном месте. Не хотелось звонить Джен без стопроцентной уверенности. Я открыла дверь в коридоре прямо перед кухней и оказалась на лестнице в подвал. Мы очень редко туда спускались – наверху стояла дополнительная дверь на замке, которую поставили, когда я была маленькой, чтобы я случайно туда не спустилась. Чтобы оградить меня от темноты.
Подвал всегда внушал мне ужас. Темные углы, нет окон. Я представляла, как маму держали в таком подвале больше года, и никто не слышал ее криков. Представляла ожоги на ее плечах, как по мокрому полу на нее ползут пауки. Мы никогда не спускались в подвал в одиночку.
Там мама хранила мои детские вещи. Рисунки, поделки, младенческая одежда – все было упаковано в пластиковые контейнеры, подписанные несмываемым маркером. Наборы по химии и физике, которые мы использовали для домашних опытов, когда я была на домашнем обучении, – помню, как мы устроили вулкан на кухонной столешнице или как я плясала вокруг цветного дыма во дворе, а мама смотрела из окна и улыбалась.