– Ни фига себе. Так ты не шутишь?
Райан покачал головой:
– Думаешь, им нужны деньги? Правда?
Он сверлил меня глазами, будто думал, что я не настолько глупа. Так и было. Анника взяла второй мешочек, пробежала пальцами по стопке купюр. Коул уставился на дверь. Никакого кодового замка. Только колесо и рычаг. Нужно лишь приложить немного силы.
– Я не хочу умирать из-за пары тысяч долларов, – прошептал он.
– Ты не умрешь, – утешала его я.
Но вопрошающе посмотрела на Райана. Потом повернулась к экранам. Чем дольше нет помощи, тем меньше вероятности, что она вообще придет. Райан заменил ткань на ране Коула – прежний кусок насквозь пропитался кровью. Он старался на меня не смотреть. Анника невольно усмехнулась.
– Это не пара тысяч. Тут не меньше двадцати тысяч.
Я напряглась, и все посмотрели на меня. Я пожала плечами.
– Мама не доверяет интернету, – сказала я, надеясь, что так и есть.
Коул вздрогнул, прищурился и кашлянул:
– У твоей мамы крыша поехала.
– Моя мама пропала!
Я закрыла рот рукой. Все пошатнулось, все не так. Я показала на дверь:
– Они…
– Хорошо, – кивнул Райан, отнимая мою руку ото рта. – Все нормально.
Я уставилась на него. Покачала головой. Нет, не хорошо, и он это знает. Райан снова опустился на колени рядом с Коулом.
– Хватит, – сказал он. – Тебе нужно успокоиться. Желательно не шевелиться. Не открывай рану.
Коул положил руку на бок, нажал на рану и скорчился от боли.
– Я просто говорю, странно прятать такие деньжищи в полу. Для вас, может быть, это не так много, – уточнил он, обращаясь ко мне и Аннике. – Но вот для меня и Бейкера…
По-моему, они не особо друг друга знали. Оба учились в выпускном классе моей школы, но вращались в совершенно разных кругах. Теперь я подумала, что, возможно, они встречались на каких-то уроках или вечеринках. Мне стало интересно, насколько хорошо они знакомы. Дом Коула точно нельзя было назвать маленьким. Возможно, он был даже больше нашего. Но его не переделывали в крепость. Это был классический двухэтажный дом средней полосы Америки, построенный по шаблону, и стоял он на улице с такими же домами, которая напоминала мне район, в котором мама жила в детстве и откуда ее похитили. Где жил Райан, я не знала. В статье было написано, что он из Пайн-Вью, но я не знала, где это. Все, что я знала о Райане, – это что в его семье было очень много пожарных. Гены, как он сказал.
Они оба разглядывали деньги. Даже Анника уставилась на них, как бы оценивая.
– Думаешь, им правда нужны деньги? – спросила она.
Райан посмотрел на меня, и я промолчала.
– Предложи им, – сказал Коул. – В любом случае предложи им деньги.
Я наклонила голову, взглянула на Райана, ожидая, что он придумает что-нибудь получше, и пытаясь прочитать выражение его лица. Сидя рядом с Коулом, он откинул голову к стене. Как будто уступив – то ли мне, то ли им, но не проронил ни слова.
– Он прав, – согласилась Анника. – Это большие деньги. Даже если они пришли не за ними, мы можем их переубедить. – Она протянула мне мешочки.
Могли ли такие деньги действительно кого-то переубедить? Заставить поменять свои планы? Видимо, да, раз они так на них смотрят. Я взяла у Анники деньги.
– Хорошо, ладно. И как мне их предложить? – спросила я. – Просунуть под дверью записку? «Уважаемые взломщики, возьмите деньги и уходите. Подпись: застрявшие в убежище».
Райан чуть не поперхнулся от смеха. Анника всхлипнула и снова чуть не разрыдалась.
– Не смешно. Келси, ты вообще серьезно? – Она смотрела на меня, как будто не узнавая.
Райан кивнул, глядя на меня с широкой усмешкой:
– А по-моему, смешно.
– Вы оба чокнулись, – фыркнул Коул. – Очнитесь. Оглянитесь вокруг! Я ранен!
Я закусила щеку, чтобы сдержаться. Согнувшись пополам, сжимая двадцать тысяч долларов, я изо всех сил старалась не расплакаться. Мама пропала, а мы застряли в этой комнатке, и мамин худший кошмар стоял прямо за стеной, в буквальном смысле. Я вспомнила лицо Райана, когда он увидел на окне след от пули. И как я смеялась, когда он принес в машину обвязку. Потому что внутри что-то ломается, замыкает твою эмоциональную сетку, и организм говорит: «Все. Хватит». Выясняется, что мы вовсе не чокнулись. Ни мама, ни я. Оказывается, есть причина, почему мы так живем. Все наши страхи обоснованны. Для них была веская причина. Когда за тобой действительно охотятся, это не паранойя. Мы с Райаном начали забывать, где находимся, и я поняла, как мама могла забыть о своем похищении. Ты отключаешься. Переносишься подальше отсюда.
Я прошла через комнату и взяла Райана за руку. Он поднялся с моей помощью, встал рядом со мной, и я перестала думать о стенах, крови и взломщиках. Все, хватит. Я хотела заставить Райана снова улыбнуться. Даже если для этого придется сказать полнейший абсурд. Я еле сдерживала вырывающийся бредовый смех.
Зажав кнопку на рации, я произнесла:
– Эй, взломщики!
И Райан расплылся в улыбке, чуть склонив голову. Мы перенеслись куда-то далеко. Были не здесь. Будто переписывались, отправляли друг другу фотографии – застывшие мгновения со скрытым подтекстом.
– У меня для вас предложение, от которого нельзя отказаться.
Отжав кнопку, я опустила руку, а Райан улыбнулся так, что у меня сжалось сердце. Как будто он не застрял в комнате, из которой невозможно выбраться. Как будто от меня не зависела жизнь трех человек. Он сделал шаг в мою сторону, и тут из рации у меня в руке сквозь помехи раздался низкий голос:
– Мы слушаем.
Глава 20
Тишина была настолько оглушительной, что я почти слышала четыре сердцебиения. У меня задрожали руки. Комната вспыхнула от напряжения. Тени и страхи вернулись к жизни. Все уставились на рацию. По комнате пробежал мороз, и казалось, у всех сейчас изо рта пойдет пар. Райан положил руку мне на локоть, как бы предлагая забрать рацию. Но это был мой дом.
Я подняла рацию ко рту и зажала кнопку.
– Прием, – сказала я. Не вопрос. И не утверждение.
Послышались помехи, а затем:
– Что предлагаете? – Слова прозвучали сухо, осторожно, непроницаемо.
Я уставилась на Райана, Аннику, Коула.
– Давай, – сказал Коул.
– И что потом? – спросил Райан. – Отдадим им деньги и просто поверим, что они уйдут и оставят нас в покое?
– А как отдать им деньги, не открывая дверь? – спросила я.
– Есть идеи получше? – спросил Коул.
На полу около него натекла небольшая лужа крови, но он ее, видимо, не замечал. Возможно, от болевого шока он уже ничего не чувствовал. Анника грызла ногти, уставившись на дверь. Идей получше у меня не оказалось. Зажмурившись, я зажала кнопку на рации.
– У нас есть деньги, – сказала я. – Около двадцати тысяч. Если вы уйдете, они ваши. Мы оставим их за дверью, но вам придется подождать наверху. Мы будем наблюдать за вами по камерам. Снаружи. Пока вы не выйдете, мы не откроем дверь.
Мы ждали, слушая помехи. Ответа не было. Тишина растянулась и как будто стала реальной, заполнив щели, напрягая мышцы и доводя до предела нервы.
– Они, наверное, думают, – сказала Анника, переминаясь с ноги на ногу и царапая каблуком бетонный пол. – Может, обсуждают, как разделиться.
Райан покачал головой:
– Нет, глупая была идея. Ничего не получится…
– Считаешь? – спросил Коул. – Ну а как же получится, Бейкер? Просвети-ка нас. Будь добр.
– Хорошо, – сказал Райан, повышая голос. – Во-первых, не стоит подкупать взломщиков, которые пытаются проникнуть в твой дом. На что мы рассчитываем? На их порядочность? Они скажут: «Конечно, договорились. По рукам».
Эта версия Райана мне не нравилась: он перестал надеяться на лучшее. Спустился с небес на землю. Снаружи были люди, мы внутри, Коул истекает кровью, а эти люди никуда не уйдут. У них оружие, а у нас ничего.
– Знаешь, что глупо? – спросил Коул, уставившись на меня. – Предлагать им подождать снаружи, Келси. Они решат, что мы хотим сбежать. Нельзя выставлять требования, когда ты в ловушке!
Я слышала отчаяние в его голосе. Его охватила паника. Он стал чаще дышать, рука, которой он закрывал рану, задрожала.
– Он прав, – поддержала Коула Анника. – Мы заперты в подвале. Шансов у нас не много.
– Это не подвал, – заметил Коул, пытаясь повернуться к ней. – Знаешь, что это? Это комната страха. Мне про нее мама рассказывала.
– Хватит, – отрезала я. И этот взгляд: «Я знаю, я знаю, я знаю, кто ты на самом деле».
Анника наклонила голову. Посмотрела на лак на ногтях, как она делала, когда нервничала. Взглянула на Коула из-под растрепавшихся, спадающих на лицо волос. Затем снова на меня, будто видела меня впервые. Она часто так смотрела на незнакомых людей – губы чуть сжаты, блуждающий взгляд, будто мысленно их оценивает. Раньше меня это веселило, мне нравилось быть на стороне «своих». Но теперь она смотрела так на меня, и неизвестно, что видела.
Ссору прервал треск рации:
– Контрпредложение.
Опять этот голос. Низкий, неторопливый. Я представила, как рот говорящего шевелится, произнося мое имя…
– Ответь что-нибудь, – сказал Коул.
Я медлила, ожидая других мнений. Хотелось подтверждения, но все молча ждали, а рация лежала у меня в руке. Три лица мерцали, отражая свет от экранов и одинокого фонарика. Я поднесла устройство ко рту и спросила:
– Какое?
Снова тишина, и я уже собиралась повторить вопрос, как раздался гудок передатчика.
– Отдайте нам деньги. И Келси Томас. Тогда мы уйдем.
Из его уст мое имя прозвучало как яд. Все посмотрели на меня, все внимание только на одно требование – выдать меня, им нужна была я, и до ребят наконец дошло то, что Райан подозревал уже давно. Эти люди здесь не из-за денег, и это вовсе не ограбление. Этот человек произнес мое имя у двери, потому что они пришли сюда за мной. Все это из-за меня.
Райан вышел на середину комнаты, будто готовился к взрыву, но не знал, в каком углу он про