— Мы очень тебя любим и переживаем, что Брен может сделать нечто непоправимое… о чём потом пожалеет, когда немного успокоится. Последние месяцы он сам не свой, ты же знаешь. Мы рады за тебя, Адель, правда рады. Но Блайнер… Из всех возможных вариантов супруга для тебя этот — самый худший.
— Ну почему же, она могла бы выйти замуж за Ирвена. Или за одного из сыновей Моэры. Вот был бы номер! — хихикнула Лира, и Уна строго на неё посмотрела, отчего та закашлялась и степенно закончила: — Это я к тому, что всегда может быть хуже. Всегда!
— Можешь немного сбавить накал своего неуместного оптимизма? Речь сейчас не об этом, — отрезала Уна. — Речь в первую очередь о том, что информация о… о заключённом без одобрения рода браке пока никуда не просочилась, и ситуацию ещё можно исправить. Каким-то образом договориться с Бреном, чтобы избежать нового скандала. Он нам совершенно ни к чему!
— Не думаю, что с Бреном сейчас можно договориться. Не помню, чтобы хоть раз видела его настолько злым, — с сомнением протянула Лира, а потом серьёзно посмотрела на меня: — Держись, Адель. Рано или поздно он успокоится, а мы постараемся на него повлиять и как-то смягчить.
— Нам бы всем очень помогло, если бы твой новоиспечённый муж сделал первый шаг к примирению, — многозначительно сказала Эва и добавила со своей обычной деловитостью: — Ты упоминала, что он готов оказать финансовое содействие. Это было бы очень кстати.
— Я знаю и обязательно с ним поговорю…
В этот момент к двери кабинета мужа подошёл молодой мужчина в форме императорского курьера и громко постучался.
Мы впятером замерли, прекрасно понимая, что это означает.
Когда Ким открыл, курьер выспренно отчеканил:
— Командор Блайнер, вас и вашу супругу приглашает на личную аудиенцию его императорское величество император Пеннар Первый. Сегодня в полночь. Он также просит немедленно предоставить ему рапорты о произошедшей этим утром дуэли.
Шестое майрэля. Поздний вечер
Кеммер
Вызов к императору сильно подпортил и планы, и настроение Кеммера. Неработающая рука доставляла массу неудобств, и он чувствовал себя покалеченным и бесполезным, но молчал, не желая навешивать дополнительный эмоциональный груз на Адель. Ей и без того приходится тяжело…
К счастью, большая часть офицеров эскадрильи написала рапорты сразу же, и командору было чем занять внезапно возжелавшего встречи милостивого государя, чтоб его народ любил долго и с чувством!
Отпустив курьера с полным портфелем документов, командор задумался: как Фоль проник в его личный маголёт? Ведь Кеммер чувствовал, что тот замышляет нечто подобное, и старался быть аккуратным. Нужно будет разобраться. Хотя… В текущей суматохе, среди стройки, пехотного пополнения и введения новых регламентов можно хоть ангар потерять, хоть роту не заметить. И потом — не привыкли у Разлома защищаться от людей, всё же здесь борются с тварями. Но, как выяснилось, некоторые капралы тоже бывают тварями. Отборными.
Кеммер мог однозначно сказать только то, что в его кабинет Фоль не сунулся — и правильно. Здесь лежали в том числе и секретные документы, и магические охранки стояли на уровне. Всё же Фоль был умён. Даже жаль такой ум… Его бы на благо Империи, никакие шпионы и враги ей были бы не страшны.
Но что уж теперь.
Командор распорядился осторожно обыскать все прочие помещения и маголёты, но, похоже, Фоль не оставил других сюрпризов. И славно! Кеммер за последний месяц сюрпризы совершенно разлюбил.
Времени на сборы для встречи с императором было достаточно, но не для Адель. Она металась по покоям и нервно примеряла то одно, то другое платье. Оба были одинаково неподходящими, и жена едва ли не плакала, выбирая. Кеммер попытался успокоить и поддержать, сказав, что императору будет абсолютно всё равно, как она одета, но это только сильнее её расстроило. Почему? Тогда Кеммер попробовал утешить её другим способом и тут же получил неожиданный отпор. В результате жена ревела в ванной, а он стоял под дверью, обещая купить ей очень много разных платьев.
А что ещё он мог сделать?
— Адель, особенная моя, ну не плачь… от этого только глаза покраснеют, — поскрёбся он в дверь здоровой рукой.
Рыдания за створкой только усилились, и Кеммер понял, что опять сказал что-то не то.
А можно ему какой-то список или устав? Что можно говорить, что нельзя, а что нельзя под страхом казни и отлучения от тела? И как быть, когда такая чудесная, понимающая, сильная и собранная девушка, как Адель, вдруг начинает рыдать из-за тряпок? Кого они вообще волнуют?
Ладно, очевидно, что волнуют её.
— Мы ещё успеем заехать в столице в магазин готового платья, если выедем прямо сейчас, — предложил Кеммер.
Рыдания за дверью на секунду стихли, а потом возобновились.
Кеммер мучительно жалел, что к женщинам, как к маголётам, не выдают инструкций по эксплуатации, потому что ему становилось до крайности паршиво, когда Адель плакала, но он совершенно не знал, как это остановить и чем помочь.
— Может, у тебя дома есть подходящее платье?
— Дело не в платье! — прорыдала Адель из-за двери, и теперь Кеммер растерялся окончательно, потому что весь последний час дело точно было в платье.
— А в чём тогда?
Адель распахнула дверь и, всхлипывая, выдавила:
— Он нас разведёт! Император нас разведёт! Брен всегда добивается своего!
Кеммер обнял жену и прижал к себе так крепко, как только позволяло её положение.
— Никто никогда тебя у меня не отберёт. Только смерть. А если император встанет на сторону Брена, то я обналичу все активы и увезу тебя на Север, к семье матери. Посмотри на меня, — он вытер дорожки слёз с любимого личика и сказал: — Богиня одобрила наш союз, а на остальное вообще плевать. С самого высокого эшелона.
Это помогло. Адель уткнулась ему в грудь и постепенно успокоилась. И платье выбрала, хотя чего там выбирать — их было всего два. Кеммер сделал мысленную зарубку дать жене денег, чтобы она купила себе и сёстрам всего, чего захочет.
С другими Болларами он толком познакомиться не успел, но на первый взгляд девушки ему понравились. Красивые, стройные, ладные — они впятером были похожи на букет светлых растрёпанных ветром цветов. Кеммер радовался, что они не оттолкнули Адель, а поддержали. Видел, как много это значит для жены. А деньги — ерунда, он их ещё заработает. В конце концов, должность командора неприлично хорошо оплачивалась, а в плане трат Кеммер всегда был аскетичен.
Не экономил, нет. Покупал всё, что хотел, просто после приобретения маголёта и самого быстроходного и дорого экипажа хотеть стало нечего, да и студенчество научило не сорить деньгами. Зато теперь Адель наверстает упущенное.
Кеммер философски подумал, что вот так мужики и становятся подкаблучниками — он и пары дней ещё не женат, а уже готов дать супруге потратить все сбережения, искупать её в арчантах, одеть в парчу и увешать эвклазами. Лишь бы она не плакала и не грустила.
Когда они наконец закончили сборы и подошли к служебному экипажу, Кеммер усадил жену рядом с собой в салон, а за руль сел один из охранников. Вести магомобиль самостоятельно одной левой рукой невозможно, и очередное ограничение снова кольнуло самолюбие.
Но жена обещала, что чувствительность в руке восстановится, а он теперь верил ей целиком и полностью. Просто хотел, чтобы исцеление как-то побыстрее произошло.
Закрыв дверцу салона и убедившись, что жена удобно устроилась, Кеммер заговорил:
— Адель, только, пожалуйста, соблюдай три правила: не лги, не смотри слишком пристально и ничего не говори о косе императора, а также не упоминай его похищенную дочку.
— Ту, которую малышкой украли из её собственной комнаты?
— Да. Ни при каких обстоятельствах, ни за что не упоминай её или её имя — Валерианелла. Для императора это крайне болезненная тема, ведь девочку так и не нашли, а других дочерей у него нет. Когда малышку похитили, императрица поставила условие, что не родит другого ребёнка, пока император не найдёт дочку. У них так и осталось всего пятеро сыновей. Не так давно прошёл день траура, Валерианелле должно было исполниться двадцать. Императрица на неделю уезжала в горы и ни с кем не разговаривала, а император изводил придворных.
— Откуда ты всё это знаешь? — удивлённо спросила Адель.
— Проверенные семейные источники, — он не стал называть имя тёти Моэры, незачем нервировать и без того измученную жену. — И будь осторожна — император тот ещё… хитрец и интриган. Кажется простым, как глиняный горшок, но всегда ведёт даже не двойную, а тройную игру. И не покупайся на его манеру вворачивать простонародные словечки. Он прекрасно образован, но не «чурается послухать, об чём простой люд толкует на базаре».
— Брен никогда ничего о государе не рассказывал, — с некоторой обидой протянула жена.
— Видимо, потому, что вы не встречались. А вообще, общение с императором — всегда крайне специфическое удовольствие. Никогда не знаешь, какой фортель он выкинет. Нужно всё время быть настороже. Отвечать лучше покороче и поодносложнее. Чем меньше у него о тебе информации, тем спокойнее твоя жизнь. Глаза не прячь, не увиливай, отвечай чётко на поставленный вопрос и говори только правду. У него то ли артефакт какой-то специальный есть, то ли врождённый дар, но ложь он чует за сто лиг. В остальном — всё будет хорошо. Ты уже беременна от меня, никто не посмеет аннулировать наш брак, это просто нелепо.
— А если он узнает, что я забеременела до брака? — взволнованно спросила жена.
— Значит, рассказываем историю о приворотном зелье и всё валим на Фоля. Он сдох и теперь не оправдается, — цинично хмыкнул Кеммер. — Я, кстати, интенданту такой шикарный рапорт надиктовал и уже отослал курьером, мы с Фолей ещё новый биплан стрясём вместо инвалёта.
— Ты ведь это спланировал, да? Специально оставил маголёт, от которого хотел избавиться, на взлётно-посадочной полосе как приманку для Фоля?