Руанд Фоль сначала побледнел, а потом заговорил:
— Я покупал карантез, чтобы освежить отношения с женой, и понятия не имел, что Легранд воспользовался моим запасом...
— Ложь. Но СИБ разберётся, они как раз затеяли совместную операцию со Службой Правопорядка по противодействию обороту влияющих на психику веществ. Думаю, вы станете не единственным фигурантом дела. Так, и последнее. За угнанный и уничтоженный вашим покойным сыном маголёт вы будете оштрафованы в пользу Седьмой авиачасти. А всем пострадавшим от ваших действий выплатите компенсацию. Начнём с Аделины. Ей десять тысяч лично на расходы, ещё десять — её брату. Командор пусть останется без компенсации, он у нас вроде бы не в накладе. Или есть возражения?
— Никак нет, — спокойно ответил Кеммер.
— Вот и прекрасно. Лардону Эмлажу за покончившую с собой жену — пятьдесят тысяч.
— Я не возьму, — тихо, но решительно сказал серый от горя Эмлаж.
Правитель на секунду запнулся, потому что не привык, чтобы ему возражали, но хорошенько рассмотрев собеседника, гневаться не стал:
— Тогда на благотворительность от её имени. В Канцелярии разберутся. На этом все свободны. А за тобой, Бреур, я буду отдельно присматривать. Ты давеча распинался, как бесчестно со стороны Моэры ненавидеть всех Болларов. Я, право, ожидаю, что ты сам будешь придерживаться этих взглядов и не станешь ненавидеть всех Блайнеров без разбора. Начать примирение можешь с зятя. Получи на это государево благословение и будь свободен!
У правителя на Бреура Боллара были свои виды и планы, но тот пока не выглядел достаточно отчаявшимся, чтобы на них согласиться.
А значит, Пеннар Первый подождёт.
В чём ему точно нет равных, так это в умении срежиссировать идеальный момент. Сына он всё равно хотел пристроить именно в часть к Блайнеру, но тот мог заартачиться. Никому не хочется нести ответственность за шального младшего отпрыска императорской семьи, даже, если быть откровенным, самому императору.
Характером и взбалмошностью Треза́н пошёл в мать, и государь с наслаждением подумал, что уж Кеммер-то сумеет сбить с него лишнюю спесь.
А что до Бреура — так рано или поздно он сломается. И вот тогда начнётся самое интересное.
Выйдя из тронного зала, командор остановился и подождал Бреура.
— Ноблард Боллар, можно вас на два слова?
Тот не посмел отказать. Не во дворце, не после того, как император столь открыто выразил свою волю и обозначил симпатии.
Секретарь проводил их троих в небольшую приёмную для разговора, и в обычной ситуации Кеммер не стал бы ни с кем беседовать во дворце — тут, как известно, даже у этажерок есть уши и глаза. Однако он рассудил, что лучше уж так, чем ехать и встречаться с шурином специально. Неприкрытую ядовитую ненависть во взгляде сложно игнорировать, и хотя командор намеревался сдержать слово и попытаться наладить контакт, всё же сначала требовалось дать Бреуру остыть.
— Это вексель на двадцать пять тысяч арчантов, — протянул командор заранее подготовленную банковскую бумагу. — Обещаю, что буду заботиться о вашей сестре со всем тщанием.
Бреур взял вексель и процедил:
— Надеюсь, у вас хватит порядочности отправить Адель в имение.
— Брен, перестань, — вмешалась Адель. — Я пока прекрасно себя чувствую и сама не хочу уезжать из части. Её перестроили, и там стало безопасно. А твари теперь могут и до Кербенна добраться, в части хотя бы есть маголёты и воины, способные перебить чудовищ. И потом, я — целительница, моё место там, где во мне сильнее всего нуждаются. Брен, пожалуйста, не сердись… Я понимаю, насколько тебе тяжело, но уж так сложилось…
— Нет. Ты сама всё решила. У тебя был другой вариант. Ты показала, что ты больше не с нами. Не с семьёй.
— Это неправда, — мягко возразила Адель.
— Да? Тогда подпиши отречение от Гвендолины. Давай, покажи, что ты всё ещё Боллар.
Адель широко распахнула глаза и неверяще уставилась на брата.
— Брен, ну зачем ты так с Гвендолиной?..
— Я так решил! — припечатал он.
— Подписывай, — вдруг вмешался Кеммер и успокаивающе погладил Адель по спине. — Подписывай. Так действительно будет лучше.
Бреур посмотрел на шурина с удивлением, но всё же достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный листок с шестью подписями.
С тяжёлым сердцем Адель поставила седьмую, навсегда отрекаясь от сестры.
Как ни странно, Бреура это успокоило. Он не пожал протянутую Кеммером руку, но кивнул сестре. Когда он ушёл, а она повернулась к мужу и спросила:
— Но почему?
— Потому что Гвен действительно больше не Боллар. А ещё я всё ей объясню, и она поймёт. Обещаю, что она поймёт. Знаешь, что меня обескураживает сильнее всего?
— Что?
— Твой брат мог получить всё то же самое, но без скандала и привлечения императора. Я не понимаю, почему он упорно выбирает именно такой путь, когда есть иные.
— Он просто злится… Пожалуйста, дай ему время.
— Хорошо. Ради тебя я готов дать ему столько времени, сколько потребуется. Пойдём, у нас много дел в части.
Сев в экипаж, Кеммер притянул к себе жену и задумался. Каверз со стороны Бреура он больше не боялся. За попытку устроить выкидыш чужой беременной жене Боллар отправится в тюрьму, а он не дурак. Главное — не оставлять их с Аделью наедине, чтобы Брен не попытался на неё воздействовать. А в остальном — Кеммер остался в плюсе по всем фронтам.
Если не считать скорого приезда в часть младшего принца, конечно. Но это проблема другого дня.
— Ким, а можно сёстры будут работать у нас в части? — тихо спросила жена, поглаживая его по больной руке и вливая в неё силу. — После случая с Фолем никто не посмеет их обидеть, а мы с тобой присмотрим. Они очень хорошие…
Командор не знал, злиться ему или смеяться. Военная часть стремительно превращалась в какой-то драматический театр, где он скоро никому ни в чём не сможет отказать. Ни любимой жене, ни старому Валентайну с его клёцками, ни привилегированному младшему принцу…
Ну уж нет, это его часть! И устроить из неё цирк он не позволит. Валентайну организует отдельное питание, закажет из города всяких мягких детских консервов и кашек. Новых целительниц возьмёт, но спуску им не даст. А младшему принцу и племяннику, который тоже хочет получить направление в его часть после окончания третьего курса, покажет, что такое военная дисциплина. Если не понравится — пусть катятся обратно к родителям. В конце концов, что ему император сделает? С должности снимет? Да пожалуйста! Полковник Корональ вон ходит в заместителях и в ус не дует, только посмеивается, когда Кеммер едет на очередное совещание или корпит над восьмым по счёту бесполезным отчётом.
Самое главное для Кеммера — Адель, семья и маголёт. Хотя маголёт можно и новый купить. Без всего остального он как-нибудь проживёт. И вообще — от жизни нужно получать удовольствие!
Именно с таким настроением командор вернулся в часть.
Подчинённые, не привыкшие видеть на лице Блайнера загадочную — а по иной версии кровожадную! — улыбку, дружно напряглись и сначала дописали все рапорты, затем сами устроили внеплановую уборку территории, а после принялись перекрашивать сразу три маголёта.
В последний раз командор так довольно улыбался Фолю, и выводы сделали все. Да, в пилоты набирали не по уму, а по силе, но совсем уж дураков в части не было.
Старик Валентайн, воспользовавшись общей суматохой, заставил курсантов отмыть плиты и колонны храма Гесты под открытым небом, а затем — набрать грибов в соседнем лесу и высадить их рядом с частью.
Видя, что командор никак не пресекает подобные вольности, эскадрилья мыла камни, сажала грибы и волновалась ещё сильнее.
Кеммер на происходящее смотрел философски, чем ещё больше пугал подчинённых, а когда волнения достигли пика и правая рука командора окончательно выздоровела, устроил в части учения-мучения, после которых все вздохнули с облегчением. Всё же муштрующий и грозящий карцером командор был милее и понятнее сердцу, чем улыбающийся, так что всё вернулось на круги своя.
А Адель была абсолютно, неприлично счастлива.
Она отдала полученные от Фоля-старшего деньги Брену, а затем несколько раз возила сестёр за покупками. Они объедались в кафе на центральной площади Кербенна самыми дорогими пирожными и прощали друг другу слабости.
Да, Лира любит неприлично яркие цвета платьев и не убирает за собой тарелки; Уна расставляет кружки в шкафу ручками в одну сторону и ругается, если кто-то нарушает задуманный ею порядок; Лида притащила домой ядовитую змею и носится с ней, как с ребёнком; Эва устроила на работе тотализатор и осталась в серьёзном плюсе, но получила взыскание от начальника части; Кайра снова нарвалась на выговор от ректора, и он прислал семье гневное письмо на трёх листах о её неподобающем поведении; а Адель — теперь вообще Блайнер.
Что ж… у каждого свои недостатки, это же не повод не любить друг друга!
Месяц спустя
Адель
Удивительно, насколько естественным становится невероятное течение жизни, если нет возможности выбраться из бушующего водоворота событий на берег спокойствия.
Казавшееся немыслимым несколько месяцев назад внезапно превращается в новую норму и обычный день. А ты живёшь дальше и не представляешь, что ждёт вниз по течению этой неудержимой реки.
В начале мартеля я не представляла, что такое возможно, но теперь я жена, будущая мать и гарцель одной из ключевых авиабаз Империи.
Мне в подчинение прислали двух целителей: вполне толкового вчерашнего студента и совершенно бессовестную девицу двадцати восьми лет. Подражая мне, она тоже начала носить брюки и мужские рубашки, которые на её внушительном бюсте натягивались как на барабане и обращали на себя даже моё внимание! Я сделала выговор и потребовала, чтобы Бронна носила жилет из плотной ткани, но это не особо помогло — когда она каравеллой шла по столовой, за колыханием её груди следили сотни глаз. Даже стало казаться, что она нарочно ходит таким пружинистым, энергичным шагом.