В дверях стояла кукла на шарнирах, которую я видела на коленях у печальной женщины; свет факела плясал в ее темных стеклянных глазах. Кукла поднесла палец к пустому лицу призывающим к тишине жестом и подложила под дверь деревянный кубик. Затем она шагнула в комнату — дверь закрылась, но кубик не дал замку защелкнуться.
— Кто ты? — прошептала я.
«Меня зовут Блю, — ответила кукла. Я поняла, что слышу ответы телепатически, как с фамильяром. — И я мальчик».
Он не выглядел обиженным, просто терпеливо поправил меня.
«Мой отец уложил меня спать, но я проснулся после того, как монстр запер нас здесь. Я так злился, когда маму обижали каждый день, что скоро во мне остались только плохие мысли. Тогда я отослал злую часть прочь, чтобы придумать, как выбраться отсюда, — сказал Блю. — Моя плохая половина сделала тебе больно; поэтому ты слышишь в голове все, что я говорю, потому что в тебе осталась часть меня».
Вутгангер. Блю был второй половиной демона, Тем, что осталось от изначальной души, неспособной чувствовать боль и ненависть. Я уставилась на странную, безликую куклу.
Что здесь происходит?
Глава 21ПАЛИМПСЕСТРУЛЕТКА
Брюс подкинул меня в воздух и поймал за шею. Я почувствовал, как сильные пальцы сомкнулись на горле, собираясь выдавить из меня жизнь.
Изо всех сил я вцепился зубами в указательный палец агента и вонзил когти в нежную кожу запястья.
— Черт! — Брюс разжал руку.
Я упал на землю и ринулся бежать к ближайшим кустам. Брюс еще раз чертыхнулся, и я услышал за спиной звук вынимаемого из кобуры пистолета. Затем выстрел — и гравий рядом со мной разлетелся фонтаном. Я прыгнул под укрытие куста жимолости.
— Оставь его, — приказал Вилсон. — Не трать пули, ему все равно недолго осталось.
Я едва успел перевести дыхание, как ощутил резкую, тянущую боль глубоко внутри. Я никогда не чувствовал ничего подобного, но сразу же понял, что это означает. Тюремщики вытягивают мою душу из тела хорька, чтобы снова посадить за решетку.
«Нет. Нет, нет, нет!» Только не сейчас; я нужен Джесси, и матушке Карен, и Джимми. Но что я могу сделать?
Я вспомнил ту ночь, когда проснулся в теле хорька и когда Смоки превратился в подобие своего истинного образа. Я не знал, что такое возможно. Вместо того чтобы покинуть тело хорька, могу ли я обратить процесс и затянуть свою настоящую форму сюда? Смоки сошел с ума, но, может, на него подействовал шок от взрыва, а не травма от превращения.
Терять нечего, можно рискнуть. В теле хорька я слишком маленький и слабый, чтобы спасти Джесси и остальных Талантов. Но удастся ли здесь совершить превращение?
По телу прошелся еще один резкий спазм, и меня вырвало в настил из мертвых листьев под кустом. Хорек умирал. Скоро тюремщики заберут меня, сопротивление подарит мне лишь короткую и болезненную отсрочку.
Предположим, что смещение реальности, вызванное открытием портала, стало причиной случайного превращения Смоки. Сможет ли портал в здешнем подвале создать такой же эффект? И смогу ли я контролировать превращение и сохранить разум? Я встряхнулся; ответы я получу только после того, как попытаюсь.
Я выглянул из-под куста. В моем направлении никто не смотрел. Я сделал глубокий вдох и помчался к подвалу.
На границе мертвой земли меня пронзила невыносимая боль. Я чуть не потерял сознание и не смог удержаться на ногах…
Я открыл глаза и увидел себя в теле гуамо прикованным к бетонному полу. Надо мной стояли люди-охранники в серой форме с палочками и болевыми шестами…
Нет!
Я снова открыл глаза — перед ними одновременно стояли картины тюрьмы и отравленной поляны; крохотное сердце в груди хорька трепетало, прыгало и слабело…
— Он почти готов, — сказал один из охранников. — Когда он окончательно проснется, переведем его на пятый уровень для интенсивного перевоспитания.
Они собирались забрать мою магию и стереть память, превратить меня в бессловесный овощ, пригодный только для самой простой работы. Я не смогу вернуться в свое гнездо, к уважаемой должности в академии, и я не смогу спасти Джесси из ада Купера. Все, что я сделал за последние недели на Земле, пойдет прахом. В будущем меня не ждут ни геройские поступки, ни искупление грехов, ни даже простой памятник на могиле.
«Богиня, спаси меня», — подумал я. Мысли метались, как крысы в клетке, в поисках укрытия от неминуемой смерти.
И тут меня посетила одна простая, настолько незамысловатая идея, что меня потрясла ее кристальная ясность. В теле гуамо я начал напевать заклинание телепортации, которое давно знал наизусть. В теле хорька отбивал передними лапами магический такт, который в обычных обстоятельствах позволил бы духу временно вселиться в него для спиритуалистического сеанса.
— Что он делает? — закричал один из охранников. — Остановите его!
Но что бы они ни собирались со мной сделать, они опоздали. Тело гуамо сложилось в себя, а хорек начал расти, пушистая шкурка лопалась и заживала быстрее, чем успевал заметить глаз. Позвоночник с треском удлинялся, от него отрастали плоские ребра, из живота прорезались дополнительные ноги, а хвост отвалился, как у пойманной ящерицы. Превращение сопровождалось сладкой агонией — годы роста, спрессованные в три краткие секунды. Я становился чем-то новым, не гуамо и не хорьком, уникальным и не виденным доселе матушкой-Вселенной.
В сером свете мертвой поляны я поморгал двумя парами глаз, встряхнул лохматой головой и встал на восемь лап. Теперь боль проклятой земли переносилась гораздо легче; магическая сила вернулась ко мне в полной мере, и окружающая магия всего лишь отвлекала, но не вредила.
Переднюю пару лап покрывала шерсть, и их строение показалось мне слегка неправильным. Но по крайней мере, у меня снова появились руки, хотя на сей раз я обладал пятью пальцами, а не четырьмя, и заканчивались они грубыми клешнями, а не привычными деликатными иглами. И все же они принесут мне гораздо больше пользы, чем лапки хорька.
— Что это за чертовщина? — вскрикнул Вилсон.
— И что нам с ним делать? — спросил Брюс.
— Убей его! Идиот, я же не зря дал тебе пистолет.
Оба агента навели на меня зачарованные ружья и выстрелили. Я сделал быстрый жест, чтобы поднять перед собой магический щит. Пули зашипели и исчезли в нем.
Брюс и Вилсон обменялись отчаянными взглядами.
«А сейчас, дамы и господа, моя очередь», — подумал я, награждая их зубастой улыбкой.
Глава 22ДЕТИ СИОБХАН
«Мои братья спят. Мы долго ждали, пока кто-то придет к нам на помощь», — сказала мне кукла.
Братья?
— Сколько вас?
«Нас семеро, но не все заперты здесь. Первенец был здесь только мысленно».
Первенец. Мистер Джордан примерно на семь лет старше Купера.
— Ты имеешь в виду Бенедикта? — спросила я.
«Да. Отец все ждет и ждет его, но Бенни не идет. Он мог бы спасти нас от этой участи. Второй сын сбежал вместе с седьмым, от которого осталась только тень. Но хватка отца сильна, и он притащил обратно второго, потому что Бенни никак не придет».
— Второй — это Купер?
«Да».
— Он еще жив?
Блю наклонил голову, деревянная шея хрустнула, а глаза заблестели.
«Ты все еще жива?»
Я замолчала. Сердце подпрыгнуло, а на ум пришла шальная мысль, что на самом деле я умерла, когда попала в ад. Ведь как я узнаю, жива или нет, пока не попытаюсь отсюда выйти?
— Да. Я жива, — твердо произнесла я вслух, чтобы убедить и его, и себя.
«Тогда он тоже жив. Пока. Как и братья».
— Молодой парень, которого я встретила в лесу, — это Регги?
«Он видел, что здесь произошло, — кивнул Блю. — И у него сломалась душа. На нем нет никакой вины, но он все равно возложил ее на себя».
— Сколько тебе лет?
«Мне почти исполнилось два, когда Лейк погрузил меня в сон. Он положил меня на полку как куклу, чтобы Купер потом принес меня в жертву».
— Что? Купер никогда не обидел бы ребенка!
«Он сам был ребенком и не знал, к чему готовит его Лейк. — Блю немного помолчал. — Но он не причинил зла ни мне, ни моим братьям. Мы спали заколдованным сном, когда монстр затащил нас сюда. Купер убил только одного из нас — того, кто сбежал и оставил здесь свою тень».
Поначалу я не понимала, о ком он говорит, но потом вспомнила о Колдуне и кусочке его души. Описание подходило. Но Блю утверждал, что Купер его убил.
Я закусила губу и покачала головой:
— Нет. Я тебе не верю. Ты… ты даже не человек. И тебе всего два года, а ты уже умеешь так хорошо говорить? Это обман.
«Но я вообще не могу говорить. — Блю дотронулся до пустого лица. — Ты просто слышишь мои мысли. И твой мозг превращает их в слова. Твой мозг рисует образ моего духа. Я не могу повлиять на то, как ты видишь меня».
Я потрясла головой, отказываясь верить.
«Ты не сможешь помочь нам, если не будешь мне верить. Даже Куперу. Тебе нужно спуститься в подвал. Тебе нужно встретиться с монстром, который нас тут запер, и тогда ты мне поверишь. Тебе надо увидеть, что здесь произошло. Все еще происходит, снова и снова, с нашими родителями».
Глубоко внутри я знала, что Блю говорит правду, но мне надо было убедиться.
— Ладно, — сказала я и подняла с соломы щит и меч. — Пошли в подвал.
Блю открыл дверь, вытащил кубик, пропустил меня в коридор и захлопнул замок.
«Только тихо. Лейк разозлится, если услышит нас. Я сделал тайный проход, откуда ты сможешь все увидеть.
Лейк уложил меня спать с остальными, но через какое-то время мой ум проснулся, хотя тело по-прежнему спало. Когда я отослал прочь плохую половину, я начал думать и сумел придумать план. И когда вернулся Купер, я стащил немного его магии.
Я почувствовал, когда моя плохая половина напала на тебя. Мне будто снился сон, но я не спал. И тогда я понял, что ты придешь сюда или, по крайней мере, попытаешься. Так что я сделал для тебя одно место, чтобы ты смогла понять, что здесь происходит, и найти способ забрать нас отсюда».