«О боже!» — воскликнул Пал и одним прыжком взлетел со столика мне на плечо.
Деревянная столешница затряслась и сорвалась с ввинченных в бетонные блоки стальных ножек.
Я рванула к казавшейся более безопасной дороге. Зубастый газон пытался сорваться с места и последовать за мной.
— Что происходит? — спросила я Пала.
«Боюсь, что я ошибся в оценке сдвига реальности, — ответил он дрогнувшим голосом. — Не думаю, что причиной являлся Смоки; скорее, он сдерживал разложение».
У меня упало сердце.
— Здорово! И насколько хуже станет разрыв?
«Намного. Демон влияет на органические вещества. Дай ему время, и даже асфальт на дороге изменится, — ответил Пал. — Ты знаешь, где лежит Смоки?»
— Да. Совсем недалеко, мне показалось, что он в нескольких кварталах от магазина на Хай-стрит.
Я пробиралась по улице с ружьем на одном плече и хорьком на другом. Неподвижный влажный воздух пах озоном и серой.
— Меня посетила плохая мысль, — произнесла я, нервно оглядывая ближайшие здания.
«Какая?»
— Трава — она умерла. То, во что она превратилась, нельзя назвать живым, верно?
«Верно».
— Тогда, если мы не сумеем остановить демона, он продолжит убивать и превращать все вокруг?
«Практически уверен, что так».
— А сможет демон внушить тем, кто наблюдает за сферой, что все хорошо, все умерли и можно поднимать барьер? И тогда вся его сила выплеснется в наш мир?
Пал задумался.
«Думаю, что специалисты вашего Круга старейшин сумеют распознать его фокусы».
— А я думаю, что они могли бы помочь нам, вместо того чтобы бросать здесь на растерзание демону. Но, судя по всему, я наивная жительница Страны дураков.
Что-то завизжало. Я повернула голову на звук. Одно из деревьев рядом с ратушей вырвалось из земли и ковыляло к нам на покрытых грязью корнях. Ствол лопнул поперек, превратившись в зубастый рот. Ветви размахивали во все стороны.
— Ну-ка, глянь, какая прелесть. Дерево на нас ругается. Сейчас получишь по зубам, мистер Дерево!
Я прицелилась и дважды выстрелила. Дерево разлетелось в щепки. Серо-розовые мясистые щепки корчились на тротуаре.
— Погляди, мистер Дерево еще жив! — Я выстрелила в ближайший крупный кусок. Боль отдачи показалась мне желанной.
«Остановись, ты зря тратишь патроны, — прошипел Пал. — Что с тобой такое?»
— Что со мной такое, мистер Хорек? — переспросила я, вынимая из патронташа картриджи и заряжая ружье. Теперь у меня болели оба плеча, а по пальцам бегали мурашки. — Наверное, я немного враждебно настроена по отношению к нашим гостям.
Жаждущая крови ярость текла по моим венам, от нее кружилась голова. Мне хотелось разорвать мир и сплясать на его потрохах.
«Глупая девчонка, демон повлиял на тебя! Соберись с мыслями!» — рявкнул Пал.
— Сам соберись с головой!
Он запустил свои тоненькие острые коготки мне в плечо, и больше всего мне хотелось схватить его за хвост и грохнуть головой об асфальт, чтобы мозги разлетелись…
«У тебя немеют пальцы? Потому что умирают нервы. Если ты позволишь гневу захватить себя, твоя плоть станет холодным мясом и он превратит тебя, во что пожелает».
Я уставилась на кончики пальцев. Они побледнели, кровь перестала к ним поступать. Страх полностью заглушил злобу. Я перекинула ружье через плечо и потерла руки, чтобы возобновить приток крови.
— Откуда ты узнал? — спросила я.
«Потому что я не чувствую лап. — Пал сделал глубокий вдох. — Демон распространяет злость и ненависть. Если мы позволим себе погрузиться в эти эмоции, нам конец».
Мы снова зашагали по улице.
«Соблюдай спокойствие, — внушала я себе. — Будь безмятежной и собранной, как корова на лугу. Корова, которую вот-вот отведут на бойню, оглушат и порубят на филе».
Голову заполнили картины резни, и на секунду я представила, как сшибаю головы вооруженным бензопилами работникам скотобойни.
— Трудно, — вслух произнесла я, с усилием отгоняя картины убийства. — Мне нужно убить демона намного сильнее меня и при этом нельзя злиться? А как же прилив адреналина? К тому же сейчас у меня много причин для злости.
«Целеустремленность не имеет ничего общего со злостью, — ответил Пал. — Думай о любви к Куперу и как сильно ты хочешь его возвращения. Прикройся своей любовью и твердо верь, что ты вернешь его, тогда ничто тебе не помешает».
«Ладно, подумаем о любви. — Я перехватила тяжелеющее ружье левой рукой. — Думай о любви, думай о любви. О кроликах на белом коне. Любовь, и только любовь».
Мы вышли к магазину на Хай-стрит. В тусклом свете витрины выглядели зловеще. К нам запрыгал мертвый воробей, щебеча о ненависти. Когда мы повернули к Вест-тауну, взгляду открылась картина, которая застала меня врасплох.
На мостовой лежал мертвый Смоки, а опаленное существо отрывало с него чешую, добираясь до плоти. Мой взгляд по-прежнему не мог сфокусироваться на нем.
«Что это?» — подумала я, обращаясь к Палу.
Существо почуяло меня, с визгом подняло острую морду от трупа и повернулось к нам.
И внезапно я оказалась сидящей в грязной каменной яме — в левой руке у меня была окровавленная пила, а в правой — моя собственная отпиленная нога.
— Пожалуйста, не заставляй меня проделать то же со второй, — взмолилась я, обращаясь к стоящему наверху.
И тут меня пронзила боль.
С криком я рухнула на колени, зажмурившись, будто так я перестану чувствовать бушующую в теле агонию. Ружье со стуком упало на мостовую.
«Это Вутгангер! — пискнул трясущимся голоском Пал. — Это иллюзия! Развей ее! Борись с ней!»
Как я могу бороться, если мои внутренности вываливаются на землю? Я попыталась их собрать, но что-то вцепилось мне в левую руку.
Вспышка боли, когда Вутгангер прокусил локтевой нерв, вырвала меня из иллюзии и вернула в гораздо худший реальный мир. Вутгангер оказался воплощением преследовавших Купера кошмаров. Его лицо представляло собой сшитые корявой проволокой лоскуты мертвой плоти, а из покрытых язвами серых десен осколками торчали зубы. Из мертвых глазниц смотрели ожившие угли, источающие серу и ненависть.
Я закричала, а демон вцепился в мою руку так, что затрещали кости. Я нашарила на талии ножны с серебряным кинжалом и вытащила его. Чудовище разорвало мою руку и завыло мне в лицо, обжигая кожу горячим дыханием.
Беззвучно шепча древнее слово, означающее «забвение», я всадила кинжал глубоко в опаленную грудь — туда, где должно было быть сердце демона.
Вутгангер взорвался. Его раскаленная, как лава, кровь плеснула мне по лицу, футболке и брюкам.
Я упала на спину, закрыв правой рукой глаз.
Белое плоское небо в один миг превратилось в открытую черноту. Сверкнула молния, ударили струи дождя, смывая омерзительную кровь.
«Получилось», — успела подумать я.
И тут я услышала рев мчащегося поезда. Боже! Круг старейшин вызвал торнадо.
«Надо выбираться отсюда!» — рявкнул Пал.
Он изо всех сил тянул меня за футболку.
Я ничего не видела левым глазом, а ниже левого локтя от руки осталась окровавленная культя с обломками кости. Из раны торчали осколки витринного стекла.
«Я умру от потери крови», — тупо подумалось мне.
«Двигайся!» — Пал укусил меня за бок.
Пошатываясь, я поднялась на ноги и заковыляла от трупов Смоки и Вутгангера. Пал цеплялся за футболку на груди.
Позади, громче апокалипсиса, ревело торнадо. Я обернулась и увидела, как на Хай-стрит надвигается огромная черная воронка. Упирающийся в облака верх не уступал размерами городскому кварталу и, казалось, закрывал собой все небо.
Воронка врезалась в башню центра Риффа. Окна небоскреба взорвались мокрыми блестками, а розовый мраморный фасад сдуло, как пудру. Стальные балки с визгом скручивались, а торнадо продолжало выкорчевывать огромное здание, чтобы добраться до спрятанных внизу щенков Смоки.
Я отвернулась и побежала прочь от чудовищного урагана. По лицу текла кровь и бог знает что, рука превратилась в сплошной факел боли, а сердце из последних сил колотилось в груди.
Я бежала, пока в глазах не потемнело, и продолжала бежать, пока не споткнулась о бордюр и не растянулась на тротуаре. Поблизости ревело торнадо, земля содрогалась.
Я попыталась подняться, но не смогла из-за потери крови. И тут я отключилась.
Глава 4ПАЛИМПСЕСТПОДМОГА
Мне чудом удалось избежать удара, когда Джесси упала на асфальт. Не могу описать, как ненавижу быть превращенным в маленькое животное. Ничего нужного не возьмешь с собой, и люди постоянно на тебя наступают. Плохо отражается на чувстве собственного достоинства!
Но я отклоняюсь от темы. Я как мог цеплялся за ее мокрую футболку, когда Джесси перекатилась на спину. Она сделала тщетную попытку встать и потеряла сознание. Кровь Вутгангера выжгла левую половину ее лица; то, что осталось, было белее бумаги. Я чувствовал, как замедляется стук ее сердца.
Торнадо пронеслось по перекрестку, где лежали Вутгангер и слуга пламени, и втянулось обратно в черное небо.
Я недоумевал, что же за сомнительную магию использовал Купер, если она открыла проход демону. И ладно, если бы пришел садовый бес — нет, к нам пожаловал сам Вутгангер. Это один из худших демонов, они получаются из сильной души Таланта, которую мучили так долго, что она сломалась. Разумная часть этой души отдает все свои способности злу и разрушению, чтобы не дать себя полностью уничтожить.
Вутгангеры — это духи всепоглощающей ярости, боли и ненависти. Обычно они вселяются в тела живых, и очевидно, что наш Вутгангер именно это и пытался проделать в подземной парковке. Но чтобы демону удалось собрать себе тело из мертвой плоти и неодушевленных предметов… Боже ж ты мой.
Я знал, что надо искать помощь, поэтому залез в карман Джесси, ухватил зубами антенну ее мобильного и вытащил его наружу. Я уже говорил, что ненавижу маленьких животных? Я уже начинал задумываться, что за мстительного бога обидел в свое время, что попал в такую ситуацию. Мало того что меня заключили в тело маленького охотника за тараканами, так еще и отдали в подчинение юному, неопытному Таланту, притом в момент такой катастрофы. В прошлый раз я служил старому, спокойному волшебнику и прожил счастливую жизнь в теле медведя.