– Ты использовала меня, чтобы получить нужную тебе информацию, милая Эйслинн. Использовала наш брак как средство для получения желаемого. Ты не чтишь священные узы.
Использовала его? Он трахал меня каждую ночь как животное! И мы оба получали от этого удовольствие. Он точно не страдал. А я никогда не хотела этого брака. Словно прочитав мои мысли, он тихонько рассмеялся мне на ухо.
– Гнев – это тоже грех.
– Ты будешь говорить со мной о гневе? – возмущенно прошептала я. – В отличие от тебя я не избиваю людей стальными цепями.
– Это вид терапии. Возможно, тебе стоит попробовать. – Его циничная шутка почти заставила меня рассмеяться, несмотря на ужасную правду этих слов. – На этой неделе я поговорил о твоей сестре с несколькими давнишними русскими приятелями…
Мои глаза расширились. Почему он ничего не рассказал об этом раньше?
– Что ты узнал?
Я на мгновение забыла, что он был одним из моих главных подозреваемых в исчезновении сестры: в основном из-за отсутствия других зацепок, а также потому, что Десмонд посеял в моем сознании семя сомнения.
– Услуга за услугу, милая Эйслинн.
Он втянул в рот мочку моего уха и слегка прикусил ее, а его ладонь обхватила мою грудь и сжала ее.
– Сначала ты отсосешь мне, а потом получишь ответы на свои вопросы.
– Я не буду делать этого в церкви!
– Жаль. Уверен, ты сможешь собрать информацию самостоятельно.
Он сдвинулся с места, чтобы покинуть исповедальню. Я схватила его за руку.
– Нет.
Лоркан снова закрыл кабинку и с ухмылкой посмотрел на меня.
– Тебе нужна информация, а я хочу кончить тебе в рот прямо здесь и прямо сейчас.
Я ненадолго закрыла глаза, пытаясь забыть, где мы находимся. Это просто кабинка, как миллионы других… как примерочная…
– Ты молишься?
Я открыла глаза и опустилась на колени, прежде чем успела передумать. В тусклом свете я увидела, как Лоркан извлекает свой огромный член из тонких брюк. От этого зрелища у меня чуть не потекло изо рта. Что со мной не так? Я никогда не была такой. Мы были в церкви, но я жаждала члена Лоркана.
– Соси, – приказал он.
Я бросила на него недоверчивый взгляд.
– Ты не чувствуешь ни малейшей вины? Мы же в церкви.
И все же я наклонилась вперед и взяла его пенис в рот. От него пахло мылом, как будто Лоркан помылся прямо перед мессой, потому что знал, что сразу после нее его член будет у меня во рту. Я обвела языком головку и пососала ее, пока моя рука сжимала его яйца.
– Глубже.
Лоркан обхватил мой затылок и медленно вводил свой член, пока я могла его принять, не закашливаясь. Я начинала входить в раж, и Лоркан тоже, судя по его негромкому дыханию. Лоркан остановился, позволяя мне найти медленный ритм, пока его член был так глубоко у меня во рту.
– Хорошо, Эйслинн. Ты великолепна.
Я хмыкнула, нижняя часть моего живота сжалась от его похвалы.
Послышались шаги, скрипнула дверь… дверь в кабинку по другую сторону исповедальни. Я напряглась и отстранилась, но Лоркан наклонился ко мне.
– Если ты остановишься раньше, чем я прикажу тебе, я не дам тебе никакой информации.
– Это богохульство, – пробормотала я.
– Неужели ты думаешь, что у Бога нет проблем посерьезнее, чем его творения, занимающиеся любовью в исповедальне?
– Я здесь, чтобы выслушать твои грехи, – сказал Гулливер.
Я покачала головой, мои губы так и остались на кончике члена Лоркана.
– Святой отец, я согрешил, – пробурчал Лоркан, обхватывая мою голову и просовывая член глубже. Он провел пальцами по моим волосам, подталкивая меня взять в рот больше. Его головка прижалась к задней стенке моего горла, и я едва поборола рвотный рефлекс, боясь издать хоть звук. Мои глаза слезились, когда он брал мой рот глубокими, медленными толчками.
– Сын мой, я пришел принять твою исповедь, – повторил дядя Гулливер.
Я закрыла глаза, пока член Лоркана гладил меня по языку и давил на заднюю стенку горла.
– Пару дней назад я сбросил одного человека в Гудзон с камнем, привязанным к его ногам.
Мои глаза распахнулись и устремились на Лоркана. Он тоже наблюдал за мной, на его лице играла ухмылка, когда он брал мой рот, признаваясь в каких-то преступлениях. Он продолжал говорить, рассказывая все новые и новые пугающие истории спокойным, не терпящим возражений голосом, а я продолжала сосать его член. К моему ужасу, вскоре между ног у меня стало влажно. Несмотря на его кошмарные слова, мое тело, как всегда, отзывалось на Лоркана.
Возможно, я была таким же чудовищем, как и мой муж.
– Святой отец, – сказал Лоркан измученным голосом, но вибрация в его тоне не была вызвана сдерживаемыми эмоциями.
Его яйца пульсировали под моими пальцами, а затем он толкнулся в меня. Я с трудом сглотнула, когда его член глубоко погрузился в мой рот. Лоркан немного отстранился, но только чтобы установить более медленный ритм, все еще содрогаясь от интенсивного оргазма. Я не отклонила голову, продолжая посасывать его. Я намокала от возбуждения, но вместе с тем плакала. Не могу поверить, что я делаю это и что Лоркан делает это со мной.
Я хранила себя до брака. Но пусть и не специально, я отдалась не тому мужчине и не по тем причинам. И что хуже всего, я получала удовольствие. Лоркан застыл на месте, его глаза были закрыты, а грудь вздымалась. Когда он снова открыл глаза, в них был тот же голод, что и раньше, и мое тело взорвалось от нахлынувшей страсти.
– Мне нужно время, чтобы подумать о своих грехах. Дайте мне минутку, – проворчал Лоркан, не решаясь солгать священнику.
Я не знала, почему это до сих пор удивляло меня.
– Конечно, сын мой.
Я чуть не закатила глаза от благожелательного тона дяди Гулливера, который был готов подчиниться любому приказу Лоркана.
Лоркан гладил меня по волосам, словно я была ласковой кошечкой. Я откинулась назад и выпустила член изо рта и с отвращением вытерлась, злясь на мужа, на свое тело, на ситуацию, в которую меня загнала Имоджен. Я вскочила на ноги, поправила одежду и волосы и вышла из исповедальни, пока Лоркан не заставил меня сделать еще что-нибудь. Куда уж хуже?! Ему остается только трахнуть меня прямо на алтаре…
Пожилые дамы бросали на меня любопытные взгляды, когда я выходила из исповедальни. Я была рада, что дядя Гулливер меня не видел, хотя какая-нибудь старушка наверняка могла рассказать ему об этом.
Мне нужно было время подумать, даже если мои собственные мысли часто пугали меня в последнее время. Я должна смириться с происходящим, должна придумать, как это остановить. Из-за Лоркана я с трудом узнавала себя. Неужели эта распутная девчонка всегда была частью меня? Неужели она спала и ждала, когда какой-нибудь грешник ее разбудит? Я подавила смех.
Я поспешила в крипту и опустилась на колени на холодный пол за каменным саркофагом. Я все еще чувствовала вкус Лоркана. Может быть, он хотел показать мне, как легко втянуть меня в грех. Может, он надеялся, что мне станет легче от его греховных поступков. Но заниматься сексом в церкви и утопить человека в реке – это совершенно разные степени тяжести греха.
Верно?
Я не знала, что на это ответит дядя Гулливер. Возможно, его бы больше ужаснуло мое признание, чем признание Лоркана. Вскоре отдаленный гул прихожан затих. Вероятно, они удалились во двор, где будет проходить трапеза. Я встала, ноги затекли от холода, и я отважилась вернуться в неф.
Там было пусто, если не считать старика, выходящего из исповедальни. Не зная, зачем и в чем я могу исповедоваться, я направилась к будке и вошла внутрь.
– Я готов выслушать твои грехи, – сказал дядя Гулливер.
Я всегда был честна в исповедальне, никогда не скрывала свои грехи. До сегодняшнего дня.
– Я вышла замуж за убийцу, – сказала я вместо перечисления всех тех грехов, в которых должна была признаться.
Наступила пауза. Дядя, должно быть, узнал мой голос, и мое признание, вероятно, тоже было довольно очевидной подсказкой.
– Любить – не грех, а узы брака являются священными, дитя.
– Даже если любовь и брак – ложь?
– Брак не может быть ложью, если он согласован с Богом, а любовь порой строится годами.
Любовь. Между мной и Лорканом никогда не будет любви. Похоть? О, да. Много похоти. Но разве похоть не является грехом?
– Брак – это нелегко. Он и не должен быть легким. Он требует жертв. Бог испытывает нас и в этом. Не подведите.
Я покачала головой. Неужели Бог хотел этого брака? Или дядя Гулливер беспокоился о том, что у него могут возникнуть проблемы с Лорканом? Я подумывала рассказать ему о разговоре с Десмондом. Но фактически это не было грехом. Или я воспринимала этот разговор так потому, что я делала это за спиной Лоркана? Ведь это могло привести к тому, что я предам собственного мужа. Я не знала, какие правила действуют в этом случае. Предполагаю, что дядя перепишет Библию в соответствии с желаниями Лоркана.
– Лоркан искал тебя. Ты не должна заставлять своего мужа волноваться.
Слова дяди Гулливера оторвали меня от размышлений. Казалось, ему не терпелось выгнать меня из исповедальни. Возможно, он беспокоился о том, чтобы я не сболтнула при нем лишнего.
– Да, конечно, – сказала я. – Спасибо, что выслушали.
Симус ждал у кабинки, чтобы проводить меня во двор, где кто-то уже поставил на стол мою еду. Лоркан стоял рядом и болтал с группой мужчин, которые копались в моем пастушьем пироге. Я подошла к ним с натянутой улыбкой. Вскоре перед столом столпилось еще больше людей, которые ели мою еду и хвалили ее. Казалось, никто не обратил внимания на неловкий эпизод в исповедальне. Лоркан, конечно же, продолжал бросать на меня едва скрытые недвусмысленные взгляды, от которых моя шея покрывалась румянцем, а кровь пульсировала от ярости.
– Вам следует открыть ресторан, моя дорогая, – сказала одна из пожилых дам.
– Следует, – согласился Лоркан.
– На самом деле я всегда мечтала открыть ресторан с традиционными ирландскими блюдами в современных интерпретациях. – Я покраснела, когда Лоркан с любопытством посмотрел на меня. Я всегда чувствовала себя глупо, когда говорила об этом.