– Около десяти дней назад. Ее нашли за пару дней до того, как мне позвонили.
Я еще раз погладила Имоджен, а затем осторожно положила ее руку на кровать. Я вышла из комнаты, не сказав ни слова. Лоркан последовал за мной и закрыл дверь. Я была близка к тому, чтобы разрыдаться до потери сознания. Как я расскажу об этом маме? Она подозревала самое худшее, и я тоже. Хотя Имоджен не погибла, ее жизнь висела но волоске. И что будет с Финном?
О, Финн. Стоит ли мне вообще что-то говорить ему?
Он перестал спрашивать об Имоджен. Может, мне просто позволить ему жить в неведении?
Я знал, что будет после того, как Эйслинн выйдет из палаты. Я чувствовал, как гнев накатывает на нее волнами.
Как только дверь закрылась, она набросилась на меня:
– Ты не имел права скрывать от меня правду! Имоджен – моя сестра. Ты знал, что я ищу ее уже несколько месяцев, и не удосужился сказать мне, что она находится в больнице прямо за углом от тебя и борется за свою жизнь!
– Имоджен не борется за свою жизнь. Она на пороге смерти. Врачи ясно дали понять, что ее шансы когда-нибудь очнуться невелики. Но даже если она проснется, она уже не будет той Имоджен, которая жила с тобой и твоей мамой в Дублине. Ее искалечили до кровавого месива.
Эйслинн вздрогнула, и ее лицо еще сильнее налилось краской, а глаза вспыхнули от ярости.
– Ты не имел права скрывать это от меня!
– Я хотел уберечь тебя от суровой правды.
Ее зеленые глаза наполнились слезами. Я чуть было не потянулся к ней, но понял, что она просто оттолкнет меня. Мне даже не стоило думать о том, чтобы утешить ее. Когда Корбин позвонил, я был застигнут врасплох, так как близость с Эйслинн вызвала в моем теле и сердце те ощущения, которые я презирал. Я знал, что ничего хорошего от возвращения Эйслинн в Нью-Йорк не будет.
– Мне не нужна защита от правды! Я могу с ней справиться. Это лучше, чем неопределенность.
– Но неопределенность все равно останется, Эйслинн. Теперь ты застрянешь на одном месте, как и твоя сестра, потому что у тебя будет надежда, хотя она и тщетна. Ты отложишь собственную жизнь, чтобы помочь сестре, даже если ее уже не спасти.
– Ты меня не знаешь. Но даже если ты прав и я проведу следующие несколько недель или месяцев у больничной койки сестры, это будет мое решение, а не твое. Ты не должен был принимать это решение за меня.
– Может быть.
– Не говори так, будто тебя это действительно волнует! – прошипела она. – Ты ненавидишь меня за то, что я тебя предала. Разве ты не должен злорадствовать, видя мою боль?
Я натянуто улыбнулся.
– О, я должен, и поверь мне, я в ярости, что не чувствую этого, но ты каким-то образом забралась под мою гребаную кожу, и я не могу тебя оттуда выцарапать. Может, ты забыла, что я отправился в Дублин, чтобы спасти тебя? Если бы я желал тебе боли, то не стал бы этого делать.
Она смотрела на меня со смесью надежды и ужаса. Она сделала шаг назад, но не от страха.
– Я не могу думать об этом сейчас. Я устала, мне грустно, я в отчаянии, мне так страшно. У меня нет сил сейчас иметь дело с тобой, с твоими играми. Да я и не хочу. Мне нужно заботиться об Имоджен. Мне нужно понять, что делать дальше. Мне… – Она замолчала, в ее глазах ярко блестели слезы.
– А как же Финн? А твоя мама? Разве им ты не нужна? Тебе следует вернуться в Дублин. Я позабочусь о том, чтобы Имоджен была защищена и о ней позаботились.
– Они поймут. Я не уеду. Я не могу. Мне плевать, если ты хочешь, чтобы я уехала из этого города. Мне все равно, если ты будешь угрожать мне, пытать меня, насиловать – я останусь, пока Имоджен не будет перевезена в Ирландию.
О, да, я много чего хотел сделать с Эйслинн, но ей бы это понравилось, хотя в моем перечне не было столько жестокостей. И пропади оно все пропадом, я не хотел, чтобы она уезжала. Я хотел, чтобы Эйслинн осталась в Нью-Йорке. Чтобы она осталась в моей квартире, в моей постели. Я не доверял ей, но был готов попробовать спасти этот обреченный брак. Доверие можно построить, причем с обеих сторон. Она отказала ирландской полиции, когда Эдди обратился к ней. Это был первый шаг. Я был готов делать один маленький шаг за другим. Мой отец говорил, что брак – это работа.
Я был таким идиотом, когда дело касалось Эйслинн.
– Она не настолько стабильна, чтобы лететь через океан, Эйслинн. Будь благоразумна. Могут пройти годы, прежде чем она умрет. Здесь у нее первоклассная медицинская помощь. Ее переезд только создаст ненужный риск. К тому же она хотела жить в Нью-Йорке, так что, возможно, тебе стоит просто оставить ее в покое.
– Она хотела жить в Нью-Йорке, чтобы стать знаменитой моделью. Она не хотела быть избитой до полусмерти и бороться за свою жизнь. Не притворяйся, что знаешь, чего она хочет, и не притворяйся, что тебе не все равно. – Эйслинн тяжело сглотнула и встретила мой взгляд. – Ты позволишь мне остаться?
Мое сердце заколотилось, но я скрыл свое волнение.
– Да, но только при одном условии. – Она напряглась. – Я хочу, чтобы ты осталась в моей квартире. Ты все еще моя жена и поэтому должна оставаться со мной.
Она поспешно выдохнула.
– Ты прогнал меня как предательницу. Разве людей не смутит, что ты позволил мне вернуться?
– Лишь очень немногие знают о твоих делах с полицией. Для всех остальных я просто устал от твоих выходок.
Она наклонила голову, словно пытаясь понять мои мотивы. Я опасался, что ей это удастся.
– Хорошо. Если так нужно, я останусь с тобой.
Она быстро отвела взгляд, прежде чем я успел прочитать эмоции в ее глазах.
– Мне нужно позвонить маме. Она должна знать обо всем.
– Они с Финном могут прилететь. Я оплачу перелет и гостиницу, или они могут остаться с нами. Мы же семья.
Она покачала головой, впившись зубами в нижнюю губу.
– Сомневаюсь, что мама считает тебя семьей. Она так боролась за то, чтобы оградить нас от Девани. Мой брак с тобой не стал для нее поводом для радости, поверь мне.
Я натянуто улыбнулся.
– Я не обязан ей нравиться. Я не всем нравлюсь. Но мы – семья, и ничто этого не изменит, милая Эйслинн.
Она с любопытством посмотрела на меня.
– Не думала, что когда-нибудь еще услышу от тебя это обращение.
Я тоже не думал, но Эйслинн обвела меня вокруг пальца.
– Скажи, если мне все-таки нужно будет забронировать билеты на самолет, когда поговоришь с матерью. Я уверен, что Финн хотел бы вернуться в Нью-Йорк.
Мне захотелось поцеловать ее, почувствовать ее тело под своим, но я отбросил эту мысль. Мне нужно было взять себя в руки.
– Корбин присмотрит за тобой. Если я тебе понадоблюсь, достаточно одного звонка.
Я уже повернулся, чтобы уйти, когда снова раздался голос Эйслинн, тихий, но твердый:
– А как насчет тех, кто сделал это с Имоджен? Ты попытаешься их найти?
Я сделал паузу и посмотрел через плечо на жену.
– Я делаю все возможное и не только из-за твоей сестры, так как тот, кто сделал это с Имоджен, может быть связан и с нападением на тебя. Но, боюсь, только Имоджен может пролить свет на личности нападавших.
В глазах Эйслинн мелькнуло сомнение, но в ее голосе оно не отразилось.
– Я хочу, чтобы они понесли наказание за то, что сделали с Имоджен.
– У меня нет привычки работать с правоохранительными органами, – сказал я, хотя знал, что она имела в виду совсем другое. Эйслинн была хорошим человеком, но даже у хорошего человека есть черта, переступив которую он может совершить плохой поступок.
– Я не это имела в виду, Лоркан, – резко прошептала Эйслинн.
Она преодолела расстояние между нами и остановилась прямо передо мной.
– Я хочу, чтобы ты наказал их за то, что они сделали. Я хочу, чтобы они поплатились жизнью.
Я коснулся ее щеки. Она не отстранилась. Я использовал все свои связи, чтобы собрать информацию, но Сент-Бартс был явно вне моей досягаемости. Приходилось полагаться на информацию от Сергея, а она была скудной. Либо из-за того, что он больше ничего не знал, либо потому, что защищал кого-то высокопоставленного. Если я начну пытать людей, находящихся под их защитой, у нас будут большие проблемы с «Братвой».
– Если я когда-нибудь найду виновных, то выберу для них справедливое наказание, раз ты этого хочешь.
Если эти люди были связаны с нападением на Эйслинн, то они удостоятся особого отношения от меня.
– Да.
– Тогда будем надеяться, что Имоджен проснется. Только она может рассказать, что произошло.
Эйслинн кивнула и, отойдя, направилась в больничную палату сестры. Я завернул за угол, где обнаружил Корбина, который явно подслушивал наш разговор. Он выпрямился, готовый к моим приказам.
– Останься и присмотри за ней. Я не хочу, чтобы Эйслинн уходила одна. Я пришлю кого-нибудь за ней.
– Сделаю.
Я вышел из больницы и позвонил Симусу, хотя и знал, что он скажет.
– И?
– Эйслинн вернулась и злится на меня.
– Я же говорил, что так и будет. Ты должен был ей обо всем сказать. Ты отправишь ее обратно в Дублин?
– Пока нет.
– Значит, никогда.
– Если ты скажешь что-то вроде «я же говорил», я надеру тебе задницу.
Я повесил трубку, прежде чем он успел вывалить на меня свое бесценное мнение. Я подхватил парковочный талон с лобового стекла, отшвырнул его в сторону и сел за руль. Пора было ехать в офис к Сергею для личной беседы. Возможно, он будет более сговорчивым, если я лично приду к нему. Наши деловые отношения были на удивление хорошими. У меня было предчувствие, что события с Имоджен могут скоро испортить их. Ради Эйслинн я готов был рискнуть.
Глава 31
Долгое время я сидела рядом с Имоджен, держа ее за руку, набираясь смелости, чтобы позвонить маме. В Дублине было позднее утро. Даже после тяжелой ночи в баре мама просыпалась, чтобы забрать Финна у нашей соседки и провести с ним время. Мне не хотелось портить ей день, лишать ее надежды и сообщать эти ужасные новости.