— Я готова прилетать к тебе каждую ночь.
— Неужели тебе охота столько летать?
— Охота ещё как! С тобой я улетаю не то что на небеса, а намного выше, в космос, где меня ждёт воистину вселенское блаженство.
Сказано это было очень искренне.
Мария Ивановна накрыла шикарный стол из различных деликатесов. Сама она после вояжа с Эдиком в Кисловодск выглядела просто великолепно. Посвежела, помолодела, поменяла стрижку и перекрасила волосы. Как сказали бы сейчас — поменяла имидж.
Но тем не менее молодая уже была не молода и рядом с Эдиком это особенно чувствовалось. Однако жадную до жизни Марию Ивановну это вовсе не смущало и она без конца делилась своими впечатлениями от поездки в Кисловодск.
— А ловко вы слиняли. И главное в тайне от нас.
— Это была чудесная встреча Нового года, дорогой Артюша! — закатила от счастья глаза Мария Ивановна, — жаль, что пролетела быстро как одно мгновение. И что самое главное — все мои хвори как рукой сняло.
— Рукой кого? Эдика? — пошутил я.
— У Эдика не только рука волшебная, но и кое что другое, — с загадочной улыбкой произнесла счастливая барменша.
Мы захохотали, но Тамара загрустила:
— Вот уедите вы скоро и лишите нас простой бабьей радости.
— Какой?
— Просыпаться рядом с плечом любимого человека.
— Тамара! Мы были вместе дней 10. Встречали Новый год, жили в классных гостиницах на юге страны. С завтрашнего дня начинаются обычные будни. Нас ждут в клиниках, тебя в баре — начинается каждодневная тягомотина- рутина способная испортить радужные впечатления от нашей встречи. Согласна со мной? А я обещаю — этим летом устроим такие же праздники любви.
Все сразу воспрянули духом, особенно Тамара.
— Ну тогда обещайте, чтобы летом эти праздники любви будут длится намного дольше нынешних.
— Обещаем.
— И чур хотя бы до лета не женить моего Артюшу.
— Ого! Это вопрос на засыпку. Пусть он сам и ответит. Говори Арут — есть ли у тебя планы до лета связать себя узами брака?
— Что за глупые вопросы. Конечно нет.
— Ну почему глупые? Тебе уже 27, ты перспективный доктор, без пяти минут кандидат наук, по всем законам семейного кодекса армян тебе полагается завести семью.
— Только после вас, сударь.
— Короче, Тамара. До лета будь спокойна — он твой с потрохами. Но и ты обещай, что не заведёшь в ближайшем будущем ещё одного мужа алкаша. А то не видать тебе Арутюна, как своих ушей.
— Не сомневайтесь. Вторую такую глупость я не сделаю.
Вот и наступил печальный день расставания.
Тамара рыдала у меня на плече.
В отличии от неё Мария Ивановна не устраивала сцены на манер индийского кино.
— В следующий приезд я устрою докторов прямо в «Космосе». Там же где наш бар. И удобно и сытно.
— Лучшего места, чем квартира Тамары для меня в Москве нету, — решил я подбодрить свою партнёршу.
— А ты останься. Я тебя пропишу и будем мы жить вместе душа в душу.
Это уже была серьёзная заява, и главное так неожиданно. Московская прописка была хрустальной мечтой многих граждан СССР. В Москве проживало много народу, но прописывали в неё не всех, и потому людей делили на москвичей, это которым повезло прописаться и на (нет не гостей столицы), как тогда называли брезгливо — «лимитой».
— Ладно, нам пора, пошли на посадку, — сказал Эдик.
— Артюшку оставьте! — в отчаянии завопила Тамара и изо всех сил вцепилась в моё плечо.
— Мы обязательно встретимся летом, — успокоил я её, так и не клюнув на московскую прописку.
— Я не выдержу до лета. Я прилечу к тебе раньше!
Слёзы обильно текли по её лицу. Я с трудом вырвался из объятий и побежал на посадку.
— А мощно вы снюхались, — без тени зависти сказал Эдик, когда мы усаживались в салон самолёта, — ты мне вот что скажи. Ничего лишнего не подхватил?
— А что это я должен был подхватить от стерильной Тамары?
— Ну не знаю. У меня до сих пор там дискомфорт.
— Так это ты, балда, не от неё подхватил. Разве не помнишь, после отъезда Тамары ты ещё с двумя страхолюдками связался? Вот они тебя и наградили. Неужто забыл?
— Убей не припомню.
— А ты в следующий раз список составь. Бабник хренов.
Но Эдик не дослушал моего совета. Самолёт взвыл моторами и помчался на взлёт. Эдик в приступе азрофобии скукожился в кресле и только смог пробормотать:
— Непременно составлю, если до Еревана долечу.
В жизни Эдик больше всего боялся двух вещей: не красивых женщин и летать на самолётах, и если первую напасть он мог избежать, то вторую беду полностью исключить было невозможно.
Самолёт набрал высоту и взял курс на юг. Я закрыл глаза и стал прокручивать наши недавние с Тамарой сцены. Свежие воспоминания грели душу и возбуждали.
Я начал задаваться вопросом — была ли это любовь или мимолётная интрижка? Тот факт, что мы отлично поладили как сексуальная пара, вовсе не значит, что это была настоящая любовь. Секс — это всего лишь половина отношений между мужчиной и женщиной. Не спорю, для мужчины физическая близость играет большую роль, но может стать ловушкой при поиске идеальной половины. Тамара в понимании кавказца — как спутница по жизни вариант очень сомнительный. Разведёнка с ребёнком, по образованию, а значит и по интеллекту не ровня, как мать семейства, подходящий под наши стандарты, тоже очень спорный вариант. Однозначно, что в наших краях ей не прижиться: во-первых возраст, 33 года, уже не юный, во вторых менталитет совсем другой.
Но теперь разберём другой сценарий — московский. Я переезжаю к ней. Московскую прописку мне прилюдно обещали. Имея прописку, мне уже будет не трудно устроиться на работу по специальности. Я — москвич? Смогу ли я в возрасте 27 лет после нашего уютного южного города, где переезд с одного конца до другого занимает всего 30 минут, в котором 333 солнечных дней в году, с коротенькими зимами, с изобилием вкусных овощей и фруктов, жить в огромном чужом мегаполисе, с долгой, холодной зимой, когда рассветает в 11, а темнеет уже к 16 часам, минимум 2 часа тратить на дорогу из спального района на работу? К тому же я, даже с вожделенной пропиской, до конца жизни останусь инородцем с позорным ярлыком «понаехали», а может и похуже — «черножопый».
Захочет ли Тамара родить ещё одного ребёночка уже от меня — спорный вопрос? Москвички не склоны играть роль домашних клуш. Родят по молодости одного ребёнка и всё. Двоих, троих — это уже манера южанок. Короче, крепкий брак наша пара ни в каких условиях не выдюжит. Рутина сломает её быстро. Другое дело коротенькие встречи — этакие праздники любви (считай секса).
Тем временем самолёт опустил нос, давая понять пассажирам, что полёт подходит к концу.
Наша «тушка» долго рыскала, отыскивая единственное ровное место в Армении — Араратскую долину, и вскоре библейская гора появилась с правого борта. Об этом известили восторженные крики (das ist fantastish) туристов из Германии, державших на готове свои зеркалки. Самолёт выпустил шасси и начал круто заходить на ВПП ереванского аэропорта, построенную прямо среди густых зарослей виноградников.
— Проснитесь граф! Вас ждут великие дела! Вы уже дома. Кончились праздники. Начинаются будни.
Слова мои были обращены к подавленному аэрофобией Эдику, который все 2 с половиной часа полёта сидел с закрытыми от страха глазами.
— Слава Богу! И на сей раз долетели живыми, — очухался Эдик, — надо было возвращаться поездом.
— Ну уж нет, дорогой. Трястись трое суток под мужицкий храп, да ещё с наркотой под носом — большое спасибо. Второй раз я так не фраернусь.
— Ну с наркотой — это мы добровольно лоханулись. Взяли у незнакомого человека посылку и влипли.
Мне на ум сразу пришли наши с Тамарой сочинские злоключения, которые чуть не закончились печально.
— Кстати, Арут, а ты знаешь, что никакого Ваграма не было в помине?
— Как это не было? Что ты такое несёшь?
У меня даже челюсть отвисла от удивления.
— А вот так. Вся это история была хорошо спланированной акцией КГБ, для выявления канала наркотрафика.
— Кто это тебе такое рассказал?
— Мария Ивановна. Она же близкий к конторе человек. Возможно даже их сотрудница.
— Так значит это всё было подстроено комитетчиками, а мы были приманками?
— Немного грубовато сказал, но типа того.
Я сильно призадумался.
— Значит тот парень что дал нам посылку на вокзале тоже был из КГБ?
— Да. Нас должны были встретить в Москве настоящие наркокурьеры, но вероятно их кто то спугнул на вокзале, в результате операция сорвалась и кокс поехал к Тамаре домой.
— И мы с этим коксом спокойно жили как на вулкане. В любую минуту к нам могли ворваться бандиты.
— Вообще то вы были под бдительным оком КГБ, оно вас опекало и заодно ждало, когда появятся истинные хозяева наркоты. Не исключено, что на квартире Тамары был установлен подслушивающий жучок.
Я начал лихорадочно вспоминать какие звуки мы издавали с Тамарой в эти дни и ахнул.
— Выходит мы всё это время были под колпаком у конторы?
— Не мы, а вы, — засмеялся Эдик, — что ни говори, а КГБ уникальная организация. Благодаря её мощи и держится вся наша страна.
— Ничего себе мощная. Опоздай они в Сочи на секунду, не сидел бы я сейчас рядом с тобой.
— Грех тебе жаловаться. Билеты в Сочи тебе устроили, гостиницу отличную забронировали? Если бы не всемогущая контора, ты бы не смог там и час провести.
— Значит не было никакого армянского студента Ваграма из Плехановки?
— Не было. Успокойся ты наконец. Это была легенда КГБ. Выдумали его для пользы дела.
Между тем «тушка» вырулила на стоянку и заглушила двигатели.
— Ладно вставай, прилетели, бери шинель, пошли домой.
Я продолжал сидеть на месте, находясь ещё под впечатлением нашего разговора.
— Остаёшься тут?
— Не хочу в Ереван, хочу лететь обратно в Москву.
— Уже заскучал по Тамаре?
— Нет.
— Тогда зачем?
— Хочу майору Соколову сказать пару ласковых слов.