— Снегопад сбивал сигнал, — глухо отозвался Калем, повторяя уже сказанное ранее. — Я постоянно терял его и не мог уловить ваше направление…
— Поэтому я и решила оставить еще и на всякий случай свои вещи, как ориентир… — мягко остановила его я и продолжила: — В конце концов, мы нашли заброшенную хижину. Но пока я ухаживала за Ниретой, нас заперли, — я сделала глубокий вдох, прежде чем говорить дальше. — Похоже, убийца следил за нами… И стрелки тоже он посрывал… А потом… Он забросил через окно записку… С очередным стишком.
— Где она?
— Не помню… Возможно, в кармане шубы… Или я ее уронила там, в хижине… Пойми, я была в таком состоянии от страха, что уже не помню, что делала… Единственное, выглянула в окно, надеясь, что смогу увидеть убийцу… Конечно, без линз у меня не получилось разглядеть его четко, но одно могу сказать точно: это был мужчина, Брендон… Все это делал мужчина.
— Ты помнишь, о чем было стихотворение?
— Что-то вроде «русалке не выжить зимой в лесу»… И что шарлатанка тоже будет плакать… А кто из нас умрет, решит судьба… — я судорожно сглотнула, прогоняя ком в горле. — Но мне кажется, в это раз он хотел убить именно Нирету… Он знал, что холод и отсутствие воды для нее смертельны. Поэтому и запер нас, чтобы мы не смогли выбраться… Он следил за нами.
— И заманил вас в лес, — добавил задумчиво Калем.
— Заманил? — я посмотрела на него, недоумевая.
— Об этом после… Когда все расскажешь. Что было дальше? Что делал убийца?
— Ничего. Он сразу ушел, оставив нас запертыми… Нирете становилось все хуже… Пока… — я замолчала и отвернулась, борясь с новым приступом слез.
— Я понял… — произнес Брендон. — Продолжай…
— Потом я попыталась выбраться из дома… Вспомнила о пистолете… Сбила задвижку… Ну а дальше ты знаешь… — я вновь отвинтила крышку термоса и сделала несколько больших глотков, на этот раз даже не поморщившись от привкуса алкоголя. По телу сразу разлилось расслабляющее тепло, а эмоции притупились.
— Кстати, а где мой пистолет? Не находили его?.. — спросила потом.
— Здесь он… — отозвался с заднего сидения один из охранников. — Подобрали в снегу…
— Я ведь никого не ранила?.. — поинтересовалась с беспокойством. — Просто я от испуга ничего не соображала… Простите. Думала, это опять убийца…
— Никого не ранила, не волнуйся, — ободряюще улыбнулся Калем.
— А что ты хотел мне рассказать?.. — спросила я. — Думаешь, убийца не только следил за нами, но и сам все организовал?..
— Помнишь, еще в самом начале, как только приехали сюда, я удивился, когда услышал правила игры?
Я кивнула.
— Изначально они были несколько иными, — продолжил Брендон. — Да, там тоже было про поиск так называемых сокровищ, но это должна была быть общая игра, никого разделять на пары не планировалось.
— А разные маршруты, они тоже не планировались? — подхватила я.
— Планировались, но в другой форме… В общем, долго объяснять. Главное, что все друг у друга были бы на виду… А тут вдруг поменяли кое-что. Меня это насторожило, но Гарольд… Если бы на его месте был кто-то другой, я бы, возможно, остановил игру. Гарольду же Его Величество доверяет как самому себе… Наверное, это меня и сбило с толку.
Доверяет как самому себе… Странно, что для Калема, профессионала своего дела, доверие к кому-то другого человека, пусть и короля Валери, возведено в некий абсолют. Почему? Разве детективу не нужно сомневаться во всех и вся?
— Я потом, когда вы пропали, допрашивал Гарольда, почему изменили правила игры, — говорил между тем Брендон. — Оказывается, они с Его Величеством не обсуждали детали. Король лишь передал ему бумагу с подробной инструкцией… И Гарольд исполнил все точь-в-точь, как было написано. Но вот почему там оказались другие правила? Придется выяснять вместе с Его Величеством.
— А где сейчас Гарольд?
— Уехал с оставшимися девушками во дворец. Заодно, подмогу прислал…
— В ГРУМе уже знают, что случилось?
— Пока только что вы потерялись, и мы вас ищем… Если бы я не нашел тебя в ближайший час, к поискам подключился бы и ГРУМ… Они готовы сделать это в любую минуту. Сейчас прибудем во дворец, и дам отбой.
— Сколько времени прошло, как мы пропали? — спросила я сонно.
Усталость навалилась как-то внезапно, будто во мне вдруг закончилась батарейка. Возможно, после сильного стресса наступила резкая апатия, или же успокоительный чай местного лекаря начал действовать, вызывая сонливость.
— Пять часов… — отозвался Брендон.
Всего пять часов… А мне казалось, что намного дольше…
Нирета… А ведь если бы не этот проклятый мороз, она еще смогла бы дождаться помощи… Почему все так несправедливо?..
Находясь между сном и явью, я уже плохо помнила, как мы прибыли во дворец. Кажется, нас вышли встречать все девушки-участницы, взволнованные и напуганные. Король Альдагес тоже все суетился вокруг меня и даже сам проводил до спальни… Потом мне принесли поесть, но аппетита совсем не было. Выпила лишь еще кружку успокоительного чая, а после отправилась в душ, где стояла под горячими струями, пока не покраснела кожа. Еще покормила Гаврика, который радовался моему возвращению как никогда прежде. Наверное, чувствовал, что мог сегодня лишиться хозяйки.
А затем я упала на кровать и провалилась в тяжелый, почти болезненный сон.
Проснулась где-то посреди ночи с чувством, что мне что-то сдавливает тело. Открыла глаза и даже, несмотря на темноту, осознала, что нахожусь не в своей комнате. А движения скованы из-за чьей-то руки, крепко обхватившей меня чуть выше пояса. Я пошевелилась, пытаясь выбраться из тисков и понять, что происходит. Но рука в тот же миг исчезла с моей талии, а комнату залип приглушенный свет ночного бра.
— Ты проснулась? — встревоженный голос Калема расставил все на свои места.
— Почему я в твоей спальне? — спросила удивленно. — Я же засыпала у себя…
— Я перенес тебя сюда. Решил, мне так будет спокойней, — пояснил он без тени улыбки. — Ты против?
— Нет, — отозвалась я тихо.
Затем повернулась набок, и теперь наши лица находились совсем рядом.
— Знаешь… — сказала снова почти шепотом. — Там в лесу, запертой в той хижине, в какой-то момент мне подумалось, что я больше тебя никогда не увижу… И почему-то от этой мысли мне было страшнее всего…
— Я думал то же самое… — он едва ощутимо коснулся моей щеки. — Когда метался по тому лесу и не мог понять, где ты находишься… Никогда еще не чувствовал такого бессилия… И тоже до сумасшествия боялся, что больше тебя никогда не вижу… Не смогу до тебя дотронуться… — теперь его указательный палец осторожно очерчивал контур моих губ. — Не смогу сказать, как ты дорога мне…
— Брендон… — выдохнула я, но он не дал мне продолжить, прижав палец к губам.
— Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени… Стэйси…
Он опрокинул меня на спину и поцеловал нежно и как-то болезненно-сладко, отчего в груди защемило еще больше, а по телу пробежался волнующий трепет. И я не стала противиться, когда его рука скользнула мне под пижаму и принялась поглаживать живот, медленно продвигаясь выше.
— Мы, кажется, хотели повременить со всем этим, — между поцелуями, невзначай напомнил Брендон. Словно хотел дать последний шанс к отступлению.
— К черту все… — шепнула я, обхватывая его за шею, и сама потянулась к его губам.
К черту все… Предрассудки, принципы, неуверенность… Все к черту… И дурацкое пари тоже. Когда ты едва не попрощалась с жизнью, начинаешь ценить и чувствовать каждую минуту, каждую секунду, каждый миг… Иначе завтра может все повториться. Не успеть сделать или сказать что-то важное — вот что страшно… И лучше уж ошибиться сейчас, чем в последние минуты жизни сожалеть о том, что не совершил… из гордости, боязни или принципов.
— Действительно, к черту… — эхом отозвался Брендон и, рывком задрав майку от пижамы, жадно приник к моей груди.
Я тихо застонала, выгибаясь навстречу его губам и языку. Пижама сразу стала тесной, захотелось от нее поскорей избавиться, чтобы чувствовать Брендона каждой частью, каждой клеточкой своего тела. Он будто услышал мои мысли и в следующую минуту уже поспешно стягивал с меня майку, а за ней — и пижамные шортики. Затем, не медля ни секунду, его губы вернулись к исследованию моего тепа, не пропускали ни одной впадинки, ни одного изгиба… Я комкала простыни, едва сдерживая стоны, и сгорала, плавилась, растворялась в этих поцелуях и ласках. Когда же попыталась ответить тем же, взяв инициативу на себя, мне не позволили этого сделать, вернув в прежнее положение.
— Дай мне пока насладиться тобой, — сказал Брендон, возвращаясь к моим губам. — Остальное еще успеешь…
И он продолжил терзать меня своими безумными ласками, распаляя желание все больше и больше. Это было похоже на сумасшествие… Но если и сходить с ума, то только таким образом. А в миг, когда наконец ощутила его в себе, и мы стали двигаться в едином ритме, я поняла, что больше не представляю себя отдельно от него. И осознание этого не пугало, наоборот, погружало в некую эйфорию и вселяло уверенность в правильности происходящего. И даже в самый пик наслаждения мы продолжали стремиться друг другу, теснее прижаться, слиться в поцелуе, чтобы разделить этот момент на двоих, почувствовать экстаз друг друга…
— Брендон… — позвала я, когда спустя какое-то время мы, утомленные, лежали в объятиях друг друга.
— Ммм…. - довольно протянул тот. — Ты заметила, что сегодня впервые стала называть меня по имени?
— Правда? — за показным удивлением я попыталась скрыть смущение: я и вправду долго не решалась обратиться к нему по имени, особенно после того, как мы перешли на «ты». А ведь был еще и поцелуй… Раньше я хоть могла сказать «свэл Калем» или «детектив», потом же, после пересечения определенной черты, подобные обращении звучали бы крайне странно и сухо, но «Брендон» произносить оказалось еще труднее, вот и пыталась общаться как-то обезличено…
— Правда, — он продолжал улыбаться. — Так что ты хотела сказать?