— Облако покажешь?
— Покажу, — я впала в такое состояние, что готова была абсолютно на всё, лишь бы побыстрее всё это закончилось.
Закончилось, а я, наконец, осталась наедине с Юпитером в своём жилище, чтобы дать волю слезам и воспоминаниям. Сегодня прошлое вернулось. Оказывается, оно и не собиралось прятаться. Настигло так мгновенно, как будто и не было этих четырёх лет.
Я ввела пароль. Они сделали вид, что отвернулись. Но мне было всё равно. Ничего секретного я там не хранила. Так, обычные документы, которые могут понадобиться под рукой в командировке, шаблоны сайтов, наброски и фото. Я забыла про фото…
— Вот этот файл открой. Закрывай, — Клим продолжал меня рассматривать, а Никитенко руководил процессом. — Клим подойди ещё раз сюда. Посмотри на эту программу.
— Нет. Это не по нашей части.
— Здесь фото? Можно? — этот вопрос уже адресовывался мне.
— Делайте, что хотите, — и я отвернулась к окну.
На этих папках они задержались дольше всего. Хотя никакого интереса эти файлы представлять не могли для их поиска. На этих фото почти везде был Клим.
— Зачем ты хранишь их? — странным голосом спросил он.
Я ничего не ответила.
— Так, мне всё ясно, — Никитенко вышел из комнаты.
Через какое-то время я услышала шорох и посторонние звуки. Я поняла, что это Никитенко стал осматривать ванную, кладовую и другие углы моей квартиры, куда не добрались его подчинённые.
Клим снова сел в кресло. И в этот момент к нему подбежал Юпитер и поставил свои лапки к нему на ноги. Попросился на руки, а он и не отказал. Клим лишь слегка приобнял собаку, как этот предатель свернулся клубочком на руках у него.
Через пару минут Никитенко появился в дверях и произнёс мрачным голосом:
— У меня всё. Остался только один вопрос — куда ты собиралась идти. Хотя директор вас всех просил находиться дома и оказывать содействие негласному расследованию. Чтобы скорее всё закончилось, потому что это дело доставило много неудобств всем работающим на предприятии.
— К чему вопрос? Дальше что? — я догадывалась, что это значит, но не стала оправдываться, что собиралась просто сходить в магазин.
— Дальше… А дальше у тебя много карманов в этом костюме. В которых может многое затеряться. Если у тебя чипа нет, то и к тебе претензий никаких не будет.
— Вы хотите, чтобы я перед вами здесь разделась?
— Я оставлю вас двоих. Вы были близки когда-то, — Никитенко не пытался скрыть, что владеет информацией. — И вы взрослые люди. Договоритесь, как это вам сделать, чтобы тебя это сильно не расстроило.
Пока моя голова снова «отъехала», Никитенко уже захлопнул дверь моей квартиры с обратной стороны. Чтобы не свалиться в обморок, я села на диван.
Клим по-прежнему смотрел только на меня. Словно пытался что-то понять или разгадать какую-то загадку. Я закрыла глаза.
Мои эмоции бьют через край. Нет — эмоции заполняют вокруг меня пространство. Меня то бросает в жар, то охватывает озноб. Тело горит, а кровь всё сильней и сильней разгоняется по венам, отдавая глухой болью в висках.
Не знаю, сколько прошло времени. Трудно сказать. Но сквозь туман в голове я услышала, как моя собака зацокала своими коготками по полу. Через какое-то мгновение я почувствовала движение воздуха возле себя. И в комнате снова повисла мёртвая тишина.
Я не открывала глаз, но знаю — он стоит рядом. Его запах заполнил всю мою квартиру, заполнил мои лёгкие, которые перешли в режим учащённого дыхания.
— Ну, всё, хватит, — его голос внезапно врывается в моё сознание, и создаётся ощущение, что неизвестная мне химическая реакция превращает мою кровь в бурлящую жидкость, которая изнутри заставляет мою тело покалывать по всей поверхности.
Он тянет меня за ладони, чтобы я поднялась. Я открываю глаза и вновь окунаюсь в его внимательный взгляд.
— Успокойся. Хорошо? Так и до инфаркта недалеко. Я не собираюсь ничего плохого тебе делать.
Я демонстративно хмыкаю. Мол, а это ты считаешь рядовой ситуацией?
— Подними руки, — изменившимся голосом говорит он.
Я послушно выполняю то, что он говорит. Он прикасается ко мне на талии, а меня обжигает огнём в местах, где касаются его ладони. Он снимает с меня толстовку и швыряет её на пол.
Теперь я стою перед ним в кружевном топе, который просвечивает мою грудь. Он словно не решается опустить взгляд ниже моих глаз, но я понимаю, что ещё мгновение и он это сделает.
— Со штанами помочь? Или сама? — голос его становится ещё глуше, а глаза меняют цвет.
— Ты карманы в толстовке сначала проверь. Вдруг тебя заинтересует то, что там находится, — заявляю ему бодрым голосом, словно проснувшись, и отхожу к стене, чтобы не соприкоснуться с ним, пока он поднимет мою вещь с пола.
И в этот момент меня охватывает досада и отчаяние. Охватывает то чувство обиды, когда ты ни в чём не виноват. Охватывает, наконец, горечь несостоявшегося счастья, которое было совсем рядом.
Клим перешагивает мою толстовку и оказывается рядом со мной. Близко. Очень близко. Я слышу биение его сердца.
— А, может, ты прячешь чип в других местах, — то ли с усмешкой, то ли с издёвкой задаёт он этот странный вопрос.
Я покрываюсь испариной, а во мне начинает расти огромная волна протеста.
— Я больше ничего не дам снять с себя, — почти прокричала ему в губы свои слова и хотела оттолкнуть его, но у меня ничего не вышло.
Он лишь сильнее прижал меня к стене, а мои руки завёл мне за голову.
— Интересно, почему передумала? — он стоит, прижимая меня, но, не совершая больше никаких телодвижений. — Я думал, что ты сразу не согласишься на этот досмотр. Ладно, квартира, комп, но…
— В чём ты хочешь меня уличить? Вы тут пришли со своими серьёзными пацанами. Облазили всю квартиру. До этого допросы со стороны правоохранительных органов, которые длились по несколько часов. А теперь ты упрекаешь, что я тут согласилась…
— Успокойся, — он отрывается от меня. — Мне стало интересно. Я узнал то, что хотел. Узнал то, что ты обо мне думаешь. А ведь я никогда бы не стал обыскивать тебя…
Последние его слова сквозили горечью и болью.
— Да? А что это такое было тогда? Раздеть до нижнего белья…
— Я хочу тебя. Хотел увидеть твои плечи. Почему-то именно плечи, — хрипло говорит он.
Я прижимаю голову к стене и снова закрываю глаза.
— И ты была бы сейчас моей. Вот здесь. На этом диване. Если бы не он. Не хочу мешать чужому счастью, — он с трудом подбирает слова.
По моим щекам побежали ручейки. Внутри меня образовалась пустота.
— И ты всё ещё хочешь меня. И не смей отрицать этого. Я слишком хорошо помню твоё тело. Не знаю, какие у вас там отношения. Но факт остаётся фактом. Извини… За кофту…
Он выходит, а я падаю на диван и отдаю себя полностью во власть слезам. Слышу звук захлопнувшейся двери. Как теперь дальше жить? Всё только потихоньку наладилось.
Глава 24
Клим
Возле подъезда меня ждал Юра.
— Ребята, можете ехать. На сегодня вы свободны, — он отпускает своих подчинённых и жестом показывает мне садиться в машину.
Мы выезжаем со двора, и я сообщаю Юре:
— Я не стал её обыскивать. Даже, если бы и сомневался. Всё равно не стал бы.
— Я это знал.
— Знал? — я по-новому смотрю на Никитенко. — И всё равно оставил нас?
— Хотел, чтобы вы всё выяснили. Но, смотрю, разговор не состоялся.
— Не состоялся.
— А зря. Вас тянет друг к другу. Это очень видно со стороны. Как вы вообще потерялись? Ты мне не всё рассказал. Раньше надо было взяться за вас.
— Всё прошло. Уже не вернуть наших прошлых отношений. Да и лет много прошло.
Юрий засмеялся.
— Лет, говоришь, много прошло. Ничего ты ещё в летах не понимаешь. Самое время всё исправить.
— Так она уже с Виталием.
— Ты забыл? Он женат. И живёт во Франции.
— Может, он в стадии развода. Может, любовь их вернулась. Как-то же они сошлись в первый раз.
— А ты ничего так и не узнал про бывшего, пока с ней жил?
— Да руки не дошли. Казалось, у нас вся жизнь впереди. Да и прошлое — есть прошлое.
— Почему ты так и не проверил, где она живёт? Почему она уехала? Да и уезжала ли она?
— Я не мог. Как мне было бы жить, если бы узнал, что она замужем. Или счастлива в браке. Я понимаю — это чистой воды эгоизм. Но как только я вспоминал о нас… В общем, не мог я. Не хватало у меня духа.
— Ладно, не переживай. Я вам помогу. Вы просто обязаны поговорить обо всём. Ты, вроде, как и сам собирался это сделать.
— Собирался, но понял, когда увидел Виталия… Когда увидел, как он на неё смотрит, что это уже никому не нужно.
— А мне показалось, что смотрит, как друг, который волнуется и хочет помочь. А кто-то сильно ревнует. И девчонка подумала, что ты её обвинил во всех грехах.
— Да, подумала. Она именно так и подумала.
— Даю два часа на отдых, а потом поедем в один бар. Довольно здесь известный. Рульку в пиве закажем.
— Как скажешь.
Несмотря на сегодняшнюю бессонную ночь, уснуть перед ужином мне снова не удалось. Моя нервная система за последние сутки истощилась настолько, что скорее всего пора отправляться к врачу за успокоительными.
Я это почувствовал ещё там, когда стояли у неё под дверью, пока она уточняла информацию у своего директора по поводу посетителей.
Её «кто там» за дверью — и почва полностью выбита из-под ног. Я сейчас её увижу. Я знал, что будет нелегко. Но не думал, что будет так больно.
Наблюдал, как она волнуется от непрошенных гостей. Это была плохая идея мне самому идти к ней. Я в первые секунды встречи с ней понял, что она ни в чём не виновата. А когда заплакала, увидев меня… Спасибо Никитенко, что он взял руководство процессом на себя.
Как можно спокойнее прошу показать квартиру, а у самого одно желание — выставить всех за дверь и успокоить её. И дворняга эта. Бьёт в самое сердце. Как и она, когда смотрит в глаза.
Было видно, что Никитенко провоцирует её. Я давно понял, что он тоже верит в её невиновность. Хочет зацепить, чтобы она разговорилась. Чтобы прорвало её. И тогда мы сможем всё обсудить.