Мэгги лукаво улыбнулась:
— Вы что же, хотите меня сосватать?
— Думаю, в сердечных делах вам помощник не требуется.
— Вы правы.
— А мужчины часто пытаются вас соблазнить?
— Случается.
— И?.. — пробормотал Майк.
— Скажем так, мне легче найти друга, чем любимого человека.
Сделав вывод, что друга Мэгги все-таки нашла, Майк с замирающим сердцем осведомился:
— И как его зовут?
— Крис.
— Ну и как это — серьезно?
— Он сделал мне предложение.
Майк нахмурился.
— Отчего же в таком случае вы путешествуете одна?
— Я еще не дала ему согласия.
— Почему?
— Брак — шаг очень важный, и мне бы не хотелось, чтобы меня к нему подталкивали. — Тут Мэгги поняла, что сказала нечто не слишком лестное, и поторопилась смягчить свои слова. — Нет, он не тащит меня под венец силком. Просто он… просто я не хотела бы в таком важном деле ошибиться.
— А вы уже были замужем?
— Нет, а что?
Майк пожал плечами:
— Ну… когда у женщины первое замужество оказывалось неудачным, она обычно боится совершить вторую попытку.
— Я не боюсь.
— Просто испытываете чувство неуверенности…
— Он мне очень нравится.
Майк приободрился. Он услышал слово, которое пролилось бальзамом на сердце. Мэгги не сказала, что любит Криса, заметила лишь, что он ей нравится. По мнению Майка, между первым и вторым существовала огромная разница.
— А вы почему не женаты? — Мэгги решила, что теперь имеет полное право также проявить любопытство.
— Я был женат.
— Развелись, да?
Майк кивнул. Перед тем как он заговорил снова, прошло, наверное, не меньше минуты.
— Уж лучше вам об этом скажу я, чем кто-нибудь другой. Она бросила меня, потому что я сидел в тюрьме.
Мэгги от изумления онемела. Никто из ее знакомых в тюрьме не сидел. Теперь она даже не знала, о чем с Майком говорить.
— Двадцать лет — это слишком долго. Ни одна женщина не выдержит.
— Вам дали двадцать лет? Что же вы такое натворили?
— Меня обвинили в убийстве женщины.
Она тихонько вскрикнула, а потом шепотом спросила:
— Вы на самом деле ее убили?
— Нет. Через год полиция сцапала парня, который ее на самом деле прикончил, но было уже поздно. Синтия прислала мне на подпись бумаги о разводе, когда я просидел в тюрьме всего неделю.
— Бог ты мой!
— Вот-вот. Помнится, я при этом тоже поминал имя Божье, и не один раз.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
Майк ухмыльнулся. Он повернулся к ней и не увидел лица водителя пикапа, который летел им навстречу.
Зато Генри успел рассмотреть все. Он заметил, как Мэгги улыбалась сидевшему рядом с ней парню — точь-в-точь как когда-то улыбалась ему.
Он ощутил неимоверную душевную муку. Его разом будто парализовало. Только чудо спасло Генри от аварии: неуправляемую машину едва не вынесло с трассы на обочину. Справившись наконец с управлением, Генри нажал на тормоз и остановился. Откинувшись на спинку сиденья, он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы немного успокоиться и обрести контроль над своими чувствами. Но сказать по правде, чтобы окончательно прийти в себя, ему требовалось сейчас кого-нибудь убить.
Как только Генри немного оклемался, он глянул на джип соперника, видневшийся в зеркальце заднего вида. Он наблюдал за ним до тех пор, пока тот не превратился в крохотную точку и, свернув с трассы, не скрылся за покрытым снегом холмом.
Тогда Генри включил зажигание, завел мотор и, развернув машину, не спеша поехал в том же направлении.
Глава 8
— Вам, наверное, тогда было очень обидно.
Эту фразу Мэгги произнесла, когда они, вернувшись на ранчо, уселись за стол, чтобы подкрепиться. С момента разговора в машине прошло уже несколько часов, но Майк сразу понял, о чем она говорит.
— Что ж, можно сказать и так.
— Разозлились, наверное, ужасно.
— Немного разозлился, не скрою.
— Немного? — улыбнулась Мэгги.
Майк в ответ лишь пожал плечами.
— С тех пор вы наверняка не доверяете женщинам?
Майк холодно прищурился.
— Вы что, психоаналитик?
Мэгги помотала головой, радуясь, что на этот раз движение далось ей безболезненно.
— Нет, я ведущая на телевидении.
У Майка от удивления расширились глаза.
— Вот как? Так вы, стало быть, знаменитость? Странно, что я не видел вас раньше.
— Телевидение-то местное, — пояснила она. — Никакая я не знаменитость, работаю в Эллингтоне. Это небольшой город на расстоянии пятидесяти миль от Колорадо-Спрингс.
Майк продолжал качать головой, всем своим видом изображая удивление, хотя, казалось, его гостье это не слишком нравилось. Впрочем, его мысли касались скорее самой телеведущей, а не ее специальности. Прежде всего он думал о том, что она красива, а именно такие женщины чаще всего добиваются успеха в жизни.
— Что бы вы там ни говорили, телевидение — это телевидение. Мне еще не приходилось встречать хоть кого-нибудь, кто бы работал…
Мэгги рассмеялась.
— Примерно о том же подумала я, когда мы ехали в машине. Мне не доводилось еще встречать человека, который бы сидел в тюрьме.
— Но я же не преступник!
Мэгги откусила кусочек цыпленка.
— Не важно, были вы преступником или нет. Вы там сидели. Ну, и на что это похоже?
— Тюрьма? — Он вздохнул и устремил взгляд куда-то поверх ее головы. Видно было, что он погрузился в воспоминания. — Тюрьма, — произнес он наконец, — это… — замолчал, будто подыскивая подходящее слово, а потом выпалил: — это тюрьма. Трудно ее описать. Свет у нас, например, выключали в…
— Когда у вас там выключали свет, меня волнует меньше всего. Меня интересуют люди. Каково это — жить с заключенными? Преступники — какие они?
На лице Майка появилось жесткое, почти жестокое выражение, а в глазах блеснула ненависть. Казалось, он вспомнил что-то такое, о чем не хотел вспоминать.
— Животные, вот они кто. И сдвинутые — все как один. Моя бы воля, я бы большинство из них посадил в сумасшедший дом.
— По-моему, вам не очень приятно об этом вспоминать.
— Да уж, это не самая моя любимая тема.
— Ну и ладно. Поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне об Абнере.
— Об Абнере? — нахмурился Майк. — Почему именно о нем?
— Не знаю… Мне он кажется интересным человеком.
— Вы, стало быть, считаете интересным человеком Абнера, а не Дона Бишопа? — Это явно вызвало у Майка удивление.
Мэгги усмехнулась:
— Да ладно вам. Лучше рассказывайте.
— Абнер ужасно меня раздражает, потому что постоянно делает мне замечания. Можно подумать, что у него такая цель в жизни.
Мэгги расхохоталась.
— Не может быть! Он кажется таким милым человеком.
— Милый? Вы всерьез считаете Абнера милым?
Заметив изумление Майка, Мэгги улыбнулась:
— Да он просто очаровашка!
— Называйте его хоть очаровашкой, хоть прелестью, но только не в моем присутствии. Впрочем, ваше отношение к нему извинительно, поскольку вы его совсем не знаете.
Мэгги снова рассмеялась, но теперь на октаву ниже, в ее смехе появилась чувственность, которой прежде Майк не замечал.
— Что же он такого, интересно, делает, что так выводит вас из себя?
— Во-первых, он вечно меня поучает. Говорит, что я должен делать и как. Ну а кроме того, он… самым беспардонным образом сует нос в мою личную жизнь.
— Это в каком же смысле?
— Например, постоянно намекает, что нам с вами надо пожениться!
Теперь изумилась Мэгги:
— Да вы что? Неужели он думает, что между нами что-то есть?
— Пока не думает, но считает, что от этого нам никуда не деться.
— Но почему?
— Потому что вы женщина — а я мужчина. Ну и… — Майк не нашел, чем закончить фразу, и пожал плечами.
— Так вы утверждаете, что он часто об этом заговаривает?
— Постоянно! Теперь вы понимаете, почему он меня раздражает?
— Да он просто романтик. Я люблю романтиков.
Майк запрокинул голову к потолку, как волк к небу в лунную ночь, и взвыл:
— Ну не-е-е-е-е-е-т! Мне здесь еще романтиков не хватало!
Это рассмешило Мэгги еще больше. Придя в себя, она уже серьезно спросила:
— В самом деле, почему вы не женитесь? Это хотя бы положило конец нападкам Абнера.
— Я не женюсь потому, что не нашел той единственной, на которой хотел бы жениться.
— М-да, это и в самом деле проблема. — Заявление Майка почему-то еще более улучшило ей настроение. «Странно», — подумала Мэгги.
— Но даже если я женюсь, Абнер все равно не оставит меня в покое. Тогда он начнет учить меня, как, по его мнению, должен себя вести муж. К примеру, он скажет: «Знаешь, малыш, хороший муж так бы не поступил» или: «Настоящий мужчина этого бы леди не сказал», — ну и дальше в таком же роде. — Майк покачал головой. — Невозможно заставить его заткнуться и перестать делать мне замечания.
— Ах, черт возьми, почему же я сразу не сказала, что я замужем?
— А он бы вам не поверил. Он бы сказал мне: «Где же в таком случае ее муж, малыш?»
Майк умел отлично передавать северный акцент и медлительную, основательную манеру Абнера. Мэгги снова рассмеялась.
— Он что же, называет вас малышом?
Майк молча смерил ее мрачным взглядом.
— Потому что он знает, что вам это не нравится? — не сдавалась Мэгги.
— Нет, потому что он знает, что я этого терпеть не могу.
Мэгги продолжала забавляться:
— В таком случае боритесь с ним его же оружием. Найдите ему жену!
— Ха! Он уже схоронил трех. Так чего же зря суетиться? Да и женщин жалко. Кроме того, я ведь и это испробовал, — хохотнул Майк, — только у меня ничего не вышло.
— Может быть, вы не слишком старались?
— Послушайте, Мэгги, в этом городе — да что в городе, во всем штате — не найдется женщины, которая согласилась бы стать женой этого облезлого медведя!
— А ведь вы его любите, правда?
Майк наградил ее скептическим взглядом.
— Я люблю этого облезлого романтика? Нет уж, увольте.