Джим тяжело вздохнул и, с минуту помолчав, сказал:
— Ладно. Так и быть. Кстати, ты идешь на свадьбу к Томми?
— А как же.
— Ну и славно. Не вздумай только появляться в участке. Я передам тебе фотографию на свадьбе.
Вечером Майк и Мэгги, как обычно, расположились в гостиной. Майк сидел в своем любимом кресле, а Мэгги лежала на диване. Брэнди расположился рядом с ней, и она, глядя на экран телевизора, поглаживала его шелковистую шерсть. Майк не смотрел фильм. Он размышлял. О том, в частности, что он сам не заметил, как влюбился в эту женщину, и о том, какое удивительное чувство посещает его всякий раз, когда они рядом. С каждым прожитым днем они становились все ближе друг другу. Майк задавался вопросом, ощущает ли она то же самое.
Возможно, ощущает. Несколько раз он случайно ловил на себе ее теплые, согревавшие душу взгляды.
Интересно знать, легко ли ей будет с ним расставаться? А ему? Майк покачал головой. Не хотелось даже думать о ее отъезде. Быть может — кто знает? — события станут развиваться так, что ей не придется отсюда уезжать.
А ведь он еще не успел рассказать ей о своем телефонном разговоре с Джимом. Должен был, но всячески оттягивал эту минуту. Ему так не хотелось снова увидеть, как ее лицо искажает страх. Но сообщить о том, что Генри убил женщину, а потом, возможно, убрался из Вайоминга, было необходимо.
А ведь она была счастлива здесь, подумал он. Она пребывала в покое и безопасности. И вот теперь он должен собственными руками разрушить это хрупкое строение.
Фильм закончился, и Мэгги с улыбкой повернулась к Майку.
— Вот ведь чушь какая! Рекламируют безопасный секс в виде презервативов длиной с кишку! В жизни ничего более глупого не видела!
Тут она заметила, что вид у Майка непривычно мрачный.
— Что-нибудь случилось?
— Нам нужно поговорить.
— О чем это?
— О вас и вашем здесь пребывании.
Мэгги с минуту на него смотрела, пока до нее дошло, к чему он клонит. И тут у нее неожиданно перехватило горло. Но чего, в самом деле, она ожидала? Знала же, что настанет момент, когда ей придется отсюда уезжать.
— Послушайте, я ведь с самого начала вам говорила, что мой отъезд никаких проблем вам не доставит. Машина у меня на ходу, так что я могу отправляться хоть завтра. Это вас устраивает?
— Ничуть это меня не устраивает, — проворчал Майк. — Я даже не понимаю, о чем вы сейчас говорите.
Мэгги нахмурилась.
— Как это «о чем я сейчас говорю»? По-моему, вы решили поставить меня в известность, что мне пора уезжать.
— Мэгги, как вы можете такое говорить! Вы ведь знаете, как я к вам отношусь!
— Так в чем же тогда дело?
Майк набрал в грудь побольше воздуха, а потом медленно выдохнул.
Мэгги едва заметно улыбнулась.
— Быть может, прежде чем начинать разговор, нам следует выпить по чашечке кофе?
— Пожалуй, виски сейчас будет более уместно.
Глаза Мэгги неожиданно потемнели от вновь овладевшего ею ужаса, а губы сжались.
— Он опять звонил, да? И вы мне ничего не сказали?
— Нет. Уже в течение двух недель о нем нет никаких новых сведений.
Мэгги с облегчением перевела дух.
— Уже неплохо. Может быть, он уехал?
— В полиции считают это вполне вероятным.
— Вот здорово!
— Только они не дают никаких гарантий.
Мэгги сдвинула брови.
— А вы что по этому поводу думаете?
На этот вопрос Майк не ответил, зато сказал:
— Обнаружили машину Криса.
— Где?
— На шоссе. Примерно в тридцати милях отсюда. — Он решил, что хватит тянуть и пора приступить к самой неприятной части разговора. — В багажнике обнаружили труп женщины.
— Боже мой!
— Да, это ужасно.
— Но почему об этом нет ни слова в газетах?
— Потому что идиот мэр боится отпугнуть от нас туристов.
— Не может быть! — вскричала Мэгги. Объяснение Майка показалось ей настолько невероятным, что она не поверила своим ушам.
— Но все обстоит именно так.
— Невероятно! — продолжала возмущаться Мэгги. — Мэр скрывает от общественности такую важную информацию! Его что, не заботит безопасность своих граждан?
— Заботит, но только благополучие собственных карманов. В двадцати милях отсюда находится его роскошное ранчо, которое он сдает любителям экзотики. Кто же захочет сюда ехать, если выяснится, что в нашей округе орудует серийный убийца? Конец тогда его бизнесу.
— Я бы хотела увидеть падение вашего мэра. Хотя бы с горы, — ухмыльнулась Мэгги. Да, весьма неприглядная ситуация. По округе бродит кровожадный маньяк, а мэр из корыстных побуждений делает вид, что ничего не происходит.
— Ну и что вы собираетесь предпринять? — поинтересовалась Мэгги.
— Я думаю, при сложившихся обстоятельствах больше пользы могли бы принести вы.
— Я? — удивилась Мэгги.
— Видите ли, Джим готов тайком дать мне фотографию этой женщины — жертвы Генри, а коль скоро нам на местную телестудию пути заказаны, мы могли бы прокатиться до Эллингтона и показать фотографию там. Вдруг кто-нибудь узнает эту даму? На ней не было одежды — вообще ничего, что помогло бы идентифицировать ее личность.
Мэгги с шумом вздохнула.
— Со мной и впрямь что-то происходит. Не сообразила такой простой вещи!
Да, похоже, психическая травма весьма сказалась на ее профессиональных качествах. Пора, однако, возвращаться к нормальной жизни.
Неожиданно она залилась радостным смехом.
— Я не только покажу по телевизору ее фотографию, Майк, но расскажу всем, кто захочет меня слушать, о том, что произошло со мной, Джексонами и миссис Мерфи. — Помолчав, Мэгги добавила: — Подчас власть телевидения и прессы бывает очень велика. Полиция, естественно, будет недовольна, поскольку мой репортаж продемонстрирует их беспомощность, но зато люди узнают все. Общественность поднимет крик, начнут предприниматься чрезвычайные меры, и Генри просто некуда будет деваться — его непременно схватят. А вашего мэра из-за этого скандала не переизберут на второй срок.
Майк усмехнулся.
— Мы уезжаем в субботу утром.
— Мы? Вы собираетесь ехать вместе со мной?
— Разумеется. Неужели вы думаете, я позволю вам путешествовать в одиночестве, пока Генри на свободе?
Когда Мэгги стала варить кофе, Майк неслышно подкрался к ней и обнял за талию. Она, конечно, подпрыгнула от неожиданности, но кричать не стала, а в глазах ее не появилось и следа возмущения или страха.
— Ого! Видно, вы уже перестали бояться?
— Почти. А когда вы со мной — так совсем ничего не боюсь.
Майк, признаться, поначалу сомневался: прикасаться ему к Мэгги или нет. Не знал, как она воспримет подобную фамильярность. Но теперь, когда он стоял рядом и смотрел в ее глаза, тепло в ее голосе послужило для него сигналом, что объятие можно продолжить.
— Из-за вас я раньше времени всыпала в воду кофе, — посетовала она.
— А помните, что произошло, когда я в первый раз вас обнял?
— Я об этом вряд ли скоро забуду.
— Правда?
— По крайней мере сотню лет я вам гарантирую.
— Знаете, я сейчас подумал то же самое.
Мэгги кивнула и, оставаясь в кольце его рук, ухитрилась-таки поставить кофейник на огонь.
Майк хотел было прижать ее сильнее, но в ответ услышал:
— Не забывайте, что мы с вами не обсудили кое-какие важные вещи.
— Например?
— Ну как же? Как ни крути, а сближение между людьми — важный шаг.
— Любовь — самое важное, что происходит в жизни человека.
Мэгги скептически скривилась.
— А вы, значит, уже успели меня полюбить?
— Думаю, что успел.
— И вас, стало быть, ничуть не привлекает легкая необременительная интрижка?
Темные глаза Майка потемнели еще больше. Мэгги удивилась: и как это только у него получается?
— Да не надо так на меня смотреть. Я просто хотела кое в чем убедиться. — Мэгги по привычке прикусила губу. — Значит, флирт вас не интересует?
— Нет.
— Что же в таком случае нам с вами остается?
— Пожениться.
— Прекрасно. А как же я?
— А что вы? Если мы поженимся, вы будете замужем, вот и все.
— Замужем за кухней? — Мэгги покачала головой. — Этого мне мало.
Неожиданно Мэгги приоткрыла рот. До нее только что дошел смысл сказанного.
— Вы что же, предлагаете мне руку и сердце?
— В общем, да.
— А вы и вправду этого хотите?
Майк улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба.
— Если предлагаю, значит, хочу.
— Вы всегда так серьезно настроены?
— Это вы не даете мне до вас дотронуться!
— О Господи!
Майк расхохотался.
— Так о чем мы только что толковали? — с лукавой улыбкой спросила Мэгги.
— О том, что нам нужно пожениться.
— Ах да, чуть не забыла. Вы женитесь на мне, а я выхожу замуж за вашу кухню. Теперь вспомнила…
— Так вы мне отказываете? Не желаете ради меня поступиться карьерой?
— Вы готовы продать свое ранчо и переехать в Колорадо?
— И начать все сначала? Мэгги, вы хоть представляете, сколько мне пришлось работать?
— Думаю, не больше чем мне. Чтобы сделаться ведущей программы теленовостей, заявления с просьбой о приеме на эту должность мало. Мне для этого понадобились годы упорной работы.
— А вам она нравится, эта работа?
Мэгги неопределенно повела плечами.
— Надо же к чему-то стремиться в жизни.
— Может быть, вы смогли бы заняться чем-нибудь здесь, поблизости от ранчо?
— В качестве репортера? Конечно, смогла бы. Я бы стала вести репортажи такого примерно содержания: «Вчера вечером коровы мистера Коннора были обнаружены в северной части земельных угодий мистера Стэнфорда. Рухнуло несколько футов изгороди, что, в свою очередь…», — ну и так далее, в том же духе. Довольны?
— Если постараться, Мэгги, всегда можно что-нибудь придумать.
— Я понимаю вас, Майк, но дело в том, что жить здесь я не смогу. Если я у вас останусь, то буду чувствовать себя несчастной.
— Вам здесь не нравится?
— Почему? Нравится. Только сельское хозяйство не мое призвание. Этот дом может в принципе стать моим, но я буду вечно стремиться из него удрать.