На телефонном аппарате замигал индикатор, обозначающий новый вызов по внутренней линии.
Елена Павловна поспешила свернуть разговор с экспертом.
– Кажется, меня начальство требует. Миша, все результаты экспертиз – сразу ко мне, – напомнила следователь и переключилась на другую линию.
Петелина не ошиблась. Голос полковника юстиции Харченко был по-официальному холоден, что не предвещало ничего хорошего.
– Елена Павловна, зайдите ко мне. Срочно!
Начальник положил трубку. Такая манера разговора окончательно убедила следователя: что-то случилось!
Когда Петелина вошла в просторный кабинет начальника, Юрий Григорьевич Харченко против обыкновения не предложил ей сесть. Полковник поднялся, заложил руки за спину и, нахмурившись, буркнул:
– Как продвигается следствие?
Вопрос был задан таким тоном, словно речь шла о погоде в Арктике. Чувствовалось, что Харченко мало интересуют детали дела.
– Мы проводим комплекс оперативно-следственных мероприятий, которые позволят получить… – по-казенному начала доклад следователь, но начальник ее прервал.
– Я как раз об оперативных! Хочу напомнить: вы как руководитель следственной группы отвечаете за действия своих подчиненных, даже если они прикомандированы из другого управления.
– Так точно, Юрий Григорьевич.
– Слушай, Лена. – В голосе начальника неожиданно прорезались отеческие нотки. – Тебе не мешает то, что рядом постоянно находится Валеев? Насколько мне известно, с недавних пор вас связывают не только служебные отношения.
– Я никогда этого не скрывала.
– Я не вмешиваюсь в личную жизнь сотрудников. Но Валеев капитан, ты майор. Ты отдаешь приказы, он вынужден подчиняться. И, зная твой характер, могу предположить, что так бывает не только на службе. Не каждый мужчина выдержит такое давление.
– Ах, вот вы о чем. Исправьте положение! Меня понизьте, Валеева повысьте. Конечно, мужчины умнее и должны руководить глупыми женщинами. Особенно теми, кого имеют в качестве самцов!
– Ну что я говорил? Ты тоже на нервах. Работа не может идти нормально, если между сотрудниками искрит. А я не могу сидеть как на пороховой бочке.
Петелина и Харченко смерили друг друга тяжелыми взглядами. Елена первой опустила глаза.
– Какие будут указания, товарищ полковник?
– Елена, ты ничего не хочешь мне сказать?
Петелину обожгло. «О чем он? Неужели узнал о шантаже Гомельского? Может, и правда поделиться с Харченко своей проблемой? Но тогда придется признаться и в том, что я запорола расследование трехлетней давности и преступник оказался на свободе».
– Валеев по-прежнему выполняет твои задания? – уточнил вопрос Харченко.
– Да, а что?
– Тогда сама разбирайся с его художествами. – Старший советник юстиции нажал кнопку на служебном телефоне и протянул трубку Елене. – Это начальник отделения полиции Петров. Он тебе объяснит, за что задержали сотрудника твоей следственной группы.
– Старший следователь СК майор юстиции Петелина, – представилась Елена, взяв телефонную трубку.
На другом конце провода замотанный службой подполковник Андрей Кузьмич Петров коротко поведал ей об инциденте у клуба «Дикие кошечки»:
– Превышение полномочий, драка с лицензированными охранниками на виду у граждан – я вынужден был отреагировать. Вы поймите, у меня и так с этими «дикими кисками» вечные проблемы. Вчера еще убийство там произошло.
– Я веду следствие по этому делу. И капитан Валеев проводил опрос свидетелей.
– Он охраннику зуб выбил, порвал костюм. Зафиксирована гематома на лице потерпевшего. У меня заявление на столе. Даже не знаю, как замять это дело.
– В оперативной работе всякое бывает. Сами знаете.
– Бывает, – согласился подполковник и замолчал.
– Андрей Кузьмич, мы все одно дело делаем. Может, что-нибудь придумаем?
– Надо помогать друг другу. Жизнь – штука непредсказуемая. Я покумекаю, что да как. А вы… Надеюсь на встречные шаги, старший следователь.
Петелина поняла, ради чего начальник ОВД добился разговора с ней через кабинет Харченко. Теперь, когда у его сотрудников или у самого подполковника Петрова возникнет «небольшая проблемка», он обязательно напомнит ей о своей уступке. Пресловутая корпоративная солидарность, будь она неладна!
– Спасибо. – Выразив благодарность, следователь дала понять, что принимает негласные условия. – Валеев далеко? Вы можете дать ему трубку?
– Да здесь он. Не в «обезьянник» же сажать капитана полиции. Хотя, может, и стоило для профилактики.
В трубке зашуршало. Телефон перешел из рук в руки. Елена услышала дыхание и знакомый голос:
– Это я.
Первым желанием Петелиной было спросить, как Марат себя чувствует, не пострадал ли он, но секундную слабость придавил образовавшийся в душе лед.
– Валеев, показания, полученные с помощью насилия, нельзя приобщить к делу. Ты все испортил!
– А ты?
Елена осеклась. Оба замолчали. Последовала пауза, которая тянулась несколько долгих минут. И каждый думал сейчас отнюдь не о глупой драке у стриптиз-клуба.
Елена поймала болезненно сочувствующий взгляд Харченко, положила трубку и молча покинула кабинет.
Юрий Григорьевич смотрел на закрывшуюся дверь и сожалел о том, что у него не конвейерное производство, где можно заменить людей роботами. Ему и поколениям будущих начальников следствия придется постоянно разгадывать душевные терзания не только преступников, но и тех, кто за ними охотится.
Подходя к магазину «Филателист», Лиза Малышко почувствовала нарастающую нервозность и замедлила шаг. В полседьмого вечера на Таганке было многолюдно. Люди заходили в кафе, спешили в театр, многочисленными ручейками тянулись к метро.
Время самое подходящее, успокаивала себя Лиза. Сейчас она спустится в полуподвальный магазин, обменяет марки на деньги и затеряется в людском потоке, чтобы незаметно оказаться на набережной Яузы, где ее ждет таксист. А дальше – Казанский вокзал и – прощай дорогой, но неудобный для жизни город, где каждый сам за себя.
Привычный звон колокольчика известил владельца магазина о посетителе. На этот раз Вениамин Романович Лисицын встретил девушку учтивой улыбкой.
– Добрый вечер! Рад снова вас видеть.
– Вы приготовили деньги? – с порога спросила Лиза, крепко держась за сумочку.
– Слово коллекционера! – Вениамин Романович продемонстрировал готовность выдвинуть ящик. – Позвольте еще раз взглянуть на товар.
Лиза положила конверт на прилавок, прижав его ладошкой. По дороге сюда она настроилась на то, чтобы быть предельно внимательной и не дать себя облапошить.
– Сначала деньги! – потребовала девушка.
– Э… Простите, барышня, не знаю вашего имени.
– Лиза! – Имя произнес господин с тонкими усиками и бакенбардами, неожиданно появившийся из внутреннего кабинета.
Это был Тармо Кильп, которого владелец магазина предупредил о поступившем ему предложении. Кончиком трости, из которого торчали два заостренных стальных штырька, эстонец прижал руку девушки к конверту и заглянул ей в глаза:
– Или я что-то напутал?
Обескураженная Лиза испуганно смотрела на Кильпа. Тот, напротив, чувствовал себя превосходно.
– Как-то ты показывала мне родинку на ноге на уровне мини-юбки. Я ее хорошо запомнил.
Эстонец вышел из-за прилавка, продолжая удерживать тростью руку девушки. Как только он подошел к ней вплотную, его лицо ожесточилось.
– Ты думала меня обмануть, жалкая потаскуха! Просчиталась. Теперь ты ничего не получишь за эти марки.
В этот момент дверь в магазин распахнулась и у прилавка оказался адвокат Денис Гомельский. Он услышал последнюю фразу, и его колючий взгляд впился в эстонца.
– Кажется, я вовремя, – самоуверенно заявил Гомельский.
Тармо Кильп мгновенно оценил изменившуюся обстановку и недобро покосился на владельца магазина:
– Нехорошо, Вениамин.
– Меня пытали, – загнусавил съежившийся Лисицын.
– Ты кто? – спросил Кильп Гомельского.
– Адвокат, уполномоченный вернуть владельцу украденную собственность. – Гомельский протянул руку к конверту. – Разрешите?
– Магазин закрыт, господин адвокат. Прошу покинуть помещение, – парировал невозмутимый эстонец.
– Я вижу, на добровольную выдачу краденого рассчитывать не приходится.
– Вали отсюда!
– Ну что ж.
Гомельский отступил в сторону и нажал вызов на телефоне. Спустя пару секунд в магазин ворвался Алекс Баюкин. Гомельский кивком указал на Кильпа:
– Он мне мешает.
Алекс увидел перед собой шестидесятилетнего противника и ухмыльнулся:
– Да я тебя, дядя…
Его кулак готов был обрушиться на дряхлого эстонца, но тут произошло невообразимое. Глаза Кильпа сверкнули гневом. Он принял позу фехтовальщика и ткнул тростью Баюкина в грудь. Алекс задергался, как от удара током, и свалился без чувств. В следующее мгновение раздвоенное острие трости вжалось под кадык Гомельского.
– Четыре миллиона вольт, – предупредил Кильп. – Твоего цепного пса спасла куртка, а тебя… Не дергайся и будешь жить.
Продолжая угрожать адвокату тростью-электрошокером, эстонец свободной рукой сгреб конверт и крепко обхватил растерянную Лизу. Кильп попятился с девушкой к выходу. Филателист Лисицын, рассчитывавший на выгодную сделку с марками, с ужасом смотрел на происходящее.
Тармо Кильп толкнул спиной входную дверь и, оказавшись за порогом магазина, прошептал на ухо перепуганной девушке:
– Сейчас мы поедем ко мне и вернемся к разговору о твоей родинке.
– Оставь ее!
Кильп вздрогнул от неожиданного мужского возгласа. Одновременно с этой фразой что-то воткнулось ему в бок. Эстонец опустил взгляд и увидел руку с пистолетом. Ствол упирался ему под ребра.
– Становись на колени, – приказал мужчина за спиной. – Я сказал, на колени!
Убийственная решимость в голосе незнакомца и вороненая сталь оружия не оставляли Кильпу шансов на поиск иных вариантов. Морщась от досады, эстонец повиновался. Человек за спиной решительно дернул Лизу на себя и удалился.