– Все закончилось. Я из полиции. Сейчас помогу.
Оперативник срезал веревки и освободил девушку. Лиза, морщась, растирала следы на запястьях. Ее глаза с болезненным любопытством косились на оперативника. Иван объяснил это смущением. Девушка лежала со спущенными джинсами. На матовой коже внутренней поверхности бедра выделялась крупная родинка.
– Ты цела? – спросил Майоров.
Девушка неопределенно пожала плечами.
– Приведи себя в порядок.
Иван отвернулся и переключил внимание на пойманного преступника. Озлобленный Гребенкин безуспешно елозил наручниками по металлической перекладине. Кровать сотрясалась от его движений.
– Ах да. Забыл представиться и зачитать ваши права. Старший лейтенант Иван Майоров. Вы задержаны по подозрению в убийстве. Вы имеете право хранить молчание…
За спиной оперативника возилась освобожденная девушка. Майоров заметил, что взгляд задержанного изменился. Вместо бессильной злобы в нем нарастал неподдельный интерес.
– Любуешься девчонкой, извращенец? Смотри на меня!
Взгляд Гребенкина кольнул зрачки Майорова и тут же сместился выше плеча полицейского. Почувствовавший неладное, оперативник стал поворачивать голову. Но было поздно!
Иван успел увидеть свое плечо, опустевшую кровать и темный обломок кирпича, взметнувшийся над головой.
Катя Гребенкина жива!
Петелина осмысливала новую информацию.
«Что же получается? Погибла Лиза Малышко, а Катя присвоила ее паспорт. Зачем? Преступники инсценируют свою гибель, чтобы избавиться от смертельной угрозы. Кто угрожает Кате Гребенкиной? Преступлений она не совершала, в розыске не числится. Занятие проституцией грозит девушке всего лишь штрафом. Тогда чего она опасается?»
Елена вспомнила поведение Игоря Гребенкина на месте трагедии. Он уверенно опознал дочь, у погибшей нашли паспорт на имя Екатерины Гребенкиной, отсюда и ошибка. Тем более что горе отца выглядело искренним.
Петелина не раз наблюдала людей в крайне возбужденном состоянии. Эмоции – почти всегда способ воздействия, а точнее манипулирования окружающими. Младенец плачет, чтобы получить игрушку. Девушка поощряет нежной улыбкой парня, чтобы он испытывал к ней еще большую привязанность. Пожилой человек рассказывает о своих горестях, чтобы окружающие его пожалели и оказали помощь. Лишь в редких случаях человека не заботит реакция окружающих. Так вел себя и Гребенкин на месте трагедии.
«Он хороший актер или им тоже манипулировали? Кто организовал ловкое убийство? Неужели та девушка, что невозмутимо красила ногти, когда ее подруга в виде мешка из мяса и костей остывала на капоте автомобиля?»
Позвонил Михаил Устинов. Эксперт выполнил очередное поручение как всегда быстро.
– Я навел справки об Алексее Константиновиче Баюкине.
– О капитане, которому принадлежал пистолет Ярыгина?
– Баюкин уже не служит в армии – его комиссовали после тяжелой контузии. Но не это главное. Согласно базе данных железнодорожных касс, первого апреля утром он прибыл на поезде в Москву.
– А вечером из его утерянного пистолета стреляли у клуба «Дикие кошечки».
– Вот такое интересное совпадение.
«В которое я не верю», – хотела сказать Петелина, но вовремя сдержалась. Она еще не определилась, как поступить с информацией о проклятом патроне, который требует изъять из дела Гомельский.
– Миша, а где остановился Алексей Баюкин? Ты проверил регистрацию в отелях?
– В гостиницах Алексей Баюкин не числится. Но в Москве проживает его отец, генерал-майор министерства обороны.
– Адрес установил?
– Естественно. Не только адрес, но и телефон.
Петелина с доброй улыбкой покачала головой. Если бы для всех сотрудников следствия было естественным доводить до логического завершения каждое задание, преступники оказывались бы за решеткой намного быстрее.
– Скинь мне на почту.
– Уже отправил, Елена Павловна. Там же фотография Алексея Баюкина, которую я выудил в соцсетях.
– Ты гений! – похвалила эксперта Петелина, открывая файл со снимком.
– Как-нибудь скажите это при Маше.
– Женская солидарность не позволяет. Зазнаешься.
Елена Павловна положила трубку и всмотрелась в монитор. На фотографии офицер Баюкин выглядел настороженным и усталым. Следователь не стала рисовать его психологический портрет. Она знала, что травма мозга способна кардинально изменить характер человека. И далеко не в лучшую сторону.
«Нам предстоит серьезный разговор, Алексей Баюкин».
В кабинет следователя заглянула Людмила Владимировна Астаховская.
– Поступил на твое имя, – помахала она конвертом, – и я проявила инициативу.
Елена узнала почерк Ивана Майорова и распечатала конверт.
– Это от оперативников. Флешка с записями, сделанными уличными камерами.
– Странно, что Валеев упустил повод заглянуть к любимой женщине, – удивилась Людмила Владимировна.
– В служебное время я для него руководитель.
– О как! И Марат не возражает?
– А мне наплевать! – вырвалось у Елены.
Астаховская поняла ее состояние и села напротив.
– Мужчины повелевают миром. Это их закон. А женщины повелевают мужчинами. Это наша хитрость.
Они посмотрели друг другу в глаза и фыркнули от смеха.
– Умеете вы поднять настроение, – произнесла Елена.
– От настроения зависит работоспособность. А от работоспособности твои успехи, Лена. Ты женщина-следователь и не можешь работать, как все. Ты должна быть лучше коллег-мужчин. Иначе возникнет вопрос: «А чья она?»
Петелина, знавшая невеселую историю Астаховской, вздохнула:
– И так болтают обо мне с Харченко.
– Болтали. Пока Валеев дорожку не протоптал.
– И почему нельзя обойтись без мужиков? – в сердцах бросила Елена. – С ними такая нервотрепка.
– Ну, бывают и приятные моменты.
– Бывают. Моментики.
Женщины одновременно усмехнулись. Астаховская годилась Петелиной в матери, но с родной мамой Елена не смогла бы так легко обсуждать пикантные моменты.
– Не ночевал он сегодня дома. И не звонил.
– Повздорили? Или ты перестаралась и затянула поводок? – Людмила Владимировна вопросительно смотрела на Петелину.
Елена крутила на столе флешку из конверта, думая о другой. О той, что лежала в ящике стола после визита Гомельского. Нет, она пока не готова обсуждать откровенную видеозапись.
– Пусть погуляет на длинном поводке, – решила Астаховская и встала. – У тебя сейчас рабочее время, оплаченное государством. Не буду тебя отвлекать.
Перед тем как открыть дверь, Людмила Владимировна обернулась:
– Выше нос, Лена. Ты прекрасный следователь. По крайне мере лучше, чем я была когда-то. Не опускай планку.
Слова подействовали. Петелина отбросила сомнения и включила просмотр принесенной флешки.
Вход в магазин «Филателист» частично просматривался на заднем плане записи, сделанной банковской видеокамерой. Вот по ступенькам спустился внутрь пожилой господин с тростью. Тонкие усики и бакенбарды делали его похожим на аристократа из старых европейских фильмов. Видимо, так выглядит вымирающий класс филателистов.
Минут через десять к магазину подошла Лиза Малышко.
«Да нет же! Это Катя Гребенкина!»
Раскрыв чудовищное перевоплощение, следователь смотрела на девушку другими глазами. Осторожничает, волнуется, но все-таки заходит в магазин.
«А это кто? – Петелина впилась взглядом в монитор ноутбука. – Адвокат Гомельский! Что он там делает?»
Спустя минуту после Гомельского в магазин «Филателист» спустился мужчина, который кого-то напомнил следователю.
«Я видела его только что!»
Елена остановила кадр и раскрыла последнее письмо от Михаила Устинова.
«Так и есть! Бывший военнослужащий Алексей Баюкин собственной персоной! Владелец засвеченного в убийстве пистолета Ярыгина тоже увлекается марками?»
Не успела Елена осмыслить увиденное, как события стали развиваться дальше. Из магазинчика пятился господин с бакенбардами. Он тащил за собой девушку и размахивал тростью. Неожиданно к нему ринулся мужчина в старомодной темной куртке. Он стиснул господина сзади и что-то прошептал ему. Человек с тростью беспомощно опустился на ступеньки, и девушка оказалась в руках…
«Игорь Гребенкин из Саратова? Точно! Именно он вырвал у господина с тростью Катю Гребенкину, прикидывающуюся Лизой Малышко, и уехал с ней в район МГУ. Там отец и дочь исчезли».
Петелина еще раз прокрутила видеозапись. Она знает всех посетителей магазина «Филателист», кроме господина с тростью. Следователь увеличила его лицо и переслала изображение эксперту. Сейчас существуют методы идентификации личности по фотографии. Возможно, Устинов справится и с этой задачей.
На увеличенном кадре отчетливо выделялась элегантная белая трость. Елена размышляла.
«В наше время это довольно редкий атрибут. Трость, трость… Ее владелец повел себя не как случайный покупатель, а как активный участник событий. Кажется, в одном из старых дел фигурировала необычная трость с секретом. Если это так, то быстрее всех этот вопрос прояснит живая энциклопедия следствия – Астаховская».
Начальник ОВД подполковник Андрей Петров взглянул исподлобья на сидевшего перед ним оперативника.
– Валеев, что ни день – ты у меня. На этот раз ты вляпался в дерьмо покруче. Мои люди установили, что ты провел ночь с потерпевшей в гостинице.
– Да, я с ней спал. Она девушка по вызову. Что тут такого? – уныло ответил Марат Валеев, понимая зыбкость аргумента.
– В соседнем номере слышали, как ты выталкивал девушку в коридор.
– Я не бил ее.
– Давай угадаю. Ты облажался в постели. Девчонка посмеялась над тобой. И ты с утра на ней отыгрался.
– Да не приковывал я ее к машине!
– Какого же черта ты рванул? Чуть по асфальту девчонку не раскатал.
– Я уже объяснил, что не заметил девушку.
– С утра набрался, что ли?
– Вечером я выпил. Вчера вечером!
– Да ты не ори! Меня на голос не во