Денис помнил свой жуткий страх и ледяное оцепенение. Он с трудом сообразил, что нужно позвонить в милицию, а те уже вызвали «скорую». Маму увезли.
Потом появился бесцеремонный следователь. Он кривился, как от зубной боли, при виде антикварной мебели и картин на стенах. Следователь задавал вопросы и злился, если Денис не мог ответить сразу. «Где хранились деньги и ценности? Что украли? Какие еще марки? Ты можешь их описать?»
А вскоре позвонили из больницы и сообщили, что мама пришла в сознание, но умирает. Следователь поспешил ее допросить. Он взял с собой Дениса. Сцена в больнице врезалась в память Дениса Брикмана навсегда.
Матери не стало. Чемодан с украденными марками нашли в тот же день на чердаке дома. На следующий день Денис с ужасом обнаружил, что самые ценные марки в чемодане отсутствуют.
«Вот и хорошо. Если они где-нибудь всплывут, выйдем на убийцу, – заверил следователь Дениса и показал на ворох бумаг. – В Питере каждый день убивают. Иди, не мешай. Понадобишься – вызову».
Вызова не последовало. Метод поиска «если где-нибудь всплывут» не сработал. После трагедии Денис сменил фамилию Брикман на девичью фамилию матери и стал Гомельским.
Украденные марки всплыли восемнадцать лет спустя очень далеко от Питера. Но вновь ускользнули!
Адвокат раз за разом прокручивал сцену, разыгравшуюся в магазине «Филателист». Эстонец с тросточкой был не случайным покупателем. Он знал девушку-воровку и пытался увести ее. Она дилетантка и наверняка действовала по его заданию, а потом решила кинуть наводчика. В магазине эстонец упустил девушку. Но он знает о ней больше, чем кто бы то ни было. И попытается снова ее найти. Ведь марки у нее!
А еще эстонец должен знать, от кого марки попали к генералу Баюкину.
Покидая кабинет адвокатской конторы, Гомельский был настроен решительно. Через полчаса он был на квартире своего клиента генерала Константина Баюкина.
Денис Гомельский с порога ткнул в лицо генералу смартфон с фотографией эстонца. Адвокат успел сделать снимок в магазине филателиста.
– Он поставлял тебе марки? Он!
– Явился, подлый гаденыш! Я все о тебе узнал. Это ты слил информацию о квартирах. А потом сам же вызвался меня защищать!
– Этот человек – убийца моих родителей! – Гомельский резко толкнул Баюкина и обхватил пошатнувшегося генерала локтем за шею. Адвокат протащил хозяина квартиры через комнату и швырнул на диван. – Ты все мне о нем расскажешь, но сначала послушай.
Генерал испуганно таращился на взбешенного гостя.
– Моих родителей убили в девяносто пятом. Зарезали и украли редкие марки. Я знал всю коллекцию наперечет. И всю жизнь искал ее. И вот спустя восемнадцать лет я вижу информацию с аукциона в Гонконге. За один день продано пятьдесят две знакомые мне марки. И все из коллекции моего отца! Это был след, который я не мог упустить. И я полетел в Гонконг. Китайцы неохотно расстаются с тайнами клиентов. Мне удалось узнать, что продавец из России. Хотя в этом я и не сомневался. Однако я подкупил кого следует, и через полгода нужные мне марки снова оказались на аукционе. Я был уже там. – Адвокат буравил глазами генерала. – Тогда я в первый раз увидел тебя, продажные погоны.
– Это был не я.
– Ну, конечно! На аукционе ты действовал по поддельному паспорту. А летел, дурак, по настоящему.
– Я посещал Гонконг как турист. – Баюкин попытался встать с дивана.
– Сидеть! – Гомельский толкнул генерала. – В Москве я стал наводить о тебе справки. В первую очередь меня интересовало, где ты находился в день гибели моих родителей. Это оказался тупик. Ты служил в Сибири и не мог быть в Питере.
– Верно. Я не знал твоих родителей. Я не грабитель!
– Но украденные марки каким-то образом оказались у тебя! Для ответа на этот вопрос я решил втереться к тебе в доверие. Лучший способ – создать уголовную проблему и стать твоим адвокатом. Как? Я знал простую истину: поскреби чиновника – и обнаружишь коррупционера. Кто что распределяет, тот тем и владеет. А ты распределял квартиры для военнослужащих. Пришлось покопаться. Я понял, как уходят квартиры, и спровоцировал утечку информации. Началось следствие. И солидные люди посоветовали генералу Баюкину хорошего адвоката Гомельского.
– Сволочь!
– Не более чем ты. Я не сразу сообразил, что ты получал откат марками. Кто-то придумал гениальную схему: никаких переводов, никакого нала, конвертик с марками – и все! Вывез за границу – и ты при деньгах! Сделка прокатила бы чисто, если бы не было меня. Ты понимаешь, что я искал эти марки ежедневно на протяжении восемнадцати лет. Для меня это вопрос жизни и смерти. На них кровь моих родителей.
– Я ничего не знал об убийстве.
– Теперь знаешь. И должен понять, что я не отступлю.
– Нет у меня этих марок! Меня тоже обокрали!
– Девица меня мало интересует. Кто передавал тебе марки? Этот хлыщ с тросточкой?
Гомельский снова сунул под нос Баюкину смартфон. Генерал заслонился растопыренной ладонью.
– Да, он.
– Как его зовут?
– Тармо Кильп.
– Где его можно найти?
– Я знаю, где его квартира.
– Адрес!
– Он живет на Ленинском проспекте. Я покажу на карте.
Гомельский загрузил карту Москвы на экран смартфона. Генерал нашел нужное здание.
– Вот. Старый сталинский дом. Квартира шестьдесят восемь.
– Что еще ты знаешь об эстонце? Он упоминал о Петербурге?
– Кажется, да.
– Что именно?
– Разбирайся с ним сам! – неожиданно вскипел Баюкин. – И помни. Как и у твоего отца, у меня тоже есть сын. Он отомстит за меня!
– Откуда? Из тюрьмы? – ухмыльнулся Гомельский. – Алекс – мой должник. Если я ему не помогу, его посадят на большой срок. Ты не доживешь до его освобождения. Впрочем, тебя тоже посадят, если не смоешься.
Адвокат направился к двери. По пути он прихватил со стола мобильник Баюкина. На пороге Гомельский обернулся.
– Да, учти, генерал. Если ты обманул меня с Тармо Кильпом, я сдам и тебя, и твоего сына. Сегодня же.
Выходя из подъезда, Гомельский думал о встрече с Кильпом. Ее нельзя откладывать. Если это тот человек, которого он ищет, Кильпа нужно отправить на тот свет. Чем раньше, тем лучше. А сделает это Алекс Баюкин. Пора капитану отработать долг по-настоящему. Он достаточно отдохнул на квартире матери.
Елена Петелина подняла трубку. Разговор оказался коротким.
– Я сейчас зайду, – впопыхах предупредил Михаил Устинов и отключился.
Через пару минут вслед за Устиновым в кабинет Петелиной вошла Маша Луганцева. Дреды журналистки по-своему гармонировали с непокорной копной на голове эксперта, но не обрадовали следователя. Это если говорить мягко. Журналистка раздула скандал с Валеевым. Теперь начальство не сможет спустить на тормозах инцидент с прикованной к автомобилю проституткой. Общество сразу поверило в существование садиста-полицейского и требует наказания.
– А что здесь делает эта…
Елена хотела дать «от ворот поворот» незваной гостье, но ей не терпелось узнать результаты экспертизы. Тем более что светлый взгляд Головастика таил в себе обещание.
– Валеев не виноват! – с порога выложил главное эксперт. – Под ногтями Софьи Грицай микрочастицы кожи другого человека. Вот мое заключение.
Елена Павловна впилась глазами в официальный документ. ДНК не совпадают. Валеев чист! Девушка царапнула неизвестного преступника. Слава Богу!
Вслед за облегчением, которое испытала женщина, в ее голове включилось беспокойство неугомонного следователя. Кто же напал на девушку? Кому выгодно подставить оперативника?
– Миша, ты проверил по нашим базам?
– Пока совпадений нет. Но я продолжу поиски.
Петелина вспомнила твердолобых офицеров из управления Собственной безопасности МВД – Лебедева и Пряхина.
– Кое-кто усомнится в том, что частички эпителия под ногтями проститутки принадлежат преступнику, а не одному из предыдущих клиентов.
– Для этого я и позвал Машу, – откликнулся Устинов и перевел взгляд на подружку.
– Пришло время все объяснить, – подключилась к разговору журналистка. – Я сознательно подняла в блоге волну о ментах-беспредельщиках. Просила свидетелей присылать записи с видеорегистраторов, чтобы мент-нарушитель не ушел от ответственности. И вот…
Маша Луганцева ловко вытащила из сумки-баула планшетник, положила его перед следователем и ткнула в экран. Елена увидела, как Марат переходит дорогу и садится за руль своего автомобиля.
– Здесь мы наблюдаем, что Валеев никого не трогает. А за пять минут до этого…
Рыжие дреды качнулись перед взором Петелиной, и журналистка включила запись с другого видеорегистратора.
В правой части движущегося кадра Елена заметила Софью Грицай. Сзади к девушке подходит человек, лица которого не видно. Он заносит руки над ее шеей и… Машина проследовала дальше, и происходящее исчезло из кадра.
– Черт! – ругнулась Петелина и уже совсем другим взглядом посмотрела на Машу. – У тебя еще что-нибудь есть?
– Этого достаточно, – уверенно заявил Устинов и остановил кадр в том месте, где нападавший намеревается придушить девушку. – Он одет иначе, чем Валеев.
– Запись черно-белая, в обоих случаях темные куртки, – возразила следователь, прекрасно зная уловки адвокатов. – Прошло пять минут. Где гарантия, что подозреваемый не переоделся?
– Вы больше ничего не замечаете?
– Да хватит уже, Миша!
– Рост! Вот то, что нельзя подделать. Нападавший такого же роста, как и Софья Грицай. Я могу это доказать. А Валеев на пятнадцать сантиметров выше.
Петелина присмотрелась к стоп-кадру и с благодушным видом откинулась в кресле.
– Ты гений, Миша!
– Если бы не Маша…
– Вы оба молодцы!
Елена стала прикидывать, с кем связаться и какие доказательства предоставить, чтобы добиться немедленного освобождения любимого человека.
Головастик между тем продолжал рассказывать:
– Елена Павловна, вы просили поискать возможные связи между Александром Костроминым, жившим в Петербурге, и Тармо Кильпом. Я не нашел никаких сведений о Кильпе в Питере. Решил узнать о нем больше. Хорошо одетый господин с тростью вряд ли пользуется метро. Значит, к магазину «Филателист» он подъехал на машине. Я подключился к другим камерам на Таганке и нашел. Вот. Кильп выходит из «ауди» голубого цвета с эстонскими номерами.