– Всегда бывают небольшие накладки. – Елена попыталась успокоить умолкнувшего Гомельского.
– Ты не представляешь, какой это был кошмар! Я услышал слабый стон. Зашел на кухню и обнаружил, что мама жива! Я испытал шок. Добить ее или нет? Но нож уже был выброшен. И вот-вот должна была приехать милиция. Так я и стоял над ее телом, надеясь, что она перестанет дышать. Милиционеры действительно прибыли быстро и упрекнули меня за то, что я не вызвал «скорую».
– Теперь все в прошлом. Успокойся.
– Это еще не все! Через час поступил звонок из больницы. Мама пришла в сознание! «Поедешь со мной, – решил следователь. – Скорее всего, убийца ваш знакомый. Потребуются и твои показания». Меня усадили в милицейскую машину и, включив мигалку, повезли в больницу. Я был уверен, что скоро на моих руках защелкнутся наручники. Первым в палату реанимации вошел следователь, но вскоре позвал и меня. «Она молчит. Назвала только твое имя. Спроси ее об убийце». Я на ватных ногах подошел к маме. И снова глаза в глаза. Жутко! Она была в сознании и все помнила. В ее глазах – боль и вопрос: «Как ты мог?»
Гомельский закрыл лицо ладонями.
– Как я мог?.. А следователь зудит: «Спроси о преступнике. Она видела его, это факт. Спрашивай!» «Кто убил папу?» – выдавил я из себя. Последовала долгая пауза. Потом губы мамы дрогнули. «Денис…» – прошептала она. Мое сердце ухнуло. Мне конец! Сейчас арестуют, и я сдохну в тюрьме. «…Пусть у тебя все будет хорошо». Это были последние слова матери. Она закрыла глаза. Запищал прибор, врачи засуетились и вытолкали посторонних из палаты. Через полчаса мне сообщили, что мамы не стало.
Гомельский опустился на диван.
– Всю обратную дорогу следователь не скрывал недовольства: «Что за народ? Не могла сказать. Ищи теперь! Каждый день кого-то мочат. “Висяк” на “висяке”». А я уже успокоился. Дома меня обрадовали найденным на чердаке чемоданом. «Опознаете марки? Ваши?» «Да», – кивнул я. «Повезло, что нашли». «Повезло», – согласился я и расплакался. У меня перед глазами всю ночь стояла мама. А в ушах звучали ее слова: «Пусть у тебя все будет хорошо».
– Родители готовы на все ради детей, – произнесла Елена, чтобы заполнить паузу.
– Наутро я перебрал марки и обнаружил, что самых ценных нет! Из общего числа исчезло не много, но они составляли львиную долю стоимости коллекции. Кто украл марки? Менты? Вряд ли они соображают, что именно нужно брать. И тут я вспомнил шорох на чердаке. Там была не только кошка! Меня видел свидетель!
Гомельский посмотрел в глаза Петелиной. Он искал поддержки, но на этот раз женщина промолчала.
– Несколько дней я прожил в жутком страхе. Если свидетель объявится, моя версия полетит к черту! И следователь припомнит, что первым словом в ответе на вопрос «Кто убийца?» было мое имя! Но потом я понял: свидетель не объявится, ведь он украл марки! Однако его нужно было найти, чтобы избавиться от угрозы. Я старался забыть прошлое, сменил фамилию. Не пошел работать в престижную контору, стал адвокатом по уголовным делам. Я рассчитывал разыскать следы похитителя марок в среде уголовников. Вернуть марки и устранить свидетеля было моей главной целью.
– И ты этого добился.
– Ты знаешь, с годами любой страх притупляется. Я убедился, что выгоднее защищать бизнесменов и чиновников. Когда питерские чиновники массово потянулись в столицу и заняли высокие кабинеты, я переехал в Москву. И встретил тебя.
Под изменившимся мужским взглядом Елена вспомнила, что стоит перед убийцей без блузки и в расстегнутой юбке.
Гомельский поднялся с дивана и произнес:
– И сейчас я хочу заполучить не только марки.
Марат Валеев примчался к жилому комплексу «Утес». Подыскивая место для парковки, он заметил служебную машину, закрепленную за их отделом. Пустой автомобиль стоял около кофейни. Внутри заведения за столиком у витрины Валеев увидел скучающего Ивана Майорова. Марат, подобно сквозняку, ворвался в кофейню и одарил напарника пристальным вниманием.
– Ты что здесь делаешь?
– Пью кофе. Третью чашку. – Широкая улыбка Майорова свидетельствовала о том, что он безмятежно проводит время.
– Здесь что, лучший кофе в городе?
– На улице купоны раздают: закажи две чашки – третья в подарок. Ты взял купон?
– Взял, только другой. Собери три крышки от унитаза – получишь рулон туалетной бумаги! – Валеев сел за стол и грубо отодвинул чашки. – Если ты собрался врать напарнику, напрягись и делай это лучше. Повторяю вопрос. Ты зачем сюда приперся?
Иван убедился, что Марат взвинчен и настроен решительно.
– Меня Петелина прислала. Только просила не рассказывать тебе об этом, – признался старший лейтенант.
– В кафе?
– Я должен следить за окнами.
– Какими, на хрен, окнами?
– Четыре торцевых на десятом этаже. Елена Павловна прошла вдоль них, чтобы я ее заметил. – Ваня указал сквозь витрину на серый каменный дом с огороженной территорией. – Отсюда хорошо наблюдать.
– Что конкретно Елена тебе поручила?
– Если свет в окнах погаснет, я должен ворваться в квартиру семьдесят четыре и спасти ее.
– Спасти?! И ты тут сидишь, лакаешь дармовой кофе, когда Лена просит о помощи!
– Она предупредила, что я должен сделать это не раньше, чем погаснет свет.
– А я ждать не буду. – Валеев ринулся к выходу.
– Погоди, Марат! – Иван поспешил за напарником и схватил его за руку уже на улице. – Мы можем сорвать операцию.
– Какую, к черту, операцию?! Ты хоть видел, в какой одежде она туда пошла?
– Видел.
– Ну!
– Туфли, я тебе скажу… А чулки – просто отпад.
– Хватит об одежде! Давай по делу.
– Сначала окна были освещены ярко, теперь наполовину. Надо дождаться, когда свет полностью погаснет.
– В семьдесят четвертой живет адвокат Гомельский. Он гнида!
– Почему?
– А вот потому. Если бы он сейчас был с твоей Галей… – Валеев замялся, вспомнив подробности интимной видеозаписи.
Ваня Майоров изменился в лице. Валеев решил, что его напарник понял намек и обиделся, но потом заметил, что взгляд Ивана направлен поверх его плеча.
Марат обернулся. Четыре торцевых окна на десятом этаже зияли пугающей чернотой.
Денис Гомельский пьяно шагнул к полураздетой женщине. Запах алкоголя из его рта обдал Елену смрадом. Она увидела в мужских глазах ту степень мутной похоти, когда разум замещается животным инстинктом и самец неумолимо прет на самку.
Адвокат обхватил ее грубо и властно, дернул на себя и повалил на диван. Влажные губы пытались накрыть ее рот.
– Чего ты ломаешься, Петля? Сама ведь сказала, что хочешь повторения. – Мужские руки скользнули вниз и полезли под юбку. Зауженный подол задирался плохо. – Какого черта ты до сих пор в юбке? Я хочу видеть тебя в чулках!
– Подожди, Денис. Ты порвешь мне новую одежду. – Елена осторожно отстранила Гомельского и предложила: – Позволь мне самой раздеться. Так будет быстрее.
Адвокат сел на диван и стянул рубашку через голову. Освободившаяся Елена дотянулась до пульта управления освещением и выключила свет.
– Давай в темноте. Я немного стесняюсь.
– Или боишься скрытой видеозаписи? – усмехнулся Гомельский.
– Налей шампанского.
– Что угодно. Только не томи меня…
Пока хозяин квартиры ходил за шампанским, в голове следователя роились мысли. «Несколько минут – и Ваня придет мне на помощь. Но я должна открыть ему дверь. Придется снять юбку, в ней неудобно бегать».
Гомельский вернулся с открытой бутылкой и щедро плеснул шампанского в бокал. Искристый напиток вспенился и перелился через край. В полумраке поблескивало влажное стекло.
– Держи. – Адвокат протянул Елене бокал.
Петелина встала. Приспущенная юбка свалилась к ее ногам. Туфли на шпильках переступили через ткань.
– Ого! Ты чертовски сексуальна. Я торчу от тебя. – Ладони Гомельского легли на женские ягодицы, его пальцы сжались. Он задышал тяжело и часто. – Начнем как раньше. Как на том видео…
Елена медленно тянула шампанское, прислушиваясь к тишине за входной дверью. Когда же она услышит шаги и требование открыть?
А Гомельский проявлял нетерпение. Он выхватил у нее недопитый бокал и отшвырнул его в сторону. Хлопок разбитого стекла возбудил его еще больше.
– На колени, следователь! Тебе же нравится мой поршень. Он ждет прикосновения твоих губок, детка. Давай, начинай!
Адвокат толкнул Елену вниз и схватил за волосы.
«Ну где же Майоров?! Я ведь погасила свет!»
Валеев подбежал к входу на охраняемую территорию жилого комплекса «Утес».
– Открывай! Полиция! – крикнул он чоповцу в будке.
– Удостоверение. Я должен записать.
Марат автоматически сунул руку за пазуху, и его пальцы попали в пустой карман. Он же отстранен от службы!
– Сейчас получишь удостоверение!
– Спокойно! – вмешался подоспевший Майоров, тыча в нос охраннику раскрытую корочку.
– Чего возишься, открывай! Запишешь потом! – дергал запертую калитку Валеев.
Следующим препятствием оказался закрытый подъезд и неуступчивая консьержка, верещавшая из домофона:
– Вам в какую квартиру?.. Меня не предупреждали. Вы не записаны. Поднесите удостоверение поближе… к видеоглазку. Ага! Вижу. Старший лейтенант Майоров. А с вами кто?.. Капитан? А по виду не скажешь, что он тоже из полиции.
Валеев ураганом проследовал мимо отшатнувшейся консьержки и вызвал лифт. Цифра над входом уменьшалась раздражающе медленно. Когда Марат наконец вошел в лифт, ему показалось, что вверх кабина вообще еле ползет.
Сжатая внутри пружина нетерпения сорвалась на виток спирали, и Марат Валеев ударил кулаком по стенке.
Лифт дернулся и застрял между этажами.
«Ваня, быстрее, прошу тебя! Я не хочу этим заниматься! О боже, почему я не предупредила Валеева?» – корила себя Елена, прекрасно понимая, что сознательно не позвонила Марату, потому что знала, в какой пикантной ситуации окажется.
– Давай, я жду, – стонал от возбуждения Гомельский, не позволяя женщине отвернуться.