— Конечно, госпожа Рафферти.
Она тихонько прикрыла дверь. На ее лице была странная смесь нерешительности и ужаса.
— Вы видели его? — спросила она.
— Кого?
— Нового постояльца.
Я озадаченно уставился на него.
— Только со спины, госпожа Рафферти.
Ее встревоженный взгляд был устремлен на меня.
— Значит, вы не видели его лица?
Я покачал головой.
Внезапно она опустилась в кресло.
— Я не должна управлять домом в одиночку, не должна, — простонала она. — Это не женское дело. — Быстрым движением она схватила меня за руку. — Он не заполнил анкету, мистер Дайси! И он плохо выговаривает слова. У него забавное произношение. Я понять не могу, из какой он страны. И я не знаю его имени. О, Боже мой, я ничего не знаю о нем!
— Тогда почему вы его впустили?
Госпожа Рафферти уставилась в ковер.
— Потому что испугалась, — выдохнула она.
— Чего испугались?
— Его лица.
— А что с его лицом?
По Ирвинг-Плаза с шумом бежали потоки воды. Дождевые струи били в окно.
— Это — лицо зверя!
Я недоуменно посмотрел на нее.
— Какого зверя?
Госпожа Рафферти тихонько вздохнула.
— Я не знаю, мистер Дайси. Какого-то зверя, которому неведомы ни доброта, ни милосердие! Зверя, который крадется в ночи!
На мое предложение вызвать полицию, чтобы они выселили нежелательного постояльца, она ответила отказом. В конце концов, она может и ошибаться в своих суждениях, и Богу известно, что в такую ночь, как нынче, она не выгонит на улицу и собаку…
— Он заплатил вам какой-нибудь аванс?
Госпожа Раффертти показала скомканную пятидолларовую бумажку.
— Ну, хорошо, — настаивал я, не желая оставаться на пустом этаже один на один со столь причудливым созданием — А как вы думаете, госпожа Рафферти, что, если я пойду и посмотрю на него. Возможно, я составлю о нем собственное мнение.
— О, не делайте этого, мистер Дайси! — попросила она. — Пожалуйста, не надо! Он предупредил меня, чтобы сегодня вечером его оставили в покое! Я сказала, что у него лицо зверя. Так вот, зверь прибыл издалека, хочет есть, устал, и настроение у него спокойное! Оставьте его в покое, мистер Дайси!
Но к этому моменту любопытство уже жгло меня. Я пошел было к двери, когда с улицы донесся пронзительный крик.
— Эйлин! — закричала госпожа Рафферти. — Это голос Эйлин!
Я распахнул окно и уставился в бурную ночь. Увиденное заставило меня выскочить из квартиры и побежать вниз по скрипучей лестнице. Госпожа Рафферти следовала за мной. Меньше чем через минуту мы уже были на улице. Эйлин Рафферти и кучка прохожих в мокрых плащах стояли, глядя на неподвижное тело на тротуаре.
Эйлин была внучкой домовладелицы.
— Что случилось, дитя? — всполошилась старая леди.
Промокшая насквозь девушка указала вниз.
— Это Делия, — дрожащим, испуганным голосом пробормотала она. — Мне кажется, у нее перерезано горло!
Я наклонился, чтобы осмотреть тело. Делия была цветной служанкой в доме. Из раны на горле все еще текла струйка крови, смешиваясь с льющим дождем.
— Она вышла из дома через подвал двадцать минут назад, — стала рассказывать Эйлин. — Мы выдали ей аванс, и она собиралась купить себе обувь. Должно быть, ее схватили при выходе из подвала.
— Но почему мы не слышали ее криков? — спросила госпожа Рафферти.
Эйлин покачала головой.
— Все окна и двери были закрыты, бабушка, — сказала она. — Гром так гремел, что мы бы не услышали и проходящую армию. Тогда еще зазвонил звонок — помнишь? И ты повела наверх нового постояльца показать ему квартиру?
— А, да, — нахмурился я. — Новый квартирант. Я хочу поговорить с ним. А вы, Эйлин, вызовите полицию.
Оставив женщин, я поспешил назад вверх по лестнице и постучал в дверь незнакомца. В ответ я услышал невнятное ворчание, решительно открыл незапертую дверь и вошел в квартиру.
Новый квартирант сидел на стуле спиной ко мне, опустив косматую голову на руки. Посреди комнаты на полу валялись мокрые пальто и шляпа, а в углу — грязные ботинки и носки.
— Простите, — растерялся я.
Мгновение он сидел неподвижно, затем медленно повернулся. Я с трудом подавил крик ужаса. Лицо его было гораздо ужаснее, чем описала госпожа Рафферти. Хотя все его черты были человеческими, выражение глаз и оскаленный рот напоминали дикую, голодную обезьяну, спрятавшуюся от преследователей в пещере под холмом.
Мы глупо уставились друг на друга. Наконец, незнакомец открыл большой рот и невнятно произнес:
— Вы хотите… что-то?
Слова незнакомец произносил с трудом, как будто давно не пользовался человеческой речью.
— Да, — ответил я. — Госпожа Рафферти сказал мне, что вы не можете заполнить анкету.
Встревоженный взгляд из-под темных бровей обшаривал комнату.
— Не могу… писать, — пробормотало, наконец, создание.
— Вы не учились писать?
— Никто не пишет. Давно забыли. Лет пятьсот назад…
— Ваш народ не умел писать в течение пятисот лет? Почему?
Чудовище уставилось на меня. В его глазах разгорались крошечные красные огоньки, такие же огоньки, что пылают в глазах диких обитателей джунглей, которых враги пытаются загнать в западню.
— Пишут только священники, — наконец, сказал он. — Зачем учиться другим?
— Из какой страны вы прибыли?
Он только покачал головой.
— Как вас зовут?
— Мок.
— А фамилия?
Ответ был совершенно неожиданным. С быстротой молнии Мок вскочил со стула и пошел на меня — сгорбленный, со свисающими, как у обезьяны, руками и красными от гнева глазами.
— Устал! — ревел он, возвышаясь над моей головой. — Уйди! Спать! Устал! Спать! Спать! Понял?
От этого нападения я сбежал в прихожую, распахнул дверь и на ощупь снял замок с предохранителя. Выскочил на площадку и захлопнул дверь за собой. Замок щелкнул. За дверью слышалось тяжелое дыхание. Что-то подсказало мне, что это диковинное создание не умело обращаться с замками.
— СПАТЬ! — раздалось за дверью; я услышал стон и звук, словно там упало какое-то тело. Внезапно я понял, что существо по имени Мок было страшно уставшим.
Я спустился вниз к обеим женщинам, которые были бледны и дрожали. Госпожа Рафферти, съежившись в кресле, смотрела на бледную Эйлин. Труп Делии уже увезли в морг. Я рассказал им о своей попытке. Когда я закончил, госпожа Рафферти протянула руку. В ней была банкнота в пять долларов.
— Посмотрите на нее, мистер Дайси, — прошептала Эйлин.
Я взял смятую бумажку и разгладил ее на столе. Внезапно к горлу подступила тошнота.
Верхний левый уголок банкноты был запачкан кровью.
Некоторое время в комнате стояла тишина, затем я просил:
— Эйлин, это вы дали Делии пять долларов?
Эйлин молча кивнула.
— Именно эти пять долларов?
— Не знаю. Откуда мне знать?
Я пошел к дверям со словами:
— Я собираюсь отнести это в полицию…
Но госпожа Рафферти удержала меня, схватив за руку.
— Не делайте этого, мистер Дайси! — попросила она. — Я вам не позволю!
— Но это же зверское убийство. А наверху может быть опасный маньяк. Бог знает, что он еще натворит!
Госпожа Рафферти зарыдала.
— Для меня это не важно. Я должна сохранить репутацию своей фирмы. Я не моту позволить, чтобы моего квартиранта заподозрили в убийстве, если не уверена, что он виновен. Если полиция на что-то годится, они найдут другие доказательства. Не может же это быть единственной уликой!
Я медленно вернулся. Хотя меня и не радовала перспектива жить на одном этаже с вероятным преступником, я оценил точку зрения госпожи Рафферти.
— Хорошо, — уступил я. — Мы ничего не скажем.
Так я и оставил испуганных женщин и вернулся к себе.
Весь следующий день я провел в университете. По возвращении вечером я нашел домовладелицу, спокойно сидящую в своей квартире в подвальном этаже.
— И как там наш новый квартирант? — спросил я.
— Я не спускала с него глаз, — ответила госпожа Рафферти. — Не знаю, что он за сверхъестественный зверь, но он находился к квартире весь день. Даже не выходил, чтобы поесть. Я наблюдаю за ним, поверьте мне!
Главный вход в дом находился возле полуподвального окна комнаты госпожи Рафферти. Мой взгляд остановился на нем, и я приложил палец к губам. Снаружи послышались медленные шаги существа по имени Мок. Пока мы сидели, замерев, шаги медленно удалились по темнеющей улице.
— Это первый глоток воздуха, который он получил за весь день, — прошептала старая домовладелица. — Не оставляйте меня!
Мы просидели в сгущающихся сумерках около четверти часа, пока Мок не вернулся в дом. Мы слышали его шаги, когда он поднимался по лестнице.
Я посидел еще несколько минут, затем пошел к себе в квартиру.
Следующие три часа я провел над книгами. К счастью, в свое время я самостоятельно овладел приемами концентрации, так что какое-то время смог трудиться над учебниками, но постепенно у меня стали появляться непрошенные мысли. Я думал о Делии, лежавшей на тротуаре с перерезанным горлом, об испуге на лице Эйлин и о зловещем квартиранте совсем рядом, за стенкой. Затем я стал анализировать его странные замечания и попытался логически объяснить их.
Очевидно, он был незнаком с Америкой, прибыл издалека, был беден и измучен. Страна, из которой он приехал, была под властью священников, и последние пятьсот лет народ там был неграмотен. Незнакомец принадлежал к белой расе. Некоторое время я раздумывал над легендами об исчезнувших белых народах в дебрях Азии и Африки, но я не особенно верил в них. Кроме того, это не подходило к нынешнему случаю. В конце концов, я пришел к выводу, что его страна во многом напоминала Европу начала тысячных годов. Но не было никакой подобной современной страны, о которой я бы знал.
Внезапно инстинкт заставил меня обернуться. В дверях стоял Мок!
При виде огромной звериной фигуры по моему телу пробежал холодок. Чтобы скрыть страх, я просил:
— Что вы хотите, Мок?