По прошествии какого-то времени — Мокселю показалось, что прошел не один миллион лет — кусочки и осколки стали сливаться, образуя связную картину. Кривой горизонт и неровная равнина, по которой брела фигурка в космическом скафандре размером не более трех дюймов. Моксель улыбнулся, потому что сразу же узнал ее. Как он и подозревал, это был Торн! Этого гротескного горбуна в сделанном на заказ специально для него скафандре можно было узнать где угодно. Когда-то там, в будущем, Торн собирается убить его. Ну, так он не станет дожидаться, когда это произойдет!
Моксель быстро погрузил палец в прозрачный шар и медленно нажал им на спину Торна. Дергая головой в попытках увидеть, что происходит, Торн упал лицом вниз. Моксель рассмеялся, глядя, как корчится под его большим пальцем горбун. Затем надавил посильнее, пока тело не перестало дергаться. Убирая руку, Моксель все еще смеялся. Он надеялся, что Торн оставался в сознании, чтобы испытать всю боль в переломанных костях и ребрах.
Удовлетворенно вздохнув, Моксель снял шлем и смотрел, как времявязалка снова окутывается туманной дымкой. С тихим шипением металлический шлем и кабель задвинулись обратно в машину. Закрепив шлем космического скафандра, Моксель вышел через двойные двери из этого странного, наполненного кислородом помещения в остальную часть полупогребенного города.
Моксель торжествующе шагал по длинному, слабо освещенному коридору к крошечному пятнышку света, отмечающему вход в руины. Странное освещение и перспектива порождали в нем чувство, будто он идет к дальнему концу подзорной трубы, и ему показалось, что идти предстоит гораздо дольше, чем это было на самом деле. Только эхо шагов придавало ему уверенности.
Теперь, убрав Торна с дороги, он станет самым богатым и, значит, самым могущественным человеком в Галактике. Правда, Моксель не был уверен, когда именно он решил, что Торн пытается покончить с ним. Они были вместе дольше двух лет, большую часть из них вдвоем на разведчике «Арис». Он знал Торна так же хорошо, как прыщики на собственном носу. Ни он сам, ни Торн никогда не были небрежными, так что число несчастных случаев в этом полете должно быть не больше, чем во всех остальных. Но со времени посадки на четвертую планету бело-голубой двойной звезды Амы произошло слишком уж много несчастных случаев. И, возможно, не все они были случайными, особенно принимая во внимание то, что они нашли в развалинах одного из древних городов неподалеку от места посадки пару дюжин самородков палладия. Обычно они не основывали на планетах базу, но именно с этой планеты их должен был подобрать и увезти на Землю звездолет «Вселенная». А «Вселенной» лететь до них оставался лишь месяц, и она уже была видна в астроскопе.
Когда это произошло, Торн со смехом сказал:
— Ну, Моксель, скоро мы вернемся к зеленым холмам Земли с кое-каким состоянием в карманах. Вот была бы шутка, если бы с кем-нибудь из нас что-либо произошло. Ведь продав две дюжины самородков — если мы за оставшееся время не отыщем больше, — только один мог бы жить сотню лет, как король.
На следующее утро Моксель пошел в лабораторию, где оставил на ночь скафандр, надел его и отправился наружу. А когда уже вышел, раздался резкий свист, у Мокселя потемнело в глазах, и он стал задыхаться. Он едва успел нажать кнопку воздушного шлюза и ввалиться внутрь, прежде чем потерял сознание. Позже, осмотрев скафандр, он нашел под левой подмышкой отверстие. А в лаборатории, под скамейкой, на которой всю ночь провалялся его скафандр, отыскался пустой пузырек из-под хлористоводородной кислоты, К счастью, у них были запасные скафандры.
Торн с дружелюбной улыбочкой обвинил его в небрежности. Действительно, Моксель проявил небрежность, не проверив скафандр. Но вот кислота?.. Пока он спал, Торн прекрасно мог вылить на скафандр кислоту. Уже отмечалось, что Моксель несколько последних выходов не проводил проверку скафандра. Так что, если бы все закончилось его гибелью, это признали бы несчастным случаем. Завершая инцидент, Торн повторил предыдущее замечание: «Вот было бы забавно, если бы с одним из нас что-нибудь случилось».
Этим утром они разделились. Моксель полетел на разведчике в одну сторону крошечной планетки. Торн на спасательной шлюпке направился в другую. Вот если бы они нашли палладий, то не было бы никаких причин для вражды.
Но даже теперь Мокселю было трудно предположить, что Торн действительно намеревается его убить. Он улыбнулся при этой мысли, потому что Торн сам рано или поздно умрет.
Все оказалось для Мокселя фантастически простым. Он нашел в руинах герметичное помещение, а в нем — телепатический времявязальщик, и в ответ на его вопрос появился Торн. Конечно, Моксель не ждал, что увидит момент своей смерти, его больше интересовало, почему он должен умереть. Его подозрения относительно Торна оказались совершенно верными. В ту минуту в недалеком будущем, когда Торн попытается его убить, большой палец Мокселя возникнет из небес и раздавит негодяя, как насекомое!
Пока Моксель добирался от руин до разведчика, он отошел от шока. Но ему все же казалось, что из развалин полупогребенного города доносится сардонический смешок.
Не обращая на это внимания, Моксель снял скафандр и бросил его в шкафчик вместе с другими. Теперь, когда о Торне нет нужды беспокоиться, он может расслабиться в ожидании звездолета. Когда они прилетят, он покажет времявязалку и объяснит, что произошло с Торном и почему.
А потом, когда Торн будет действительно устранен, он может снова начать заботиться о своей безопасности. Вот, правда, зачем? Нужно всего лишь пойти еще раз к времявязалке и узнать, как ему предстоит умереть на этот раз?
Почувствовав от этих мыслей какую-то легкость, Торн сел в кресло управления и включил двигатели. Когда гул двигателя прорезал тишину, он осмотрел окружающую местность. Чтобы поднять разведчик из развалин с помощью трех из шести килевых дюз, требовалось основательно попотеть. Использовать их для посадки было легко, но для старта они практически бесполезны. Так что Торн прав, он становится небрежным. Единственным правильным решением было направить разведчик на самый далекий объект, преграждающий путь, совершить разбег и круто взмыть в небо, прежде чем машина ударится в конце разбега о груду щебня.
Он так и сделал. Выбрал направление, стал разбегаться, но в конце не успел взмыть так круто, как было необходимо, потому что еще одна из действующих дюз оторвалась с резким хлопком, и машина носом врезалась в препятствие.
Мокселя привело в чувство пронзительное шипение выходящего воздуха. Разведчик лежал на боку. Мокселя вырвало из ремней безопасности кресла и бросило на левый угол пульта управления. С трудом приходя в себя, он понял, что нужно покинуть судно, прежде чем он замерзнет или взорвется вместе с ним. К счастью, шкафчик со скафандрами был всего лишь в нескольких футах от него. Он с трудом дополз до шкафчика, разгребая обломки, выдернул из него скафандр и стал надевать. Скафандр показался ему большим, неуклюжим, но Мокселю все же удалось с ним справиться. Надев шлем, он стал пробираться к воздушному шлюзу.
Выбравшись наружу, он тут же побежал и не останавливался до тех пор, пока взрыв судна не сбил его с ног.
Отдышавшись после падения, Моксель поднялся и стал смеяться так истерично, что даже задал себе вопрос, уж не сошел ли он с ума. Каким же он был дураком, волнуясь, что не успеет покинуть разбитое судно! Если бы он должен был умереть во время взрыва, то времявязалка и показала бы это. И вообще, ему не о чем волноваться, пока Торн не останется лишь воспоминанием.
Когда к нему вернулось самообладание, Моксель понял, что сотрясение от взрыва должен зарегистрировать сейсмограф в шлюпке Торна. А это означало, что Торн может появиться в любой момент, увидеть, что произошло, и покончить с Мокселем, если он выживет. А отыскать его Торн всегда мог при помощи портативного радара.
И, конечно же, глядя вверх, Моксель увидел пламя от дюз космической шлюпки. Она приземлялась за холмом, отделявшим его от места катастрофы.
«Все так и происходит», — с горечью подумал Моксель. Окружающий ландшафт показался ему знакомым. Внезапно что-то щелкнуло в голове, и он понял, что именно этот ландшафт показала ему времявязалка. Как раз в этот момент Торн должен идти к нему. В любое время появится большой палец и раздавит Торна, прежде чем он успеет убить Мокселя.
Моксель пошел к вершине холма. Может, оттуда он увидит, как палец появляется и давит Торна…
Внезапно громадная тень упала на равнину, закрывая звезды. И что-то гигантское стало с отвратительной медлительностью давить на спину Мокселя, пока он не упал, ударившись грудью и шлемом о камни.
Извиваясь от боли, Моксель понял, что времявязалка обманула его! Торн и не собирался его убивать.
Но что же произошло?
Несмотря на острую боль в спине и груди, Мокселю все же удалось повернуть голову, и он увидел, почему он с таким трудом надевал скафандр.
Надвигающаяся смерть медленно затемняла сознание, но он все же успел понять, что времявязалка не обманула его — она отлично показала, как его давит его же собственный большой палец и как он корчится под ним в горбатом скафандре Торна, который он надел по ошибке во время катастрофы.
Future, 1951, № 5
ГАРРИ УОЛТОНУжас в чужих измерениях
Если бы это письмо было послано Эйнштейну, Исследовательскому отделу «Дженерал Электрик» или даже Комиссии по ядерной энергии, оно, вероятнее всего, приземлилось бы в корзинке для мусора. Но редактор журнала должен работать с корреспонденцией читателей с уважением и даже с осторожностью, когда, как в этом случае, в письме предупреждали, что к нему прилагается пакет.
Гораций Прелл прочитал письмо дважды, маленько повздыхал и повернулся, чтобы бросить его в корзинку с надписью «Ответы», но задержал руку.
— Мы получили пакет от Эммануэля Смита? — спросил он секретаршу.