Машинный человек из ардатии
Это поразительная история о четвертом измерении — не хуже тех, что мы читали в юности. Чем станет Человечество через 30 000 лет? Если между нами и древними египтянами, жившими всего лишь 2 000 лет назад, такая громадная разница, то каких высот достигнет человек через 30 000 лет? Наш автор написал об этом необычайно интересную историю, которая не может не захватить вас.
Не знаю, во что и верить. Иногда я уверен, что мне это все привиделось. Но тогда остается вопрос тяжелого кресла-качалки. Оно бесспорно исчезло. Может быть, кто-то сыграл со мной шутку? Но зачем кому бы то ни было прибегать к столь причудливому обману, чтобы одурачить старика? Чтобы украсть кресло-качалку? Конечно, оно еще прочное, но вряд ли представляет для кого-нибудь хоть малейшую ценность. Кроме того, качалка была на месте, когда я сидел в мягком кресле. Разумеется, я могу лгать.
Петерс, которому я достаточно доверял, чтобы рассказать эту историю, описал ее в передовице своей газеты «Ведущий», и его редактор выразился так: «Кажется, у господина Мэттьюса воображение, достойное Г. Дж. Уэллса». И, считаясь с характером моей истории, я готов простить ему сомнения относительно моей честности.
Немногочисленные приятели, которые хорошо знают меня, считают, что я слишком плотно поужинал, и меня посетили кошмары.
Ходж предположил, что качалку по каким-то причинам унес Джэп, убирающийся у меня в комнатах, а я не обратил на это внимание и считал ее присутствие само собой разумеющимся. Джэп категорически отрицает это.
Здесь я должен на минуту прервать свой рассказ и объяснить, что живу я в двухкомнатной квартире с ванной, на третьем этаже современного жилого дома с видом на озеро. После смерти жены три года назад, завтракаю я в ресторане, а обедаю в клубе. Должен также упомянуть, что мне арендовали помещение в центре для офиса, где я провожу ежедневно по нескольку часов, работая над книгой, в которой анализирую ошибки марксистской теории экономики и в то же время совершенно опровергаю выводы Льюиса Моргана в его книге «Древнее общество». Я допускаю, что это довольно честолюбивое занятие, но это еще не значит, что я способен выдумывать дикие истории, чтобы удивить друзей. Нет, я решительно отрицаю, что выдумал все это. Однако будущее покажет. Я просто изложу все произошедшее на бумаге (справедливости ради, так как эта история в совершенно искаженном виде уже появилась в прессе) и предоставлю читателю возможность сделать собственные выводы.
Вопреки обычаю, тем вечером я обедал с Ходжем в отеле «Дубы». Позвольте мне решительно заявить, что хотя у Ходжа и был обычай носить в заднем кармане флягу, я не пил никаких алкогольных напитков. Ходж подтвердит это. Примерно в восемь тридцать я отказался от предложения Ходжа пойти в театр и отправился домой. Там я сменил смокинг на халат и раскурил «гавану». Кресло-качалка занимало положенное место в центре гостиной. Я прекрасно помню это, поскольку, как обычно, пришлось или отодвигать его, или обходить кругом, и я опять подумал о том, зачем идиот Джэп упорно ставит его в таком неудобном месте, и решил в тысячный раз поговорить с ним об этом. Со вздохом облегчения я опустился в мягкое кресло, включил лампу под зеленым абажуром, положил рядом блокнот и карандаш, а также томик Фридриха Энгельса «Основы семьи, частной собственности и государства». Я намеревался сделать несколько примечаний из работы Энгельса относительно множественных браков, показывая, что в этом он противоречил заключениям Моргана… Честно говоря, через несколько минут я откинулся в кресле и закрыл глаза. Нет, я не дремал, я абсолютно уверен в этом. Мои мысли были активно заняты попытками сформулировать предложение так, чтобы была ясна моя мысль.
Лучший способ описать случившееся — это сказать, что произошел взрыв. Это не совсем точно, но сначала мне показалось, что был взрыв. Яркая вспышка света проникла в мои глаза сквозь закрытые веки и ослепила меня. Первой моей мыслью было, что кто-то взорвал динамит, а второй — что произошло короткое замыкание. Прошло какое-то время, прежде чем я смог видеть. А когда увидел…
— О, господи! — прошептал я. — Что это?
На том самом месте, где совсем недавно стояло кресло-качалка, возвышался цилиндр высотой футов в пять. Казалось, он был из стекла, а внутри него ясно виделось существо, напомнившее мне карикатурного ребенка. Я говорю карикатурного, потому что цилиндр был высотой пять футов, а существо — едва ли три. Можете вообразить мое изумление, когда я пялился на этот цилиндр. Я даже встал и включил верхний свет, чтобы лучше рассмотреть его.
Вы можете задаться вопросом, почему я не попробовал позвать кого-нибудь на помощь. Могу лишь сказать, что не видел в этом необходимости. Несмотря на возраст (мне шестьдесят лет), нервы у меня крепкие, и меня не так-то легко напугать. Я обошел цилиндр и рассмотрел находившееся в нем создание с разных сторон. Оно находилось в центре цилиндра, на полпути между верхней и нижней гранями, и поддерживалось путаницей стеклянных и металлических трубок. Мне показалось, что местами эти трубки уходят в тело, и еще я заметил, что в стеклянных трубках циркулирует какая-то темная жидкость. Голова существа была очень большая и лысая, в глаза бросались выдающиеся надбровные души и полное отсутствие ушей. Огромные немигающие глаза, явно обозначенный нос дополняли картину. Нижняя часть лица и рот переходили в маленькое круглое тельце безо всяких признаков подбородка и шеи. Ноги безвольно висели, как у тряпичного клоуна, а руки, более похожие на короткие щупальца, росли прямо из места, где голова соединялась с туловищем. Существо было совершенно нагим.
Я пододвинул кресло поближе к цилиндру и сел, неотрывно глядя на него. Несколько раз я протягивал руку, чтобы коснуться его поверхности, но какая-то невидимая сила останавливала ее. И все это время я не увидел ни малейшего движения сверхъестественного существа в цилиндре.
— Хотел бы я знать, — бормотал я, — кто вы и откуда пришли, живы ли вы? Сон это или реальность?
И тут создание пришло в себя. Одна из его похожих на щупальца рук потянулась ко рту и отбросила металлическую трубку. Из трубки вылетела белая полоска и прикрепилась к стенке цилиндра.
— А, — раздался четкий металлический голос, — английский язык. Очень примитивный, вероятно, из двадцатого столетия.
Это было произнесено с неописуемой интонацией, словно иностранец говорил на нашем языке… Нет, кто-то явно говорил на давно мертвом языке. Не знаю, почему мне пришла в голову эта мысль. Возможно…
— Так вы можете говорить! — воскликнул я.
Существо хихикнуло металлическим голосом.
— Как ты сказал, я могу говорить.
— Тогда скажите мне, кто вы?
— Я — ардатианин. Машинный человек из Ардатии. А ты… Послушай, на твоей голове это действительно волосы?
— Да, — сказал я.
— А эти покрытия, в которых спрятано твое тело, являются ли они одеждой?
Я ответил утвердительно.
— Как странно… Тогда ты действительно примитивный доисторический человек.
Его глаза пристально смотрели на меня из стеклянного цилиндра.
— Доисторический человек! — воскликнул я. — Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что ты относишься к расе ранних людей, чьи скелеты мы раскопали и реконструировали для наших биологических школ. Поразительно, как точно наши ученые воссоздали вас по нескольким обломкам костей. Маленькая голова. Покрытая волосами, развития звериная челюсть, непропорционально большое туловище, частично закрытое искусственными покрытиями из ткани… Даже ваш язык!
Впервые я начал подозревать, что стал жертвой обмана. Я встал и обошел цилиндр, но не смог обнаружить никаких внешних устройств, управляющих этим хитрым изобретением. Кроме того, абсурдно было думать, что кто-то пойдет на такие неимоверные ухищрения ради примитивного розыгрыша. Тем не менее, я выглянул из окна. Потом вернулся и сел на прежнее место перед цилиндром.
— Простите, — сказал я, — но вы говорили так, словно я отношусь к периоду, находящемуся в вашем глубоком прошлом.
— Верно. Если я не ошибаюсь в вычислениях, ты находишься на тридцать тысяч лет в прошлом по отношению к нам. Какое сегодня число?
— 5-е июня 1926 года, — слабо ответил я.
Существо проделало странные жесты, шевельнув металлическими трубками, прикрепленными к его рукам, затем объявило металлическим голосом:
— Говоря вашими терминами, я путешествовал в прошлое на двадцать восемь тысяч лет, девять месяцев, три недели, два дня, семь часов и несколько минут и секунд, которые не стоит так уж точно перечислять.
Именно в этот момент я решил удостовериться, что не сплю и полностью владею собой. Я встал, отошел к столу, выбрал из коробки сигару и стал ее раскуривать. После нескольких затяжек и положил сигару рядом с той, которую курил немногим ранее. Позже я нашел ее там. И это служит бесспорным доказательством…
Я уже упоминал, что у меня крепкие нервы. Так оно и есть. Я вернулся к цилиндру с твердым намерением узнать, что возможно, об этом невероятном существе.
— Так вы говорите, что пропутешествовали в прошлое на тысячи лет. Как это возможно?
— Открыв, что время является четвертым измерением, и создав устройства для передвижения по нему.
— Каким образом?
— Не знаю, смогу ли я объяснить это на твоем языке, слишком уж ты примитивен и неразвит, чтобы понять суть. Но попробую. Знай, что пространство — такая же относительная штука, как и время. Само по себе, кроме как по отношению к чему-то, оно не существует. Его нельзя ни увидеть, ни потрогать. Однако же мы свободно передвигаемся в пространстве. Это понятно?
— Это звучит, как теория Эйнштейна.
— Эйнштейна?
— Один из наших величайших ученых и математиков, — пояснил я.
— Так у вас есть ученые и математики? Замечательно! Это подтверждает то, что говорит Хуми. Надо не забыть рассказать ему… Однако продолжим мои объяснения. Точно так же, как и пространство, время должно быть по отношению к чему-то, чтобы иметь значение. Когда мы измеряем пространство, то измеряем его от исходной точки до конечной. Но понятно, что никакого пространства мы не видим вообще, а лишь прокладываем мысленную линию между нужными точками. То же самое мы делаем, когда измеряем время по солнцу или по часам, которые я висят вон там на стене у меня перед глазами. Значит, время — не большая абстракция, чем пространство. И если возможно свободно двигаться в пространстве, значит, можно свободно двигаться и во времени. И мы, ардатиане, так и начинаем делать…