К этому моменту вы уже знаете, что я не зря трачу Ваше время.
Эффект, который вы наблюдали, побудил меня сделать две большие бутылки Клейна, на сей раз из бронзы. Я настроил их так, чтобы они звучали на несколько октав ниже. Вообразите мое разочарование, когда ничего не произошло!
Позже я понял, что важную роль играет расстояние между бутылками. Установите их на расстоянии ровно в четыре фута друг от друга. Встаньте между ними, возьмите молотки, которые я прилагаю к бутылкам, и враз ударьте ими по бутылкам как можно сильнее.
Не буду говорить Вам заранее, что Вы увидите. Только предупреждаю, что тон их звучания покажется странным. Не рискуйте экспериментировать, без дела ударяя по бутылкам.
Коре показалось, что ее разбудил крик Прелла, или, может, это было во сне. Кора проснулась окончательно, когда крик повторился.
Это было не во сне, не в ее ярком, запоминающемся сне. Кора включила лампу и накинула на плечи халат. Выйдя из спальни, она спустилась к лестнице, ведущей в подвал. Там горел свет, но сверху Кора не видела, что там происходит.
— Гораций, ты все еще там? — спросила она.
— Да-да, конечно! — ответил Прелл. — Что ты делаешь здесь так поздно?
— Я снова видела сон… о тебе.
Не получив никакого ответа, но желая рассказать сон, Кора приняла молчание за знак согласия.
— Это был один из тех снов, что заставляет меня видеть чуждое существо. И сегодня я узнала, зачем. Это ученый из иного мира. Сначала он изучал наш мир и нас (посредством телепатии, конечно), а потом научился пересылать в наш мир разные вещи. Настоящие вещи, сделанные из нашей материи, в которую он преобразовывал свою пустоту. Помнишь, я рассказывала тебе о его мире? Ты слушаешь меня, Гораций?
— Ты не могла бы говорить погромче, — медленно ответил он.
— Ну вот, он хотел получить образцы нашей материи. Видишь ли. Он мог… мог создать здесь передатчик, но кто-то должен работать на нем. Тогда он узнал, чем ты интересуешься, и сумел написать тебе письмо — должно быть, он научился этому через меня. В прошлом месяце ты болел, и я помогала тебе писать письма. Затем он послал передатчик — очень простой по устройству. Этот передатчик испускал особые звуковые колебания и с их помощью мог пересылать в тот мир только живую материю. Он сожалел, потому что ничего не имел против тебя, но вынужден был заставить тебя перейти в их мир. Ты бы ничего не заподозрил, потому что передатчик представлял из себя две бутылки…
— Две бутылки? — натянутым голосом переспросил Прелл.
— Да. Две странной формы бутылки из стекла… Нет-нет, из бронзы. И они послали бы тебя из нашего пространства в промежуточное, где он мог бы добраться до тебя… Мой милый, — сказала внезапно Кора обычным голосом, — я здесь отвлекаю тебя всякой ерундой. Я иду спать. Да и тебе пора…
— Погоди, Кора! — поспешно крикнул снизу Прелл. — Я проделал странный эксперимент и, кажется, угодил в неприятное положение. Будь добра, принеси мне фонарь.
Кора почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
— Фонарь? — спросила она. — Но у тебя же горит свет.
Она стала спускаться по лестнице, с трудом делая каждый шаг, и подумала о том, что единственный фонарь лежит в гараже, в автомобиле.
— Слава Богу, ты пришла, Кора, — раздался голос Прелла. — Все вокруг черно, как смоль, но наконец-то я вижу фонарь.
Кора почувствовала, что ее горло как будто стягивает узлом.
Она посмотрела на свои руки, будто действительно могла увидеть в них фонарь, но там ничего не было.
— Поспеши, Кора. Ты так далеко, что мне кажется, я гляжу на тебя в другой конец телескопа.
Голос его, хотя и явственно слышимый, был невероятно далеким.
Кора заставила себя сделать последний шаг и увидела весь подвал, ярко освещенный двумя лампочками.
С потолочной балки на расстоянии четырех футов друг от друга свисали две бронзовые бутылки ужасно знакомого серовато-коричневого цвета. Коре показалось, что кровь остановилась у нее в жилах. Ее охватил страшный холод.
— Слава Богу, ты добралась, — раздался голос Прелла. — Темнота действует мне на нервы… Кора, что на тебе надето? Ты выглядишь так странно…
Его голос доносился из пустоты.
— Но ты не Кора! — закричал голос Горация Прелла. — Ты вообще не человек… Кто ты? Кора, ты слышишь меня? Воздух становится плотным, я не могу двинуться…. Чего тебе надо, кем бы ты ни был? Крюк… и нож! Не-ет!.. — закричал он в ужасе из неимоверно далекого расстояния чужого пространства.
Две бронзовые бутылки мерцали в прозаическом свете ламп. На полу что-то блеснуло. Кора опустила взгляд — это были наручные часы Прелла.
Кора закричала. Но к тому времени уже некому было ее услышать.
Science-Fiction plus, 1953, № 6
АЭНДО БИНДЕРЦилиндр времени
— И вы откопали капсулу времени плугом? — спросил Стоддард.
Фермер кивнул. Он сунул за щеку новую порцию жевательного табака, изумленный фурором, который вызвала его случайная находка.
— Я нашел это на моем восточном поле, — сказал он. — Я как раз расчистил новое место. Прежде там росли деревья и кусты. И мой плуг напоролся на что-то под землей. Сначала я думал, что это скала. Когда его выкопал, то обратился к вам. Как вы его назвали?
— Капсула времени, — повторил Стоддард, пытаясь совладать с лихорадочным волнением. — Взгляните сюда. Чем это еще может быть? Длинный, из какого-то материала, похожего на бронзу, цилиндр двадцати пяти футов в длину, тщательно запечатанный. Очень похож на капсулы, которые мы время от времени закапываем для потомков. Археологический институт послал меня проверить ваше сообщение. Джексон будет мне помогать. Сначала мы думали — только не обижайтесь, — что это просто выдумка.
В голосе его коллеги тоже слышалось волнение.
— Какая находка! Посмотрите, как она обросла окаменевшей почвой! Она пролежала в земле рекордно долгое время!
Она лежала перед ними — тайна, упакованная в желтовато-коричневый металл. Фермер сам вытащил ее из земли трактором. Какая странная, неизвестная цивилизация прошлого зарыла знак о себе, обреченный быть найденным в 1953-м году?
— Газеты сойдут с ума, когда получат такие новости, — стал пророчить Стоддард. — Это же материал для заголовков! — Он уставился на телефон. — Нельзя тратить зря время. Я позвоню профессору Битти в институт, чтобы он прислал сюда грузовик. Только в институте мы вскроем его. Как вы думаете, Джексон, каким периодом он может датироваться? Тысяча лет назад? Десять тысяч? Кто знает…
Все это время у его коллеги было смутное ощущение, что ответ будет более поразительным, чем они мечтают.
Через несколько часов на улицах городка завопили сирены. Нетерпеливая толпа собралась по пути следования грузовика, сопровождаемого полицейским эскортом на мотоциклах, который вез цилиндр в Институт археологии.
Газеты уже назвали ее в громадных заголовках «Капсулой, посланной на заре цивилизации». Дикторы на радио были ни более сдержанными, ни более точными, говоря о «Древнем захоронении, сделанном миллион лет назад». Рядом крутились телевизионные группы, транслируя перевозку капсулы, пока она не была доставлена на институтский склад. Ничто так не будоражило воображение публики, как открытие чего-нибудь древнего, могущего пролить свет на историю прошлого Земли.
Это походило на открытие могилы Тутанхамона, только в гораздо большем масштабе. Наконец, полиция оттеснила толпу любопытных от ворот склада, закрывшихся за капсулой времени.
Профессор Битти уставился на капсулу с потрясенным удивлением, как будто она не имела никакого права на существование.
— Мы бросим все дела, — заявил он, — даже сортировку глиняных сосудов майя. Завтра соберемся здесь всей командой и…
Лицо Стоддарда стало унылым.
— Зачем ждать до завтра? Профессор, а как же мы? Почему мы не можем исследовать ее прямо сейчас? Зачем тратить впустую целый день?
Битти захихикал.
— Эта штука лежала в земле Бог знает сколько столетий. Миллионы дней. Разве еще один день имеет значение? Ладно, вы, два нетерпеливых бобра, разрешаю вам соскоблить с цилиндра всю почву.
И он уехал, улыбаясь их юному энтузиазму. Когда-то давно он был таким же, когда раскопал свой первый наконечник неолитической стрелы.
Оставленные в покое, Стоддард и Джексон принялись за работу. Очистить цилиндр оказалось удивительно просто. Часто требуются дни и недели, чтобы извлечь древние реликвии из окаменевшей грязи. А бронзовый, тщательно отполированный цилиндр начал сверкать уже через шесть часов.
— Странно. Любой материал, пролежавший действительно долго в земле, должен подвергнуться значительной коррозии. А на цилиндре нет ни царапинки. Что, если это подделка?
— Не смей говорить такое, Джексон! — взвизгнул Стоддард, как будто его ударили по лицу.
Но сомнения не оставили его коллегу.
— Могу поклясться, что эта штука пролежала в земле совсем недолго. Возможно, кто-то зарыл ее несколько лет назад для розыгрыша. Людям нравится делать такое. Помнишь Кардиффского Гиганта?
Стоддарда снова охватило волнение.
— Опять вечный скептицизм, — упрекнул он коллегу. — А что, если создатели цилиндра хорошо разбирались в металлургии? Что, если они создали сплав, стойкий к разрушительному действию времени? А? Это объяснило бы все.
— Конечно, конечно. Все хорошо и прекрасно… Для так называемого ученого, Стоддард, ты слишком наивен.
— Могу я ответить на комплимент? — медоточивым голосом сказал Стоддард. — А у тебя слишком твердая голова, Джексон, ты можешь занять почетное место в школе твердоголовых.
Так они и продолжали работать, оттачивая друг на друге сарказм и остроумие. Случайный свидетель мог бы решить, что они — непримиримые враги. Но проницательный человек понял бы, что они верные друзья. Их язвительные оскорбления на самом деле являлись словами уважения и восхищения друг другом, только высказанные с обратным знаком. Если бы они высказали вслух похвалу друг друга, это означало бы, что их отношения под угрозой.