Хильду. Не дайте ей упасть, Вэйн…
Корабль висел в бесконечности Космоса. Через все иллюминаторы был виден неподвижный небесный свод, казавшийся теперь шаром из черного бархата с рассыпанными по нему сверкающими точками далеких миров.
— Но мы не можем висеть здесь вечно, — подал голос Браун. — У нас не хватит ни воздуха, ни воды! Мы все умрем.
— Запустите машину, Браун, — задыхаясь, скомандовал Вэйн.
— Не могу! Ничего не работает!
— Что вы сделали? — спросил Вэйн у Дилая Дилай, сохраняя огромное спокойствие, встретился с ним взглядом.
— Я подумал, что будет умнее сломать Машину. Мне она больше не нужна.
— Мы же умрем! — выкрикнул Минк.
Джеральд Вэйн поглядел на него с немым изумлением, затем накинулся на Дилая.
— Вы убили нас! Вы…
— Это вы убили нас. — Дилай, бледный, сел на кушетку, разглядывая всех по очереди. — Вы с этой женщиной убили нас всех. Вы все знали это, все, кроме меня, и никто не потрудился сообщить мне. Иди к нему, Хильда. Теперь тебе ничто не мешает…
Но Хильда стояла, глядя на него. Минк дико заорал и выбежал из зала. Браун, проклиная все про себя, подчеркнуто спокойно спустился в диспетчерскую. Вэйн закружил по залу.
— Вы сумасшедший дурак!..
— Лучше подойдите и обнимите ее, Вэйн. Вы же видите, как она испугана?
— А может, нам лучше попробовать восстановить машину? — спросил Томассон.
— Бесполезно, — прервал его Дилай. — Вы просто не успеете. Воздух постепенно уходит сквозь щелочки. Нам осталось часа два-три.
На твоем месте, Хильда, я бы не стал тратить время впустую. Конечно, нескольких часов слишком мало для любви…
Хильда пошла было к Вэйну, но его испуганный облик и слова остановили ее:
— Ты сама во всем виновата! Будь ты проклята! — И Вэйн выскочил из зала.
— Не уходите, Томассон, — сказал Дилай. — Не беспокойтесь о нем. Садись, Хильда… Плохо, что под конец ты не испытала его любовь, но я так и думал.
Последующий час запомнился Томассону отрывочно, поскольку он пребывал в растерянности. Он смутно слышал, как внизу Вэйн и Браун возятся с механизмами, пытаясь сделать невозможное.
Он смотрел на Дилая и его жену, сидящих в другом конце зала. Они молча смотрели друг на друга. Все они были безумны. Возможно, единственным нормальным человеком тут был сам Томассон.
Томассон слышал крики Вэйна и Брауна и грохот металла, а затем ужасный, отчаянный вопль Минка.
— Он заперся в продовольственном складе! — кричал Вэйн. — Браун, нужно выковырять его оттуда!
Они стояли перед запертой металлической дверью. За ней был Минк. Они слышали его бормотание:
— Я хочу жить… Не трогайте меня… Никто не хочет жить так, как я. Еда и напитки — это жизнь. Я не умру с этой едой и водой.
Вэйн заколотил кулаками по металлической двери.
— Минк, немедленно откройте!
— Откройте дверь! — кричал Браун.
В ответ была тишина.
Браун с Вэйном стали бить в дверь чем-то тяжелым. Дверь, наконец, поддалась от ударов тяжелого гаечного ключа, который принес Браун, распахнулась, они влетели внутрь и упали, снеся коробки с продуктами и разливая бочки с водой, которыми была подперта дверь.
Вэйн тут же вскочил на ноги, и обезумевший Минк повис на нем, стараясь вцепиться в шею. Вэйн споткнулся и упал, увлекая за собой Минка. Браун поднял гаечный ключ и проломил ему голову. Вэйн поднялся, стряхнув с себя обмякшее тело.
— Все нормально, Браун! Он мертв — ну и что? Зато мы спасли продукты и воду.
— Это… это ужасно, — заикаясь, пробормотал Браун. — Брызги мозгов… Мне нужно выйти…
Они вышли в коридор. Браун все еще держал в руке гаечный ключ и, когда заметил это, то с содроганием выронил его и пошел к себе, бормоча что-то под нос.
Вэйн пошел в общий зал.
— Минк сошел с ума. Он заперся на складе, и Брауну пришлось убить его гаечным ключом. Он совсем обезумел, толстый дурак…
Дилай лишь пожал плечами.
— Садитесь, Вэйн. Только сперва закройте поплотнее дверь. Вы правильно сделали, что пришли. Здесь самое лучшее место, потому что воздух улетучится не так быстро.
Томассон чувствовал, что воздух все же уходит. Он слышал тоненький свист — или это шумело в ушах?
Вэйн захлопнул дверь.
— Я не хочу умирать! Дилай, разве вы не можете ничего сделать?
— Уже ничего, — спокойно ответил Дилай.
Вэйн захныкал, как трусливый ребенок.
— Хильда, велите ему прекратить это. Велите же, Хильда.
Но Хильда Дилай молча глядела на него. Томассону показалось, что на ее губах промелькнула улыбка.
— Садитесь же, — сказал Дилай. — Экономьте силы. Воздух становится очень разреженным.
И тут воздух стал выходить еще быстрее. Браун, цепляясь за стул на полукруглой палубе-коридоре, отчетливо слышал в тишине, как воздух со свистом выходит из щелей.
Он был возле маленького внешнего люка. Минк был мертв. И вскоре они все умрут. Он слышал доносившееся изнутри хныканье Джеральда Вэйна:
— Я не хочу умирать! Дилай, пожалуйста…
Но он все же умрет.
Браун подумал, что так будет лучше. Они должны умереть все вместе. Он нащупал возле люка рычаг и медленно потянул за него. Крышка люка скользнула в сторону. Ринувшийся наружу воздух сперва напоминал летний бриз, но вскоре превратился в настоящую бурю.
Браун уронил голову на колени. Он был мертв…
Дилай пристально поглядел через зал на закрытую дверь в коридор.
— Должно быть, снаружи что-то случилось. Воздух уходит слишком быстро…
Вэйн свернулся на стуле клубком и закричал:
— Остановите это! Я не хочу умирать!
Томассон подумал, что глупо так себя вести. Вэйн выглядел жалким ничтожеством, разом лишившись всех своих мужских достоинств.
Дилай лежал на кушетке, задыхаясь.
— Хильда… сейчас мы… мы уйдем…
— Знаю. — Она попыталась подняться, но все закружилось перед глазами. — Рональд! Где ты? — Она вздрогнула и протянула руки, пытаясь преодолеть разделявшие их футы. И руки Дилая схватили ее запястья.
— Хильда!
— Если бы ты мог простить меня, Рональд!
— Я прощаю тебя, Хильда! Прощаю!
Рев в голове Томассона заглушил их слова.
Мертвое тело Вэйна на стуле казалось отвратительным.
А на кушетке лежали вместе Дилай и Хильда, сжимая друг друга в последних объятиях. Они были спокойные и умиротворенные.
И это последнее видение стало расплываться в глазах Томассона. А дальше была лишь темнота…
Такими мы и нашли их тела, остававшиеся нетронутыми столько лет. Мы не попытались отбуксировать корабль времени Дилая на Землю. Мы оставили его там с шестью мертвыми пассажирами. Пока молодой Дорранс рассчитывал курс на Землю, я был у заднего окна обзорной башенки и смотрел, пока корабль Дилая не затерялся среди равнодушных звезд.
Gernsback Publications, Inc, 1931
ФРАНК БЕЛНЭП ЛОНГСтежок во времени
Все началось с черепах. С возрастом они сделались заскорузлыми и вялыми, а когда начали регрессировать, то само Время, казалось, поросло мхом столетий. Но хотя, строго говоря, все началось в зоопарке, для меня началом послужил телефонный звонок Каррутерса, изменивший мир.
Каррутерс позвонил мне в пять утра и попросил, чтобы я немедленно приехал в зоопарк, невзирая на холод, и захватил с собой аптечку. Я страдал с похмелья, потому что полночи праздновал канун Нового года, и пока сидел в кровати, комната вращалась перед глазами. Но все же мне пришлось выбраться из холодной влажной постели, одеться, проглотить чашку кофе и с пыхтением выползти из дома.
В том, чтобы быть единственным ветеринаром на весь зоопарк, есть свои недостатки. Всякий раз, когда тигр, змея или скорпион заболевают лихорадкой, я, как предполагается, бросаю все свои дела и мчусь им на помощь. Раскипятившись, как чайник на огне, я нырнул в метро.
«Когда-нибудь брошу все это, — подумал я. — Получу нормальную работу или что-то подобное…»
«Зоопарк Фолл Брука» был в семи милях от моего дома, если считать по прямой. Это был большой зоопарк в городском предместье, с пастбищем для антилоп, рощицами и лугами, над которыми порхали бабочки. Я все еще кипятился, когда прошел через Восточные ворота и побрел через сугробы к секции рептилий.
Я ожидал, что там будет темно, а хранитель станет ждать меня наверху, зарывшись в книги. Но, ступив в сырой вестибюль, Я страшно удивился. Везде горел свет, а Каррутерс стоял в вольере для черепах с рулеткой в руке, сгорбившись и опустив худые плечи.
Каррутерс выглядел усталым, осунувшимся. Под глазами у него были черные круги, и весь он казался еще более угловатым, чем обычно. При виде меня он принялся ругаться, его костлявое лицо исказилось от гнева.
— Вы чертовски долго добирались сюда, Дэвид! Почему бы вам не снять квартиру поближе к парку?
Я видел, что он весь издерган. Много дней он буквально не вылезал из своего офиса, делая правки своей новой книги по змеям Малайзии и одновременно выхаживая больного питона.
Квартиры в районе парка были зверски дороги, и мне захотелось поспорить с ним о моей зарплате. Это была щекотливая тема для нас обоих. Но его действительно можно было пожалеть, потому что книга уже превысила девяносто тысяч слов, а питон все равно не выживет.
— Мне очень жаль змею, — сказал я, — но кишечные паразиты распространяются очень быстро, а питоны такие нежные. Кобры легко выдержат это, как и…
Каррутерс нетерпеливо взмахнул рукой.
— Забудьте об этом. Я хочу, чтобы вы осмотрели черепах. Кажется, они умирают.
Я почувствовал бесконечное раздражение. Неволя есть неволя, а галапагосские черепахи далеко не так ценны, как змеи. Но Каррутерс был моим боссом, и то, что я собирался жениться на его внучке, никак не влияло на него. Я вздохнул, нагнулся и открыл свой медицинский чемоданчик. В вольере были три черепахи, но я начал с самца с длинной шеей, торчащей из панциря и поникшей, точно увядшая герань. Он искоса смотрел на меня, полуприкрыв красноватые глазки, изо рта у него текли слюни. Весь его вид словно говорил: «У меня нет никакой уверенности в тебе, брат».