– Может быть, причина была именно в этом, – тихо сказала Софи.
– Нет, я был просто пешкой в их игре с разводом.
– Я уверена, что они оба любили тебя.
– Себя они любили больше.
– И с кем ты в итоге остался?
– Меня передавали из рук в руки. Хуже всего было летом. Я не мог долго оставаться в одном месте, общаться с друзьями. В памяти остались только машины, самолеты, переезды. Лето ассоциируется у меня с жарой и потом. Кстати, и в этом номере кондиционер никуда не годится.
– Да, хорошего здесь мало, – согласилась она. – Мы могли бы позволить себе место получше.
– И привлечь к себе внимание.
– У твоих родителей появились новые семьи?
– Мы еще не закончили с ними? – простонал он.
– Почти закончили.
– Да, мать повторно вышла замуж, когда мне было двенадцать. Моим отчимом стал вице-президент какой-то студии. Он перевез нас в особняк в Беверли-Хиллз с отличным бассейном.
– И, держу пари, с хорошим кондиционером.
– С этим там был полный порядок. Но дом был такой большой, что я никогда не мог толком понять, есть они там или нет. Потом у них родились три девочки, одна за другой, и дом превратился в настоящий бэби-ленд.
– А твой отец? Он тоже женился во второй раз?
– Да. Сначала, когда мне было около тринадцати. Потом, когда мне было двадцать. В прошлом году он развелся в третий раз. На случай, если ты еще не догадалась, не такой уж он и подарок. Но он умеет обольщать и всем нравится. – Деймон остановился, удивляясь тому, что впервые в жизни так много говорит о себе. – А теперь, когда я нагнал на тебя скуку, можно мне взять пульт?
– Мне вовсе не скучно. – Она облизнула губы. – Мы так и не узнали друг о друге ничего, когда впервые встретились.
– Да, эту часть мы пропустили, – согласился он, глядя ей в глаза. Похоже, каждый из них вспоминал одно и то же. – Итак, пульт?
Она снова пропустила это мимо ушей.
– Как ты попал в армию? Пошел добровольцем в восемнадцать лет или как?
– Нет, сначала поступил в колледж. Я тогда плохо представлял, чем хочу заниматься, и знал только, что не хочу иметь никаких дел ни с Голливудом, ни с киноиндустрией вообще. Потом случилось 11 сентября, и для меня все изменилось. Я понял, что хочу служить. Поступил в Корпус подготовки офицеров запаса, чем привел в ужас обоих родителей – на те пять минут, которые они мне уделили.
– Они не хотели, чтобы с тобой что-то случилось.
– Сомневаюсь. Но в любом случае для меня их мнение не имело никакого значения. Я получил диплом, пошел в армию офицером и наконец-то нашел что-то настоящее. – Деймон вздохнул. – Переезд из Голливуда в учебный лагерь был подобен перелету с Земли на Марс. Я оказался совершенно не готов к настоящим трудностям, к физическим и психологическим испытаниям, но в итоге стал другим человеком, более сильным и сознательным.
– С Джейми ты познакомился в армии?
– На третьем году. Мы были в одной команде. Именно Джейми и предложил перейти в ФБР.
– Никогда не думала, что он пойдет по стопам отца. – Софи покачала головой. – В детстве он говорил, что никогда этого не сделает.
– Он и мне об этом рассказывал. Джейми изначально хотел найти собственное призвание, но, когда его отец вышел на пенсию, понял, что может пойти в Бюро, и никто не скажет, что он пользуется именем отца. – Деймон посмотрел на Софи. – А ты никогда не хотела работать в ФБР?
– Никогда. Даже мысль такую не допускала.
– Вот как.
Она смущенно взглянула на него.
– Я, конечно, восхищалась тем, что делал мой отец. Он был настоящим патриотом. Верил в страну, долг, верность, честь. Свою жизнь он посвятил служению стране, и я гордилась им. Иногда мне было неловко из-за того, что я такая эгоистка, но меня всегда больше интересовала история, чем текущие события. Собрать цельную картину чьей-то истории из того немногого, что осталось от домов, городов или захоронений, это так захватывающе.
Когда она увлекалась, в ее карих глазах вспыхивали золотистые крапинки, и ему это нравилось. Но еще больше нравилось, когда ее страсть обжигала его самого.
– Однажды я нашла маленькое золотое кольцо с гравировкой, – продолжала Софи. – Мне потребовалось почти два года, чтобы выяснить, что оно принадлежало юному принцу в очень древней стране. Он умер в день своей свадьбы – его застрелил соперник, добивавшийся внимания его невесты. Погиб в семнадцать лет.
– Что случилось с убийцей?
– Не сомневалась, что ты об этом спросишь, – рассмеялась Софи. – Сказывается подготовка специального агента. Меня больше интересовало, что случилось с женой.
– И ты выяснила?
– Женщину заставили выйти замуж за убийцу ее мужа. Но, что интересно, этот человек умер от яда несколько лет спустя. Никто так и не узнал, кто это сделал. Я думаю, это была она.
– Похоже на одну из мыльных опер моей матери. Как ты вообще узнала все это по одному кольцу?
– Я проследила по гравировке происхождение кольца до семьи принца, а затем изучила старые рукописи и предания того периода времени и собрала все это воедино. Я намеренно упрощаю, но на самом деле все не так легко.
– Впечатляет. Ты, должно быть, отлично разбираешься в исторических головоломках.
– Признаюсь, мне действительно нравятся сложные задачи. Когда я нахожу что-то, например кольцо или кость, у меня появляется желание узнать о находке все. У каждого человека есть своя история, и многие из них остаются нерассказанными, но время от времени это удается сделать мне. Вот так мы рассказываем историю и извлекаем уроки из нашего прошлого. – Она перевела дух. – Я иногда чересчур увлекаюсь.
– Тебе нравится то, что ты делаешь. Это здорово. Далеко не каждый может этим похвастаться.
– Мне это действительно нравится. Я хотела стать археологом лет, наверное, с шести. Ты не представляешь, сколько раз я перекапывала наш задний двор.
– Находила что-нибудь?
– Кости чьей-то собачки. После этого мои родители ввели мораторий на раскопки на заднем дворе. Но записали меня в летний лагерь.
– Твой отец говорил, что ты еще и преподаешь.
– Да, с осени преподаю, а летом езжу на раскопки. В следующем месяце мне нужно быть в Египте.
В ее глазах промелькнуло беспокойство.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я только что вспомнила, что на следующей неделе выпускные экзамены. Собиралась провести уикенд за подготовкой тестов. Предполагалось, что в понедельник я буду в офисе, а в среду приму экзамен. И вот вместо этого я сижу здесь, в убогом номере мотеля, не имея возможности с кем-либо связаться. Что будут делать мои студенты? Как быть с экзаменами? Среди студентов есть выпускники. И некоторые из них работали на двух работах, чтобы иметь возможность поехать со мной на раскопки в июле. Я подведу очень многих и чувствую себя ужасно виноватой. По-твоему, я веду себя эгоистично?
– Нет, ты все делаешь правильно. Сегодня утром тебя могли убить. Черт возьми, тебя могли убить прошлым вечером, если бы ты вернулась в квартиру. Это не какая-то игра. Твой отец мертв, и мы пытаемся тебя спасти. Уверен, в университете знают, что ты пропала. Тебя кто-нибудь заменит. О твоих студентах позаботятся.
– Наверно, ты прав, – задумчиво сказала она. – Просто не хочу, чтобы кто-то из них пострадал из-за этого.
Деймона тронула ее забота о других. В его мире это было редкостью. Для него круг тех, кому можно доверить свою жизнь, кому он сам был предан беззаветно, ограничивался парой близких друзей, с которыми он не раз подвергался опасности. Преданность Софи распространялась на студентов, работодателей, друзей, даже тетю, которую она не видела с шестнадцати лет.
Интересно, а могла ли она питать такие же чувства к нему…
Но нет, ему это не нужно. Он этого не хочет. Зачем ему кто-то, с кем нужно встречаться, о ком нужно беспокоиться и кто будет беспокоиться о нем. Поэтому он и сбежал от нее четыре года назад. Знал, что, если останется до рассвета, она сплетет паутину, из которой он не сможет – или не захочет – выбраться. Он давным-давно дал себе обещание, что никому не позволит контролировать то, что он делает, с кем встречается, куда ходит.
И вот это обещание он сдержал.
Иногда оно казалось ему пустым и нелепым.
Но он всегда говорил себе, что лучше быть тем, кто уходит, чем тем, от кого уходят.
– Ты притих. О чем думаешь, Деймон?
– О твоих учениках, – солгал он. – Единственный способ защитить их – держаться от них подальше.
– Ты прав. Посмотри, сегодня утром ты оказался рядом со мной, и тебя едва не подстрелили.
– Нет, нет, никакого «едва». Меня беспокоит другое, – сказал он, вспоминая перестрелку у озера.
– Тебя беспокоит, что в тебя не попали? – удивилась она.
– Просто интересно, почему наш стрелок не дождался более удобного момента. Или… Почему он был один? Будь их двое, они бы нас не выпустили.
Софи нахмурилась.
– Тебя не устроило мастерство нашего стрелка?
– Ты была прямо перед окном, но он в тебя не попал. Специально? Или это был предупредительный выстрел?
– Я об этом не думала, – медленно сказала Софи. – Но зачем ему меня предупреждать?
– Понятия не имею. Я просто размышляю.
– Одно из моих любимых занятий. Я хорошо собираю пазлы, но не думаю, что у нас достаточно деталей, чтобы составить полную картину.
– Мы начнем собирать их завтра.
– Не люблю ждать.
– Я тоже. До сих пор жду объяснений, куда мы направимся утром, – многозначительно добавил Деймон.
– Недолго осталось.
У него на этот счет было другое мнение. Впереди их ждала долгая, жаркая ночь, а Софи нравилась ему все больше. А еще его беспокоило кое-что из того, чем она с ним поделилась.
– Софи. – Он спустил ноги с кровати и повернулся к ней лицом.
– Что? – настороженно спросила она, очевидно, уловив перемену в его тоне.
– Ты сказала, что место, куда мы едем, никак не связано ни с твоим отцом, ни с твоим прошлым, но это неправда. Мы едем в Нью-Хейвен, а там учились твои родители и Питер Хант. Предполагаю, что у твоего отца, возможно, когда-то была там квартира. Или дом.