Она знала – так будет с Деймоном. У них все сложилось с самого начала, с первого поцелуя, первого прикосновения. Казалось, их тела созданы друг для друга и только ждали встречи. Той ночью она была счастлива.
Пока он не ушел.
Открыв глаза, Софи напомнила себе, что лучше им было в темноте, в полумраке, а не в реальности, при холодном свете дня. Может, он поэтому внезапно прервал поцелуй?
Ей нужно не мечтать о сексе с Деймоном, а беспокоиться о том, сможет ли он спрятаться в доме, пока не уйдут уборщицы? Не хватало только, чтобы полиция арестовала их за незаконное проникновение. Если это случится, их разлучат, и кто знает, какие обвинения предъявят.
Взгляд ее наткнулся на кейс, оставленный отцом. Вот и еще одна проблема, о которой она старалась не думать.
Софи не представляла, сколько там наличных, но знала, что много. Откуда эти деньги? Оставалось только надеяться, что он снял их с банковских счетов, положил в кейс и спрятал на складе незадолго до того, как сел в машину и отправился на север Нью-Джерси. Но такое предположение казалось сомнительным.
Они всегда жили в комфорте, но небогато, а с деньгами стало туго после того, как заболела ее мать. Софи тоже снимала деньги с банковского счета отца, на учебу. Он всегда говорил, что хочет оплатить колледж и магистратуру, чтобы она вышла в жизнь без долгов, и добился этого. И вот теперь она не могла не задаваться вопросом, как ему это удалось. Она не знала, сколько он получал на работе, но понимала, что слишком много. Так откуда они все-таки взялись? Может быть, у него были какие-то инвестиции, о которых она ничего не знала?
В памяти возникли его последние бессвязные голосовые сообщения. «Мне жаль, Софи…» Он говорил, что сделал немало ошибок и оказался в трудном положении, что хотел бы все исправить, но если у него не получится, то ей нужно бежать. Он хотел, чтобы она была счастлива, но также велел ей взять ключ и открыть бокс. Он хотел, чтобы она нашла деньги. Насчет этого у нее не было ни малейших сомнений. Он хотел, чтобы она воспользовалась деньгами и паспортом и начала новую жизнь, – как будто это так легко.
Она не могла преподавать под чужим именем, не могла предъявить свои ученые степени, не могла ездить на раскопки, не имея разрешений.
Софи положила перед собой кейс и подняла крышку, лелея в глубине души безумную мысль, что деньги ей только померещились.
Увы, они все еще лежали там.
Вытащив пачку стодолларовых купюр, она пересчитала их. Сто штук. И таких пачек там было по меньшей мере пятьдесят, а может, и больше. То есть ее отец припрятал полмиллиона долларов наличными.
Она изучила первый паспорт. Он использовал ее вымышленное имя, придуманное для поездок на озеро. Фотография, похоже, была сделана недавно. Когда же он снимал ее в последний раз?
На Рождество он достал свой фотоаппарат, и да, на ней был темно-красный свитер, купленный в канун праздника. Выходит, он планировал это еще шесть месяцев назад? Водительские права были выписаны на то же имя. Кроме того, в кармашке лежала кредитная карточка на имя Ребекки.
Второй комплект документов: паспорт, водительские права и кредитная карточка – был выписан на имя Шарлотты Беннетт. Здесь фотография была другая – она в темно-зеленом топе, волосы собраны в конский хвост. Хотел ли он предложить ей на выбор два варианта?
Изучая документы, Софи заметила, что адрес в обоих комплектах указан один и тот же – квартира в Бруклине. Она действительно существует? Что там находится? Ее отец не стал бы указывать на удостоверении личности взятый из головы адрес, ведь так?
Софи попыталась все осмыслить. Возможно, адрес и впрямь был случайный или придуманный. Но так ли это? И имеет ли это какое-то значение?
Дверь гаража открылась.
Софи бросила документы, захлопнула крышку кейса и вскочила. Но с облегчением вздохнула, увидев Деймона.
Что бы она сделала, если бы это был кто-то другой? Занявшись содержимым кейса, она совсем забыла, где находится.
– Уборщицы ушли. Особенно себя не утруждали – быстренько вытерли пыль и пропылесосили.
– И тебя никто не заметил?
– Нет. Я увидел, что они протерли пол в ванной на первом этаже, и спрятался за занавеской в душе. Стоял там, пока не услышал, как закрылась дверь. Выключил сигнализацию и вернулся за тобой.
– Ты хорош в своем деле.
– Это моя работа. Идем.
Она наклонилась и застегнула молнию на кейсе.
– Я начала считать деньги. Там полмиллиона или больше.
Он сдержанно кивнул.
– Я так и прикинул.
Софи отметила, что он воздержался от комментариев насчет того, откуда у ее отца такие деньги, но чувствовала, что разговор неизбежен. Она взяла свою сумочку и последовала за ним.
Дом был таким, каким она его помнила: обставленный дорогой мебелью, украшенный произведениями искусства, со строго оформленными гостиной и столовой. Раньше, насколько она помнила, в комнатах было больше личных вещей, но они, похоже, исчезли.
Софи настояла на том, чтобы проверить каждую комнату, хотя Деймон сказал, что уже сделал это. Ей нужно было самой убедиться, что они одни, прежде чем позволить себе свободно вздохнуть. Хотя после всего случившегося это и звучало чересчур оптимистично.
Заглянув в спальни наверху, принадлежавшие когда-то Кэсси и Джейми, она ощутила горько-сладкий привкус ностальгии. Хотя обе пустовали, в них сохранились вещи из прошлого: настольные игры в шкафу Кэсси, бейсбольные постеры «Метс» на стенах Джейми. Эти постеры, похоже, тронули и Деймона.
Софи уже заметила, что, когда он говорил о Джейми, у него каменело лицо, темнели глаза и голос звучал отрывисто и резко. Наверно, сам он этого и не замечал. Ирония заключалась в том, что они оба любили одного и того же человека, и именно этот человек свел их вместе, но только после смерти, а не при жизни.
Легче стало на первом этаже, где ничто не навевало тягостных воспоминаний, но так было до того, как они вошли в кабинет Винсента. В большинстве других комнат фотографии отсутствовали, тогда как здесь они все остались на месте.
Одну стену занимал огромный встроенный мультимедийный центр. Помимо небольшого телевизора, на полках стояло около дюжины фотографий в рамках. В основном это были семейные снимки Винсента и его жены, а также Кэсси и Джейми. Но внимание Софи привлекла одна, при первом же взгляде на которую у нее сжалось сердце.
На этой фотографии она увидела своих родителей и родителей Кэсси и Джеймса. Снимок был сделан на озере, и довольно давно, когда попавшим в объектив было, судя по всему, по тридцать с небольшим. Винсент и ее отец стояли у руля катера, женщины сидели на скамейке на заднем плане.
Мужчины были молоды и красивы; ее отец в расстегнутой рубашке с короткими рукавами и шортах, русые волосы растрепаны ветром, на лице сияет улыбка. В черных волосах Винсента ни одной серебряной нити, фигура подтянутая, без намека на лишний вес, появившийся позднее.
Мама получилась не очень хорошо, но светлые волосы и слегка смазанная улыбка напоминали тот туманный образ, что сохранился в памяти. На маме Джейми была большая пляжная шляпа, скрывавшая рыжие волосы и бледное лицо.
– Они понятия не имели о том, что со всеми нами случится, – пробормотала Софи.
Сзади к ней подошел Деймон.
– Хороший кадр.
– Они были счастливы. Роуленды еще были вместе. Моя мама не болела. Мой папа был жив. – Она покачала головой и бросила на Деймона беспомощный взгляд. – Я не знаю, пройдет ли когда-нибудь эта боль.
– Пока еще говорить слишком рано. Да, наверное, совсем не пройдет никогда. Но ведь тебе это уже знакомо. Ты долго переживала потерю матери.
– Ты прав.
– Так или иначе, ты найдешь способ жить дальше, улыбаться, быть счастливой.
– Я хочу в это верить. Сейчас, конечно, нелегко.
– Знаю. – Он обнял ее за плечи. – Может быть, эта фотография напомнит тебе о том, что я говорил раньше.
– Что нужно жить настоящим?
– Да.
– Легче сказать, чем сделать, но я попробую. Мне просто нужно перестать думать, что хорошее может длиться долго, потому что обычно так не бывает. Возможно, не будь я оптимисткой, я бы и не разочаровывалась так сильно.
– Ты оптимистка. Это неплохо.
– Зато реальность снова и снова бьет тебя в лицо. Я как тот герой мультфильма, который постоянно получает тортом в физиономию, потому что не может сообразить, когда нужно пригнуться.
Деймон улыбнулся.
– У тебя это хорошо получается. А предсказать, когда что случится, невозможно.
– Неужели? А вот мне кажется, что я вовремя не заметила какие-то важные сигналы. Особенно те, что касались отца. – Она отвернулась и вернула фотографию на полку. – Не хочу говорить о нем сейчас. Знаю, рано или поздно придется, но пока я не готова.
– Тогда почему бы нам не пойти на кухню? Проверим, что там в кладовке.
– Сомневаюсь, что мы найдем что-то съестное. В доме давно уже никого нет. Может быть, несколько месяцев.
– Посмотрим, может, найдутся какие-нибудь консервы.
– Надо было купить что-то на той стоянке, где мы оставили машину.
– Хорошая идея. Но тогда мне хотелось побыстрее смотаться от украденной машины.
– Мне тоже. – Она положила руку ему на плечо. – Мы останемся здесь? Я думала, мы собирались взять здесь машину и уехать.
– Таков был первоначальный план, но теперь я склоняюсь к тому, чтобы остаться на ночь. Кэсси и Винсент в Европе. Мама Кэсси живет в другом штате. Уборщики здесь уже побывали. Думаю, беспокоиться пока не о чем.
– А если придет кто-то еще – сосед или курьер?
– Открывать дверь не будем, свет включать тоже. Останемся в задней части дома, и никто не узнает, что мы здесь. Участок огорожен, так что нас не увидят.
Аргументы показались ей убедительными, к тому же она сама вовсе не горела желанием снова ехать куда-то, постоянно опасаясь преследователей и полиции.
– Согласна, остаться здесь было бы неплохо. Удобно и…
– Круто, – с улыбкой добавил он. – Даже если не включать кондиционер.