— Верно. Мне нужно поговорить с вами об этом законопроекте. Хотя сначала хочу спросить: вы пока не передумали, может, сходим куда-нибудь?
Лили рассмеялась:
— Что, вам обычно удается лобовая атака? — Она покачала головой, с лица исчезла веселость. — Тернер, этому не бывать. Вы симпатичный. И обаятельный, хотя немного нахальный.
— Это щенки обычно бывают нахальными.
— Упомянула ли я заносчивость? Не имеет значения. Не важно, насколько вы обаятельны и привлекательны, — я не готова ради вас распрощаться с карьерой.
— Все так плохо? — Рул замолчал, потом кивнул. — Понятно. Это может стать для нас дополнительной сложностью.
— Никаких «нас» не существует. Я хотела задать нам несколько вопросов.
— Надеюсь, личных.
— О лупи. В полнолуние лупусу обязательно обращаться?
Велико было искушение продолжать вести двусмысленные речи, но сюда он пришел не для того, чтобы развлекать. Рул вздохнул.
— Значит, к делу. Полнолуние влияет на всех без исключения лупи, но только молодежь заставляет обращаться. Поэтому-то подростки и должны выучиться самообладанию.
— Значит, обращение — действие сознательное?
— Как правило.
Морщинка между бровей Лили говорила о том, что его уклонение от ответов на заданный вопрос не прошло незамеченным, но внимание на этом она заострять не стала.
— А как же совсем юные лупи? У детей с самообладанием не очень.
— Способность к обращению приходит вместе с половой зрелостью. — Она поражена. Отлично. — Надеюсь, в ваш отчет это не попадет. Этот факт общеизвестным не назовешь.
— Вот это да! Зачем это?
— Возможно, я смогу унюхать убийцу. Если же нет, то все равно есть шанс, что я смогу заметить что-то такое, чего никто больше не заметит.
— Что, например? — Лили снова забарабанила пальцем по столу.
— По ранам я смогу определить сущность убийцы. Во-первых, действительно ли его убил лупус, как считаете вы. Также узнаю, кто это сделал: подросток или берсерк.
— Берсерк? Звучит зловеще. Это определенный вид лупи?
— Скорее состояние. К счастью, редкое.
— Тем временем ваш гамбургер подоспел. Надеюсь, она про мой не забыла.
Застенчиво улыбавшаяся Шерон, парящая в облаке мускуса, принесла им два громадных гамбургера с целой горой картофеля фри. Она помедлила, переставляя специи, и спросила у Рула, не желает ли он чего-нибудь Может, принести еще кофе? Другой посетитель попросил принести кофейник ему. Шерон со вздохом пришлось удалиться.
— Рул подолсдал, пока она отойдет подальше, и сказал: Мне всегда было интересно узнать, почему мужчинам-людям нравится, когда женщины пахнут мускусной железой самца оленя.
— Я так понимаю, что от духов вы не в восторге. — Лили размазала по булочке майонез. — Что ж, я недооценила Шерон. Про маринованные огурцы она вспомнила.
— Просто она немножко растерялась из-за меня. Возможно, я единственный лупус, с которым ей довелось встретиться. По крайней мере осознанно.
— Хм… — Огурчики не были нарезаны кружками, а положены толстыми клиньями. Коих было шесть. Лили аккуратно их разрезала и разложила поверх котлеты. — На всех ваших фотографиях, которые мне доводилось видеть, вы всегда носите черное. Вы и вчера были в черном, и сегодня тоже. Это не случайно, не правда ли? Вы намеренно поддерживаете этот свой образ, хотите, чтобы он был узнаваемым.
— Черный цвет хорош для маскарада, — согласился Рул. — Вы что, действительно собираетесь это есть?
— Вам по вкусу сырое мясо, мне же нравятся маринованные огурцы. — Сверху горки из огурцов Лили водрузила булочку. — Вам неплохо удается все таинственное, вы все время балансируете на грани запретного и опасного, но чрезвычайно изощренного и привлекательного. Вам хочется, чтобы именно такая картинка ассоциировалась у людей с лупи. Не грубая жестокость, а гламур. Вы превратили себя в образцового представителя своего народа.
Рул скривил губы в ухмылке:
— Ба! Ну что ж, спасибо.
— Что, уже поверили в свой образ? — ухмыльнулась Лили.
— Может, я в самом деле сексуальный, обаятельный и — как вы сказали? — балансирующий на грани с чем то запретным?!.
— Так и есть.
Рул ухмыльнулся ей в ответ, забавляясь словами своей собеседницы. И потянулся за кетчупом.
— Ну а вы, Лили? Вы верите в свой образ?
— Нет у меня образа.
— Конечно же есть. Эдакий грубый и крутой циничный офицер полиции.
— Да нет, я такая на самом деле. У меня нет секретов… разве что один или два. — Внезапно с ее лица исчезла игривость. — Но они не чета вашим. Я не прячу с глаз долой детей, дабы они имиджа не подпортили.
10
Лили подумала, что сейчас он из нее вытрясет душу. В глазах Рула вспыхнула такая ярость, что, казалось, убийство неизбежно.
Какое-то время он сидел в немом оцепенении, наконец просил низким и делано мягким голосом:
— Как вы узнали о моем сыне?
Во рту у Лили пересохло, и это вывело ее из себя.
— Не хотите, чтобы полиция знала о нем?
— Я забыл, что разговариваю с офицером полиции. Очень глупо с моей стороны. Да, я не желаю, чтобы полиция знала о нем. Я не хочу, чтобы о нем было известно за пределами клана, но по другой причине, нежели вы предположили. — Его губы скривились. — Какое любопытное мнение у вас сложилось обо мне.
Она сделала ему больно. Это потрясло Лили.
Теперь Тернер перестал быть серьезным подозреваемым. Многие свидетельствовали, что в 21:30 он уже уехал в клуб «Ад», а с помощью Терезы и ее мобильника удалось выяснить, что в 21:50 Фуэнтес еще был жив. Так что Лили чересчур расслабилась. И позволила отношениям стать слишком непринужденными и дружескими. Не исключено, что по какой-то невообразимой причине этот мужчина ей даже понравился. Когда он поведал, как ему не хватает ощущения свободы, которое дарует обращение, Лили вдруг прониклась к нему сочувствием. Отчего же он лишился магической силы Может ли вновь ее обрести? Об этом она спросить не могла.
Но Лили не знала Тернера. Совсем не знала, как и он ее. Так какое значение имеет ее личное мнение? И все же…
— Я зашла слишком далеко, — спокойно сказала она. — Прошу прощения.
— Мой сын вашего расследования не касается. — Он швырнул салфетку на стол, встал из-за стола и достал бумажник.
Лили тоже встала и сказала:
— Вы не должны…
— Я вас пригласил. Я плачу. — Он бросил пару банк нот на стол. — Приятного аппетита, детектив. Если хотите увидеть Поместье, будьте завтра у своего офиса в десять тридцать. Я заеду за вами.
И ушел под сопровождение того же безмолвного хора взглядов, который встретил его при появлении.
Ладно же, подумала Лили, взяла гамбургер и попыталась сосредоточиться на еде. Похоже на то, что я слегка переборщила. Она откусила кусок и как раз пережевывала лишенную вкуса пищу, когда появился Краудер.
— Что, свидание не срослось? — Он уселся напротив Лили, не спросив разрешения.
— Вообще-то я пытаюсь тут поужинать.
— Ну так продолжай, — сказал Краудер, беря с тарелки Рула картофель фри и макая в кетчуп. — Горчица есть?
— Нет. — Лили демонстративно откусила еще кусок.
— А, вот она где. — Он взял горчицу и намазал на булочку толстую желтую полосу. — С луком было бы лучше, — решил он, укладывая булку на котлету, — но я не привередлив.
— Мясо недожаренное.
— Я же сказал, что не привередлив. — С этими словами Краудер откусил здоровенный кусок.
Лили вздохнула и положила гамбургер на тарелку.
— Ты уходить не собираешься?
— Не-а. — Он прожевал и вытер рот. — Хотел извиниться за Такера. У парня и правда молоко на губах не обсохло, ты верно подметила. Дело в том… Короче, я бумаю, тебе следует знать. Кое-кто болтнул лишнего, а Такер слишком зелен, чтобы с разумной долей скептицизма относиться к тому, что слышит.
— Болтнул? — У Лили даже живот свело. — Обо мне?
Краудер кивнул и одним махом откусил еще четверть гамбургера, не торопясь прожевал и проглотил.
— Ничего такого ужасного, просто, видишь ли, так, разговоры. Про тебя и Тернера. Да про то, как такие, как он, действуют на женщин. Вот так-то.
— Кто? — спросила она. Черт возьми, она занимается этим делом всего-навсего с прошлой ночи. — Кто сплетничает обо мне?
Краудер качнул головой:
— Я бы не хотел называть имена. Сама понимаешь. О да, она понимала. Она была одной из них — до тех самых пор, пока не переставала быть с ними. Болтающие в мужской раздевалке руководствовались школьным кодексом чести: никогда и ничего из разговоров не передавать девчонкам. Может, это и к лучшему, иначе ни одной женщине-полицейскому не удалось бы работать среди такого количества мужчин. Краудер манкировал этими негласными правилами, когда поделился с ней происходящим.
— Спасибо, что предупредил.
— Нет проблем. — Краудер прикончил гамбургер. — Все же с луком было бы лучше, — подытожил он, вставая из-за стола. — Береги себя.
— И ты будь осторожен.
Краудер вернулся за свой столик, оставив Лили погруженной в размышления. Краудер работал в ту же смену, что и она. Кто знал об этом деле и мог распустить язык в раздевалке в конце дежурства?
Она поморщилась. Вариантов слишком много. Но ни ум настойчиво лезло воспоминание о том, как Мек пытался оградить ее от Тернера, не желая оставить их наедине. Не делай поспешных выводов, предостерегла сама себя Лили.
Но мерзкие мысли окончательно покончили с надеждой запихнуть в себя хоть что-нибудь из еды. Лили схватила сумочку и стремглав выскочила из кабинки.
— Невкусно?
Перед Лили выросла официантка, та, что растерялась из-за Тернера. Теперь ее глаза даже потемнели oт разочарования и обиды.
Не о еде она беспокоилась. Лили вздохнула.
— Все было вкусно, но ему пришлось уйти. А теперь и мне тоже.
Шерон покачала головой и посоветовала:
— Послушайтесь моего совета, не нужно за ним бегать. Пусть сам к вам придет. Я вас не осуждаю, — вздохнула она. — Этот мужчина — само воплощение секса. Как печка. Готова поспорить, что он… Иду, иду! — крикнула она кому-то, кто ее звал. — Сейчас! — И по-доброму улыбнулась Лили. — Моя мама всегда говорила, что если не можешь набить себе цену, то просто играй, как умеешь. Желаю приятно провести время. — Она ласково потрепала Лили по руке и заспешила к другому клиенту.