Лежанка. Пустые стены. Крошечное окно.
Окно! Бросаюсь к нему, махом открываю форточку, чуть не вырывая ее и вскинувшись, исступленно глотаю свежий морозный воздух. Загребаю свободной рукой снег с карниза, рамы, все сколько есть и жадно как дорвавшийся до воли зверь глотаю холодную живительную кашицу, хотя бы так получая долгожданную воду. Дохожу до того, что ногтями соскребаю все до ледяной корки. Ниже пасть уже некуда. Протираю мокрой рукой пылающее лицо.
Немного легче.
Слабо соображаю. Воздействие. Запах? Да, вероятно... Это и напиток и запах, что-то очень сильное. Морок? Все окна в зале закрыты. Взгляд на девушку, сразу прижимая к носу пинетку.
«Кто ты вообще?!»
Тут же читаю ее. Не все слышу, не все понимаю.
Просто Ворон, не ведающая. Незамужних собрали, обработали. Пригласили на праздник. Каждой дали кружку сладкого напитка. Ее зовут Арья. Она любит детей и рада помочь роду.
Не могу разобрать, последнее ее собственное желание или уже внушенное.
Арья...
Я чуть ее не...
Ошалевшими глазами пялюсь на нее, все еще стараясь дышать воздухом из окна, одновременно сжимая в пальцах спасительный комочек, который Катя, конечно, подложила мне в карман просто для забавы.
Что сделать? Могу улететь сейчас.
Я посмотрел на форточку, испытывая сильное искушение очутиться как можно дальше отсюда немедленно. Обращусь и вылечу, только поминай как звали. Уже приготовился выпрыгнуть.
«Нет. Нет. Это тот же отказ. Отказываться нельзя. Думай, тупица!»
Заставляю себя остаться, и, прижимаясь лбом к холодной стене, пытаюсь думать.
«Катя... Что там она говорила про саботаж? Способы, варианты».
Голова... Головы нет. У меня полная расконцентрация. Требуется время, чтобы вспомнить, пока в памяти не всплывает:
Делай вид, что делаешь, а сам бездельничай.
«Подойдет...»
Перевожу глаза на Арью, собирая в кучку жалкие остатки разума. Собираю себя...
Соберись!
Применяю Силу.
«Вот, что ты запомнишь о произошедшем здесь, Арья. Всеведущий развернул тебя, задрал юбку, спустил белье и без церемоний сделал то, ради чего ты пришла. Ты сама хотела этого. Ты запомнишь, что я был скор, немного груб и страстен. Мы не разговаривали. В твоей памяти останется, как ты цеплялась ладонями за стену, пока я держал тебя за бедра. Я не заботился о тебе, было немного больно сначала, но ты была к этому готова. Потом тебе было приятно и хотелось стонать, но все закончилось быстро. От этого ты даже почувствовала лёгкое разочарование. В итоге ты будешь рада, что все получилось. Ты не будешь переживать обо мне».
Остолбенев, девушка слушает меня. Я приказываю ей, рисуя максимально простую натуралистичную картинку случайного секса. И сдерживаю себя, да, до сих пор сдерживаю. Предполагаю, в напиток замешано мощное стимулирующее. Меня изводит желание. В воздухе, вероятно, развеян морок, который угнетает сознание, гасит волю, сопротивление. Вороны не способны чуять тонкие запахи, это наше слабое место. И они применили его на своих...
Плавит... Сколько было чарок, две, три? Не помню. Несколько. Я смотрю на Арью, ощущая, как меня колет жалость, а вслед за ней поднимается глухая злость.
«Она ведь тоже не может противостоять... Бедняжка... Твари».
Не сейчас, думай... Думай!
Закрываю глаза, и сразу пошатываюсь.
Нет, открыть глаза.
Сразу нахожу нелогичный элемент. Под таким желанием одним разом не обойтись. Проклиная себя, всех, снова приказываю. Заставляю запомнить, что взял ее дважды. Глотаю загустевшую слюну и лаконично обрисовываю второй раз на грубой лежанке, одновременно мечтая придушить Терция, и выбраться.
Как же я хочу выбраться...
Шорох за дверью. Могут слушать?
«Постанывай», —приказываю еще раз.
Она послушно стонет, а я с ненавистью ритмично бухаю плечом о стену, с тоской слушая женские стоны. Я слышу и ещё кого-то. Надо убраться отсюда.
Еще немного.
Бум-бум-бум.
С каждым толчком в камень я все больше хочу одного: снести собственным плечом этот дом. Я желаю, чтобы стены сдвинулись, чтобы упала крыша и погребла под собой это здание, меня, эту девушку, эти стоны, то, во что превращаются Вороны. То, во что нас превращают.
***
Через несколько минут я вышел из комнаты один, и, ни на кого не глядя, направился на выход. Ничего изображать не требовалось. Шаткая походка, пустой взгляд, сгорбившаяся спина — все было при мне. «Праздник» еще продолжался, хотя в зале значительно поредело. Меня не задерживали.
Отлетев достаточно далеко, камнем упал в снег и опять ел его пока, не утолил жажду, а в голове не прояснилось. Раскинувшись, долго лежал и смотрел в небо, сжимая в одной руке красную ленточку, а во второй — пинетку.
Я не могу...
...не могу позволить им делать это с нами.
Глава 10. Добрые вести
Глава 10. Добрые вести
Катя
За день снег нападал так значительно, что я потопала на террасу чистить. Обычно этим занимается Яр, он берет огромную лопату, у которой размер ковша примерно с полменя, и негостеприимно расшвыривает снег в разные стороны. Мне чистить снег запрещено, как и в общем запрещено поднимать тяжести. Развлекаюсь тем, что протаптываю узорчатые тропинки на снегу и командую Корой.
Мантикоре, как оказалось, не страшен ни дождь, ни снег, она равнодушно относится к жаре, к холоду и, как с досадой заметил Яр: «Эту тварь ничем не проймешь».
Я с мужем не согласна. Если разорвать Кору надвое, она вряд ли срастется, от того я считаю ее достаточно уязвимым краснокнижным животным, которое надо беречь. А так, мантикора действительно замечательно живет на улице, служа у нас кем-то вроде собаки при частном доме.
...хотя это довольно специфическая огромная собака-лев с ядовитым хвостом и крыльями, обожающая уничтожать все, к чему прикасается.
Пока я смотрела на падающий снег, у меня родился замечательный план, как почистить двор без Яра и сделать ему сюрприз. Для этого просто надо заставить зубастую мантикору взять в зубы лопату и посмотреть, что из этого выйдет.
Если Кора будет полезна в хозяйстве, Яр будет меньше хотеть ее исчезновения. Если снег будет очищен, мужу будет приятно.
Я достаточно логична? Логична как никогда!
— Держи крепко, — повелительно сказала, раздвигая мантикоре пасть и засовываясь в нее по локоть на манер отважного дрессировщика. Заставляю ее сомкнуть все три ряда зубов на рукояти инструмента. Зеленые глаза Коры сочатся энтузиазмом, а черные лапы пританцовывают. Она послушно разевает пасть, очень желая помогать.
— Не отпускай лопату. Иди!
Кора послушно нажала на рукоять, лопата начала собирать снег. Получается!
— Ровнее! — радостно скомандовала я, и Кора сделала жующее движение челюстями, отвечающее ее понятиям о ровности. Сразу за этим раздался звонкий щелчок.
Хряськ!
Я втянула голову в плечи, предчувствуя неизбежное. Да... Из пасти Коры выпали остатки черенка и она посмотрела на меня виновато.
— Эх, Кора... — я прикусила губу и растерянно посмотрела на останки лопаты, похлопывая огорченную Кору по морде. В случившемся виновата, конечно же, я. Но мы сделаем вид, что виноватых нет. Это все негодная лопата, пониженной прочности.
Решение созрело быстро.
— Давай-ка быстро сбросим все в пропасть, пока Наяр не увидел!
Если не получилось сделать мужу приятно, то можно сделать так, чтобы он хотя бы не расстраивался. Логично? Опять логично.
Расставив ноги, я медленно наклонилась, через живот дотягиваясь кончиками пальцев до растерзанной рукояти. Наклоняться я могу, просто выходит не совсем изящно.
— Прошу прощения, княгиня, — раздался вежливый голос, и я испуганно выпрямилась, пряча за спину уличающий меня осколок рукояти.
В трех метрах от меня стоял старый Ворон. Наверное Яр будет такой же лет через пятьдесят: ветхий, высушенный как пожившая ветка дерева, с морщинами на щеках глубиной с каньоны.
...хорошо, что это будет нескоро.
— Лорд Терций, — он почтительно склонил поседевшую от времени голову. Вороны не носят шапки даже зимой. — Я вхожу в состав Совета.
— Княгиня Катерина... — представляясь, я растерянно поправила теплый капюшон плаща, не понимая, чем обязана.
— Для меня честь познакомиться с вами. Надеюсь, что не испугал, — аккуратно заметил лорд, не двигаясь. Не шевелиться было очень предусмотрительно с его стороны: Кора уже подняла шипастый хвост, готовая радушно пронзить гостя ядовитым шипом. Она у меня не гавкает, предпочитая молча выстрелить, а потом тихо закопать.
— Все в порядке... Кора, фу! — я быстро и бесцеремонно схватила мантикору за нос, волнуясь, как бы член Совета не осел на моей террасе с шипом в горле. — А Яр... То есть князя сейчас нет.
Визит меня озадачил. Наяр очень настаивал на том, чтобы я не общалась с неизвестными мне мужчинами. Я не была уверена, как надо мне действовать в такой ситуации. Закрыть рот и смотреть на него пока не улетит? Развернуться и уйти в дом? Раньше Вороны не заговаривали со мной наедине, и я точно знала, что это не по этикету. У них же патриархат, все такое... Но это член Совета... В общем, я замялась.
На бесцветных губах Ворона скользнула легкая улыбка.
— Я не обратился бы к вам, княгиня, но обстоятельства... Прошу простить и сделать небольшое исключение, уверяю, я не займу много вашего времени. Ваш муж так высоко показал себя, что мне захотелось доставить ему весть лично, не используя вестника. Жаль, что князь отсутствует. Надеюсь, вы сможете передать ему мои слова?
Лорд разговаривал вежливо, предупредительно, и в целом, мне понравился.
— Да, конечно, лорд Терций, слушаю вас, — я не видела причин отказываться.
— Прошу вас сообщить мужу, что он принят в Совет, — мягко произнеся эти слова, лорд замолчал.
Я подняла брови.
— Князь принят в Совет? — вопросительно повторила я, не полагаясь на свое беременное восприятие, и старый Ворон кивнул. — Хорошо, я передам.