"Кажется, на этот раз пронесло! — Дмитрий Николаевич облегченно вздохнул и дрожащей рукой, задевая губы и нос, перекрестился. — Считай, второй раз родился …так растерялся, что даже с линии огня уйти не успел".
На шоссе выскочили Вика и Людмила и, с опаской поглядывая на, лежащих без сознания парней, бросились к Наде.
— Ты как?
Надежда стояла на коленях посредине дороги и, потирая ладонью ушибленное плечо, тяжело дышала.
— Поздравляю с боевым крещением! — Дмитрий Николаевич тоже подошел к девушке. — Спасибо, что помогли… но больше прошу так не рисковать.
— А вы разве не рисковали? — отбросив с лица спутавшиеся волосы, хриплым от волнения голосом спросила его Надя.
Федоров пожал плечами.
— У меня работа такая… И, кроме того, мне за это деньги платят, и немалые. И именно за вашу безопасность. А за помощь большое спасибо! Если бы не вы, даже не знаю, чем бы все это закончилось. Оказывается, вы смелая девушка, никогда бы не подумал! — он подал ей руку, чтобы помочь подняться.
Надя вдруг смутилась. На ее лице проступил легкий румянец. И она, опустив глаза и, как бы, не замечая руки Федорова, встала сама. Отряхнув с джинсов прилипшие листья и стараясь не смотреть на Дмитрия Николаевича, она отошла к обочине дороги. Проводив ее внимательным взглядом, тот усмехнулся. Затем сунул пистолет к себе в карман и подошел к лежащим на дороге парням.
— А теперь давайте первого, которого я оглушил, к нам в машину, в багажник забросим, — попросил он Людмилу.
Завернув парню руки за спину и крепко связав их куском провода, он с помощью Людмилы положил его в багажник.
— Так, одно дело сделали, — Дмитрий Николаевич удовлетворенно похлопал ладонью по крышке багажника. — Теперь еще одно осталось.
Он взял из бардачка машины черный полиэтиленовый пакет, расправил его и, подойдя к девушкам, голосом, не терпящим возражений, приказал.
— Прошу отдать мне ваши мобильные телефоны!
— Это еще зачем? — удивилась Людмила и, вытащив из кармана свой мобильник, предложила. — Может, сейчас стоит позвонить в посольство или Гонгадзе и рассказать им, что произошло?
Дмитрий Николаевич отрицательно покачал головой.
— Нет, этого делать нельзя. Они нам сразу вряд ли помогут, а свое место нахождения мы тут же раскроем.
Увидев написанное на лицах девушек недоумение, он пояснил.
— По звонку можно определить место, где мы находимся. Если наши преследователи знают номера телефонов, то каждый сделанный с них звонок будет показывать им наши координаты.
— Вы в этом уверены? — скептически возразила Людмила.
— Пока нет, — ответил Федоров, — но сейчас нам лучше не рисковать. Мы же не знаем их возможностей. И еще неизвестно, как нас эти парни разыскали. Дня два, я думаю, вы потерпите. Сейчас нам надо отъехать отсюда подальше и тогда уже выходить на связь.
Девушки неохотно отдали свои мобильники. Федоров сложил их в пакет, затем бросил туда телефоны преследователей. "Надо и свой заодно положить", — подумал он. Залез в машину и, найдя пиджак, в котором ездил в ресторан, стал рыться в его карманах. Вытащив свой мобильник, он уже собирался бросить пиджак обратно на заднее сидение, как вдруг обнаружил в его боковом кармане незнакомый телефон с синей поперечной полосой. "Странно? Откуда он тут взялся?" — Дмитрий Николаевич с недоумением повертел его в руках, пожал плечами и положил в пакет вместе со всеми.
— Так. Теперь займемся нашим пленником.
Он вытащил из бардачка карту.
— По схеме метров через двести сбоку есть дорога на заброшенный рудник, — сделав ногтем на карте отметку, сказал он. — Заедем туда и там с "языком" и потолкуем.
Минут через десять, проехав по заброшенной лесной дороге несколько километров, машина остановилась у старого полуразвалившегося здания рудника — одноэтажного кирпичного дома с облупившейся штукатуркой, прогнившей крышей и наглухо заколоченными окнами. Царящее в нем запустение говорило о том, что добычу угля здесь прекратили вести, наверное, уже лет десять назад, и с тех пор, кроме охотников и туристов в эту лесную глушь, похоже, никто не заглядывал.
Открыв багажник, Дмитрий Николаевич взвалил бесчувственное тело пленника к себе на плечо и занес его через открытую настежь дверь внутрь здания. Опустив парня на пол и прислонив спиной к стене, он тщательно обыскал у него все карманы. Найденные документы быстро просмотрел и засунул обратно, а кобуру с запасными обоймами и складной нож-наваху с наборной рукояткой из разноцветных металлических колец отложил в сторону. Затем достал портсигар, закурил и, выйдя наружу, подошел к машине.
Порывшись в багажнике, он вытащил оттуда кусок проволоки, молоток, кусачки и ножовку по металлу.
— Это вам зачем? — спросила Вика, с удивлением глядя на его приготовления.
— Может пригодиться… — сумрачно бросил Федоров. — И еще. Заколка для волос у кого-нибудь из вас есть?
Получив заколку и захватив с собой канистру с водой, он направился к зданию конторы.
— Вы погуляйте где-нибудь в лесу полчасика. Только далеко не уходите. Я вас потом позову, — обернувшись, попросил он девушек.
Присев около связанного парня, Дмитрий Николаевич докурил сигарету, выбросил еще тлеющий окурок в заваленный ржавыми консервными банками угол комнаты и, взяв парня за подбородок, стал ладонью наотмашь бить его по щекам. Ему пришлось делать это довольно долго, пока, тот, наконец, не застонал и не открыл глаза. Медленно двигая мутными зрачками, он огляделся вокруг и, увидев Федорова, непроизвольно вздрогнул. "Узнал!.. — понял Дмитрий Николаевич. — Этот тип меня на дороге не видел. Раз сразу узнал, значит, охотились они именно за нами. Осталось выяснить, зачем…"
Снова закрыв глаза, парень склонил голову на грудь, и, казалось, задремал.
— Darfst du zu sprechen? Говорить можешь? — выждав паузу, спросил его по-немецки Федоров.
— Смотря, о чем… — с трудом шевеля распухшими губами, ответил парень.
— Так ты по-русски, оказывается, умеешь разговаривать! — с деланным удивлением воскликнул Дмитрий Николаевич. — Вопросы стандартные: кто, зачем, почему?..
— Не понимаю?
— Зачем вы нас преследовали?
— Мы не преследовали. Просто катались. А вы на нас первые напали.
— А откуда у тебя вот это? — Дмитрий Николаевич вытащил из кобуры ребристую ручку пистолета. — Да еще с глушителем. Такие, насколько я знаю, в магазине не продаются.
Парень криво усмехнулся.
— Достал по знакомству.
Федоров тяжело вздохнул.
— Слушай. У меня очень мало времени. На простых путешественников вы явно не похожи. По манере езды ясно, что вы пасли именно нашу машину. Мне надо знать, зачем?
— Я не понимаю, о чем вы спрашиваете!
— Тогда ты не оставляешь мне выбора. — и Дмитрий Николаевич показал глазами на молоток и кусачки.
— Пытать… б-будете? — дрогнувшим голосом спросил парень.
— А ты что думал! — Федоров пристально посмотрел на него. — Извини — "а ля гер ком а ля геро". На войне, как на войне. Я тоже шкурой своей рискую, и мне лишний раз ее под пули подставлять не хочется. А если ответишь на мои вопросы, я тебе сохраню жизнь.
— Так я вам и поверил, — пленник, разлепив губы, презрительно сплюнул на потрескавшиеся доски пола.
— Ну а зачем мне лишние трупы? Ведь на мне уже кто-то висит?
— Еще бы!.. — парень, запрокинув голову, с вызовом хохотнул.
Пряча на губах усмешку, Федоров покачал головой.
— Ну, вот видишь. Лишние мне, сам понимаешь, ни к чему.
Почувствовав, что он проговорился, парень отвернул голову к стене и замолчал. Дмитрий Николаевич опять закурил, щелкнув портсигаром.
— Так ты будешь говорить или мне придется заставить тебя это сделать? — выпустив изо рта струйку дыма, спросил он парня.
Тот продолжал молчать.
Дмитрий Николаевич наклонился и поднес зажженную сигарету к его лицу.
— Еще раз повторяю. Будешь говорить?
Парень молчал, с ужасом глядя на дымящийся огонек сигареты.
— Тебе что, жизнь надоела?
Парень, судорожно двигая кадыком, проглотил слюну. Затем еле слышно прошептал.
— Если я вам все выложу, меня свои же пристрелят. Так какая разница, вы или они.
— Ну, умереть можно по-разному. Сам знаешь…
— Знаю…
— Ладно, — Дмитрий Николаевич с раздражением отбросил сигарету в сторону. — С тобой, видно, по-хорошему не договориться.
Он быстро залепил парню рот скотчем. Затем прибил металлическими скобками его ладонь к доске. Парень задвигался, пытаясь освободить руку, а когда понял, что это ему не удастся, напрягся всем телом и затих. "Все ясно. Приготовился, — усмехнулся Дмитрий Николаевич и стал рыться в карманах. — Ну что ж, посмотрим, каков ты в деле".
Он вытащил заколку и поднес ее к лицу пленника. Ее тонкое длинное лезвие оказалось точно на уровне его глаз. Федоров медленно опустил заколку вниз, следя, как глаза парня сопровождают ее, подвел к ладони и на секунду задержал, как бы раздумывая, с какого пальца начать. Парень застонал. Его глаза беспокойно забегали. Лезвие заколки остановилось у одного пальца, другого… и вдруг резко вошло под ноготь мизинца.
Алая струйка крови брызнула Федорову на рукав куртки. Парень замычал и дернул руку на себя. Дмитрий Николаевич быстро наклонился к нему.
— Если надумаешь говорить, сожми левую ладонь в кулак. Ты меня понял?
Тот поднял на Федорова безумные от боли и ненависти глаза и упрямо замотал головой. Дмитрий Николаевич поморщился.
— Жаль. Тогда, придется продолжить, — с сожалением сказал он и, вытащив окровавленное лезвие, поднес его к следующему пальцу…
Увидев, что голова парня бессильно упала на грудь, Дмитрий Николаевич открыл канистру и плеснул водой ему в лицо. Затем содрал со рта пленника скотч и, когда тот открыл глаза, спросил.
— Может, хватит? Мне калечить тебя не хочется. Ты еще молодой. У тебя вся жизнь впереди.
Парень тяжело дышал, глядя в одну точку. Затем дернул подбородком и глухо, как бы с натугой произнес.