Вадим запустил двигатель. — Поехали за ним, — сказал он.
— Давай мы тоже разделимся, — предложил я. — Ты езжай, а я всё — таки хочу выяснить, что же случилось с Раисой Ребровой.
— Справишься с рыжим парнем, если возникнет конфликт? — спросил он.
— Попытаюсь, — ответил я, выходя из машины. — Тем боле у меня остался должок за разбитую голову.
Вадим поехал следом за Муратом. А я тем временем двинулся к подъезду. Но рыжего парня там не оказалось. Я подумал, что он вернулся в квартиру Раисы Ребровой и решил основательно с ним переговорить. Во мне взыграло мужское самолюбие и ненависть за причинённый подлый удар. Я умышленно шёл на конфликт, понимая, что время от времени необходимо совершать героические поступки.
Я вошёл в подъезд, поднялся по ступенькам и приблизился к четвёртой квартире. Прежде, чем позвонить в очередной раз, я прислонился к двери и прислушался. В это время я случайно надавил на неё, и дверь поддалась, она оказалась незапертой.
Я решил войти внутрь и, осторожно двинулся вперёд. В помещении было темно, но я почувствовал внезапное движение с боку. Я мгновенно переместился в сторону, и мощный удар, обрушился на моё предплечье. Рука моя онемела. В это время моё горло сдавили сильные пальцы. Я ударил нападающего по ноге, но он продолжал душить. Мне удалось схватить его большие пальцы, и я стал отгибать их назад. Противник матерно выругался и отдёрнул руки. В этот момент я нанёс ему резкий удар в челюсть. Он отлетел к стенке, благодаря которой не упал, а затем с удвоенной энергией накинулся на меня пытаясь заехать мне в голову. Я вовремя переместился чуть в сторону и встретил его боковым в печень, и он зашипел, словно проколотая шина. Для меня стало ясно, что это коренной перелом в нашей схватке. Я отчаянно атаковал его боковыми ударами, надёжно выбивая дух из противника. Я видел перед собой окровавленное тело Бориса, и это воспоминание подстёгивало меня и придавало силы. Я без устали наносил моему врагу удары во все части тела, не жалея ни его, ни себя, пока мой противник не отпрянул, будто ошпаренный кипятком. Прежде чем он успел восстановить равновесие, я нанёс ему мощнейший удар в горло. Послышался глухой стон, и мой противник выскочил из квартиры. В дверном проёме я успел разглядеть спину рыжего парня, который тут же исчез. Я не стал его преследовать, так как устал и не мог отдышаться. Немного придя в себя, я шагнул дальше в помещение квартиры.
В зальной неубранной комнате я увидел худощавую женщину среднего роста, которая сидела на диване. Отрешенный взгляд был направлен в никуда, и вся она выглядела такой несчастной и одинокой. И я подумал, что мой поединок с рыжим парнем её особенно — то и не волновал. Её возраст трудно было определить. Ей было между тридцатью и сорока годами. Крашеные темноватые волосы неопределённого цвета висели отдельными прядями. Лицо было опухшее и покрасневшее от слёз. Наконец, она пришла в себя и обратила на меня внимание. На этот раз её взгляд стал осмысленным, а выражение лица говорило о том, что она много в жизни страдала. Твёрдые линии рта ещё сохранили некоторое присутствие духа. Она подозрительно посмотрела на меня.
— Ты кто такой? — грубо спросила она. — Зачем сюда припёрся?
— Меня интересует ваш сожитель Мурат Мурзаев, — сказал я. — Как его найти?
— Мне неизвестно, где он. — Глаза женщины наполнились слезами. — По — моему, он удрал.
Я насторожился.
— Почему вы так думаете?
— А я не думаю. Я знаю, — сказала она. — Почему я должна тебе всё рассказывать?
— Потому что, он виновник в гибели моего друга, — сказал я. — Потому что, он втягивает молодых девчонок в наркозависимость.
— Я тут причём?
— А притом, что вы не могли не знать, что он имеет дело с наркотиками и, наверное, помогали ему реализовывать товар.
Женщина промолчала. Я нажимал на неё.
— Я, конечно, могу сообщить полиции и рассказать им как меня завлекли в эту квартиру и ударили, отчего я чуть было Богу душу не отдал. Но зачем? Я думаю, мы с вами договоримся. И вы скажете, где его искать? Я хочу сам во всём разобраться.
— Он оставил меня без денег, негодяй, — с горечью вымолвила она.
— Я могу заплатить за информацию.
— Сколько? — глаза женщины загорелись.
— Всё зависит от сведений. Предельная ставка — пять тысяч рублей.
Женщина язвительно усмехнулась.
— Двести тысяч рублей, — сказала она.
Я понял, что она умела торговаться. И решил позволить ей получить эти деньги, ведь, по сути, она заглотила наживку. Теперь мне оставалось аккуратно вытянуть из неё всю необходимую информацию.
— Вы получите эту сумму, если сообщите что — нибудь ценное.
— Можешь не беспокоиться. У меня есть что рассказать. Они думают, что я ничего не знаю, однако они ошибаются. Я выдам их, если ты заплатишь достаточно, чтобы мне можно было начать своё дело.
— Кого именно выдадите?
— Мурата, Эдика… и Руслана, которого ты отлупил.
— Этого рыжего парня зовут Руслан?
— Да. Руслан Алдохин.
Я вытащил бумажник, но там было пятьдесят тысяч. Я достал деньги и показал ей.
— Может быть, остановимся на пятидесяти тысячах.
Женщина выхватила деньги. — Ещё сто пятьдесят тысяч, и расскажу вам всё.
Я подумал, что она настоящая торговка, не уступит ни рубля.
— Намекните, что вам известно, — изрёк я.
Женщина была в нерешительности.
— Ладно. Я скажу кое — что, — вымолвила она. — Остальное узнаешь, когда принесёшь недостающую сумму. Эдик, Мурат и ещё люди, о которых я расскажу тебе позже, организовали самый крупный синдикат по торговле героином. Они снабжают тысячи наркоманов в центральном регионе. У них налажена система перевозки наркотиков, о которой ты даже не можешь представить. Ну как, подходит тебе это?
— Вы уверены насчёт Эдика? — спросил я. — Как к этому делу относится его мама — Фаина Ильинична?
Женщина криво усмехнулась.
— Она в курсе всех его дел. Я слышала их разговор. Считая меня дурой, они не слишком стеснялись моего присутствия. Если бы они обходились со мной иначе, я бы их не выдала. Мне известно многое. Например, я знаю, где они хранят часть товара. За сто пятьдесят тысяч я сообщу тебе и это.
— Я согласен. Внизу у меня машина. Поедем в банк, я вам заплачу, а потом вы сможете спокойно всё рассказать. Поехали!..
— Я не знаю, что от тебя ожидать. Будет лучше, если я останусь в своей квартире.
— А если я вызову полицию? Я уверен, что им вы расскажете всё и без денег.
Я увидел, как лицо её переменилось, приняв злобный вид.
— Им — то я точно ничего не скажу.
— Лучше бы вам поехать со мной, ведь вы много знаете. А эти люди могут с вами сделать всё что угодно.
— Я сама позабочусь о себе. Скорее поезжайте и привезите деньги, а то я могу и передумать.
Мне стало понятно, что дальнейший разговор был бесполезен.
— Закройте за мной дверь и никого не впускайте. Я вернусь через полчаса. Когда я позвоню три длинных и два коротких, вы откроете дверь.
— Хорошо. Я буду тебя ждать.
Я вышел из квартиры и направился к своей машине.
Я съездил в банк, снял деньги с карточки и вернулся обратно. Это заняло не больше получаса. Я позвонил в дверь Раисы Ребровой по условленному сигналу, но дверь она не открывала. «Может быть, она вышла зачем — нибудь», — подумал я. «Далеко уйти она не могла». Меня кольнуло неприятное предчувствие. Дверь была хлипкая, и я толкнул её, но она была заперта на замок. Я вынул из кармана перочинный нож и, просунув лезвие в щель, попытался отодвинуть язычок замка. Мне это удалось, замок был закрыт на один оборот.
Я вошёл в квартиру и в зальной комнате обнаружил Раису. Она лежала на полу, закрыв лицо руками, от кого — то защищаясь. На голове у неё была открытая кровоточащая рана от удара тяжёлым острым предметом. Я внимательно осмотрел комнаты и в ванной обнаружил топор. Убийца промыл руки и топор, который валялся тут же — мокрый, но с остатками крови.
Я быстро вышел из квартиры. Я не хотел вновь попадаться на глаза полковника Стеблина, когда он сюда приедет, ибо он наверняка использует в свою пользу факт моего присутствия на этом месте преступления, учитывая, что я уже засветился на месте происшествия прежних двух убийств. Я понимал, что встреча с ним для меня может плохо закончиться.
Я сел в машину и уехал подальше от этого места. На глаза мне попался таксофон, и я, изменив голос, позвонил дежурному полиции и сообщил о преступлении совершённом в квартире Раисы Ребровой.
Я хотел позвонить Кирюхину и сообщить кое — какие детали, которые мне стали известны в последнее время, но не стал этого делать, решив сам довести дело до конца и наказать преступников. Я считал, что наказание для них должно быть адекватным содеянному преступлению. Убийцу необходимо линчевать, как это делали в Штатах до середины прошлого века. Но я себя поймал на мысли, что тогда я встану в один ряд с преступниками, а мы всё — таки живём в государстве и каждое преступление должно расследоваться по закону. Да вот только жаль, что законы у нас не надлежащим образом соблюдаются теми, которым власть доверила и облачила в соответствующий процессуальный статус. Миром правят деньги, и они конечно не обошли некоторых из тех людей, которые стоят на страже закона. Наверное, поэтому у меня иногда возникают такие крамольные мысли.
По дороге я связался по телефону с Вадимом, и он сообщил, что находится возле кафе на улице Горького и дожидается, когда Мурат выйдет оттуда. Он просил меня присоединиться к нему.
Через пятнадцать минут я уже общался с ним в салоне его автомобиля. Но прежде я припарковал свою машину на ближайшей автостоянке.
— Я только что был в кафе, — сказал Вадим. — Мурзаев там встретился с кривоногим парнем азиатской внешности. Я успел их сфотографировать, — продолжил он и, сделав манипуляции на смартфоне, показал мне фотоснимок.
Я взглянул на фото и узнал в нём знакомое лицо.
— Так это карлик! — Не сдержавшись от удивления, выпалил я.