Дом смотрел на нее.
— Я знаю, что ты человек.
— Тогда почему же ты не обращаешься со мной как с человеком? Почему ты ведешь себя, словно я мебель?!
Он шагнул к ней, слегка улыбаясь.
— Это когда мы занимаемся любовью, я обращаюсь с тобой, как с мебелью?
Она молчала. Словно выиграл уже сражение, Дом отвернулся, чтобы взять ботинки.
— Есть ведь еще кое-кто, не правда ли? — неожиданно промолвила Тони. — Я знаю это.
— Есть еще моя работа, — холодно заметил Дом.
— Наверняка есть еще кто-то. Кто она?
— Каждый день мне приходится улаживать десять миллионов критических ситуаций. Если уж у меня не хватает времени на собственную жену, то, черт побери, можешь быть уверена, что времени на любовницу у меня нет тоже.
Дом схватил ботинки и пошел вниз. Он не мог понять, что разозлило его. Год назад он подошел бы к Тони, обнял ее, приласкал, перецеловал бы ее слезинки. Он прошептал бы ей ласковые слова, и их ссора очень мило закончилась бы в постели.
Он отнес все это на то, что опаздывает. У Тони просто талант выбирать для ссор самые неподходящие минуты. Он определенно не думал о Ларк.
«Мне необходимо убраться отсюда, — сказала себе Тони, после того как он уехал. — Я и не думала, что так когда-нибудь будет только потому, что я замужем. Но я уже другая женщина. Я веду себя, как всякая томящаяся от любви дура, которых я всегда презирала».
Тони вынесла кофе на террасу, выходившую на их великолепный сад. Пуансетия уронила на стену несколько длинных малиновых листьев.
Без сомнения, здесь было как в раю. Но Тони не желала жить в раю. Ей хотелось домой. Февраль, Нью-Йорк продувается пробирающими до костей ветрами, улицы покрыты грязным серым снегом. Ее убежищем будут сухие, натопленные квартиры и кабинеты. Может быть, это просто ностальгия, но она не могла избавиться от тоски по дому.
В полдень, повинуясь какому-то порыву, Тони набрала личный рабочий телефон Дома.
— Алло, Дом?
— Привет, Тони. У меня сейчас совещание. Я позвоню тебе позже.
— Не беспокойся. — Тони изо всех сил старалась говорить спокойно. — Я звоню просто для того, чтобы сообщить, что возвращаюсь в Нью-Йорк. Уеду сегодня после обеда.
На другом конце провода молчание, потом Дом сказал:
— Ничего не предпринимай, пока меня нет, хорошо? Совещание закончится через час, и я сразу же приеду домой. Надо поговорить.
Тони не прощаясь повесила трубку. Она снова плакала. Иногда у нее были такие срывы. Ни с того ни с сего она начинала рыдать и думала, что слезы никогда не перестанут литься.
Тони подошла к зеркалу.
— Прекрати… Прекрати…
Ей не хотелось предстать перед Домом, когда он приедет, измученной и с опухшими глазами. Он влюбился в нее, потому что она была красива, умна и уверена в себе. Как же она могла превратиться в такую тряпку?
— Прекрати… прекрати…
Тони промокнула глаза салфеткой и спустилась по прохладному коридору вниз, на кухню. Наверху Бенита, их горничная, работала с пылесосом. Тони включила кофеварку.
Дома не было до пяти часов.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что уезжаешь в Нью-Йорк? — спросил он.
Она снова начала плакать.
— Не надо! — беспомощно воскликнул он.
— Я ничего не могу поделать…
— Что с тобой происходит? Ты так изменилась за прошедший год. Что случилось с задиристой деловой женщиной, на которой я женился? Я беспокоился, что буду редко тебя видеть, потому что ты горишь на работе.
— Не знаю я, что произошло, — честно ответила Тони. — Я только знаю, что ничего не выходит. Я тоскую по дому. Я скучаю по своей работе. Скучаю по родственникам, по вечеринкам. Мне скучно сидеть дома. Я хочу любви, Дом. Я не думала, что ты так изменишься только потому, что мы поженились.
— И я не думал, что ты изменишься, — медленно проговорил Дом. — Полагал, что ты как и прежде будешь ходить на вечеринки, навещать друзей. И твоя работа будет для тебя целым миром. Мне кажется, чем больше ты опираешься на меня, тем больше я отдаляюсь от тебя. Это пугает меня.
Тони снова промокнула глаза салфеткой.
— Словно на меня напала какая-то слезная болезнь, — пробормотала она. — Я никогда не плакала.
Дом подошел к ней и обнял.
— Давай попробуем еще раз, — ласково сказал он. — Мы уедем на пару недель и попробуем ликвидировать эту трещину, хорошо? Я повезу тебя на Бермуды. Мне ведь все равно нужен отпуск.
Это было совсем не то, что она от него ожидала. Тони снова расплакалась.
— Хорошо, Тони? Попробуем снова?
Она кивнула.
— Хорошо, — сказала Тони, и голос ее был приглушен шелком его рубашки.
ГЛАВА 46
Дом смог взять отпуск лишь на неделю, поскольку был самый разгар важнейших переговоров относительно нового фильма, продюсером которого он хотел стать. Ему хотелось также быть на месте на случай, если что-то случится с телефильмом, который Джонни снимал в Венеции: он не доверял брату.
В первый вечер в Нассау они отправились в рыбный ресторан над заливом, потанцевали, немного поболтали и выпили вина. Обоим было как-то неловко, однако вино помогло расслабиться.
Когда они вернулись в отель, Дома ждали три сообщения, переданных по телефону.
— Прости, придется немного повисеть на телефоне, — извинился он.
Тони не ответила: ее это не удивило. Она прошла на террасу, улеглась в шезлонге и стала смотреть на звезды. У Тони было такое чувство, будто она пришла на свидание к мужчине, от которого совершенно потеряла голову, но который женат на другой женщине.
Дом висел на телефоне больше часа. Тони пошла спать. Когда Дом наконец улегся рядом, Тони притворилась, что уже спит.
На следующий день они отправились купаться.
За обедом Тони небрежно поинтересовалась:
— Ты не заглядывал к администратору? Для тебя там есть масса сообщений из Лос-Анджелеса.
— Заберу после обеда.
Как только они кончили обедать, Дом направился в вестибюль. Там его ждали два сообщения от Трента и два от секретарши.
Сначала Дом позвонил Тренту.
— Хорошо, что ты позвонил, — заявил Трент. — Кажется, у твоего братца новый загул в Венеции. Мы теряем тысячи долларов, Дом. Съемочная группа и актеры ждут, когда он просохнет.
— Какие-то неприятности, или он просто пьет?
— Они с Жаннет поцапались из-за сценария. Дело обычное, однако поскольку съемки ведутся в Венеции, то их ссоры обходятся нам дороже, чем мы можем себе позволить.
Дом быстро прикинул.
— Ларк Чандлер еще на месте?
— Да.
— Пошли ее в Венецию, — решил Дом, — Наверное, ее-то Джонни будет слушаться.
— Не могу. У нее самый разгар работы над нашими предложениями по сериалу «Любовная история!». Неужели ты хочешь его отложить?
— Это займет лишь несколько дней. Думаю, дело важное.
— Хорошо, Дом. Но мне кажется, что такие дела тебе надо бы решать лично. Мы уже вылезли из сметы.
— Понимаю. Я тоже туда съезжу. Но у меня такое чувство, что Ларк добьется большего успеха, чем я.
— Будет сделано, — вздохнул Трент. — Ну а вообще, как отдыхается?
— Нормально. Ты меня не переключишь на Бесс? Пусть закажет мне билеты на самолет.
Повесив трубку, он с удивлением обнаружил, что Тони стоит в дверях веранды и слушает его.
— Вот и все, — тихо произнесла она.
Дом вздохнул.
— Ничего не поделаешь, речь идет о миллионах долларов.
— Ну конечно.
— Тони…
Она прошла по комнате и бросилась лицом на постель. Она не знала, как ей поступить.
— А как ты смотришь на то, чтобы прошвырнуться со мной в Венецию? — предложил Дом через минуту. — Как только кризис будет преодолен, мы, таким образом, сможем продолжить этот повторный медовый месяц.
Тони хотела ответить: «Слишком поздно», но ей не хотелось, чтобы было слишком поздно.
— Хорошо, — сказала она.
ГЛАВА 47
Трент постучался в открытую дверь кабинета Ларк.
— С днем Святого Валентина, — сказал он бросая ей на стол перевязанную розовыми ленточками коробку шоколада «Перуджина».
Ларк поморщилась.
— Что такое? — поинтересовался Трент. — Неужто ты не любишь шоколад?
— Я люблю шоколад. Но есть что-то такое в дне Святого Валентина, от чего мне становится тошно. Кажется, Святого Валентина забили камнями до смерти? — Ларк открыла коробку и предложила шоколадку Тренту.
— Как бы там ни было, это случилось очень давно. От всей этой истории остался только шоколад. Предавайся удовольствиям, Ларк. Ты же в Лос-Анджелесе.
— М-м, вкусно.
— У нас неприятности, — произнес Трент. — Помоги нам поставить на ноги Джонни Уитфилда. Последние десять дней он в Венеции якобы снимает «Попойку». Пока что, как выяснилось, съемки заняли неполных два дня. Он все валит на Жаннет, но, насколько мы можем судить, он виноват не меньше ее. Совершенно дикая комбинация: назначить его режиссером, а ее на главную роль.
— Что требуется от меня?
— Дом хочет, чтобы ты поехала туда. Раз речь зашла о том, что надо переписывать сценарий для Жаннет, то лучше тебя этого никто не сделает.
Перспектива отправиться в Венецию воодушевила Ларк.
— Когда я должна лететь?
— Прямо завтра с утра. Позвони девушке, которая занимается у нас командировками. Скажи ей, что, поскольку Дом отсутствует, поездку разрешил я.
— Нет проблем.
— Кстати, Дом, наверное, тоже туда подскочит.
Сначала Ларк полетела в Милан, а затем пересела на местную авиалинию до Венеции. Они приземлились в аэропорту Венеции точно по расписанию в десять часов вечера. Курсирующий от аэропорта автобус доставил Ларк к похожему на пещеру железнодорожному вокзалу, откуда открывался вид на Большой канал. В качестве такси Ларк взяла «вапаретто», юркую моторную лодку, которая понеслась по прекрасной водной дороге в палаццо, где остановились Джонни с актрисами и частью съемочной группы. Разъяснения Трента были ясными и простыми: проехать половину канала и останови