л высокий, и все безропотно двинулись на выход.
— Вы, девушка подождите пока в коридоре — Галя, поймав взгляд «представительного», часто-часто закивала.
Дождавшись, когда в кабинете остались мы вдвоем, «представительный» сел за стол, кивнул мне на стул напротив себя:
— Рассказывайте.
Я протянула мужчине свои работы:
— Все задания были выполнены правильно, без ошибок. После подписания приказа о зачислении появились пять человек, которых необходимо было зачислить, и семьи которых были способны отблагодарить. Пять человек вместе со мной выкинули из института. Мою пятерку поменяли на тройку, исправив в двух заданиях правильные ответы на неверные, даже не подобрав похожих по цвету чернил и поленившись внести исправления в черновик. А третьей ошибкой мне засчитали, что в итоговом ответе я не успела поставить знак процентов, хотя в промежуточных решениях и в черновике всюду они стоят.
Мужчина, молча, изучил мои многострадальные листы, помолчал, затем задал вопрос:
— Ты понимаешь, что тридцать первого августа мне не нужны скандалы, расследования и прочие вещи?
Я промолчала.
— Все причастные сейчас напишут заявления на увольнение. Тебя я могу принять только на менее престижные факультеты. Пойдешь?
Я мотнула головой.
— Здесь ты можешь учиться только как кандидат — мой собеседник погасил мое возмущение взмахом ладони: — Пока кандидатом, до зимней сессии. Первую сессию кто-нибудь вылетает всегда. Твоя задача хорошо учится, и после зимней сессии, я обещаю, ты станешь полноправной студенткой. Согласна?
Я обреченно кивнула.
— Девушка! — на звук начальственного рыка в дверях возникла Галя.
— Вас как зовут?
— Галина Петровна.
— Галина Петровна, завтра я подберу в ваш деканат трех молодых специалистов, потом определимся, кого назначить деканом. С организацией работы деканата вы справитесь?
— Спасибо за доверие, я справлюсь.
— Хорошо. Справитесь — будете старшей по должности. А пока заберите в архив работу этой анархистки, возьмите у нее заявление о зачислении кандидатом, и ко мне на подпись, потом в учебную часть, чтобы сегодня издали приказ о ее дозачислении.
Мужчина тяжело вздохнул и вышел, не прощаясь.
— Спасибо, Галина Петровна.
— Это тебе спасибо, не представляешь, как меня эти кобры тут доставали. Кофе хочешь?
— Нет, Галя, не буду тебе мешать.
— И, правда, пиши заявления и давай, до свидания.
Глава восемнадцатаяСтранная встреча
Мои финансовые дела пребывали в полном расстройстве. Деньги утекали просто на глазах, а мои планы опять требовали значительных вливаний.
Придется потрошить найденные мной артефакты.
В субботу я вошла старый парк в центре города. Когда-то эта территория была одним из городских кладбищ, затем власть в процессе слома старого мира и построения нового, могилы выкопали, проложили асфальтовые дорожки, поставили павильоны и организовали отдых трудящихся, А чтоб далеко до места отдыха не ходить, часть бывшего кладбища застроили панельными многоэтажками. Не знаю, кто как, но я хорошо различаю парки на месте кладбищ, и парки, изначально построенные как парки. Первые злые и нехорошие места, какие-то неустроенные. А во вторых я прекрасно себя чувствую, они какие-то более уютные.
По бывшему кладбищу я шла с деловой целью, пытаясь не думать о тех, чьи души остались здесь, на месте разоренных могил, выброшенных и вновь втоптанных в землю костей.
Целью моего визита была место сбора городских нумизматов и прочих коллекционеров всего, о чем может только додуматься человеческая фантазия. Я прошла несколько аллей, так как не знала, где собираются эти достойные люди. Внезапно, завернув за угол, я оказалась в торговом ряду. Чемоданы, столики, куски картона и брезента, все эти импровизированные прилавки были заполнены монетами, значками, стеклом и фарфором различной степени ободранности. Активностью продавцы особо не отличалось от активности торговцев на вещевом или овощном рынках.
Интеллигентных антикваров, как в кино, в этом месте я не наблюдала. Ну что ж, значит будем искать человека, который не попытается обмануть меня или, что еще хуже, не заплатить оговоренную цену. Помотавшись по рядам, и приценившись, я загрустила. Основным товаром были медные монеты чекана от матушки Екатерины до Николая второго. Венцом ценных монет было несколько серебряных рублей последнего русского императора в плохом состоянии. На предлагаемый мной пятак Екатерины второй, весом грамм сорок, продавцы нервно щурились, переглядывались, но предлагали откровенные копейки.
Махнув на все рукой, я пошла к выходу из парка, но мое внимание привлекли двое пожилых мужчин, скромно сидящих на раскладном стульчике и пеньке, метрах в пятнадцати от этого бедлама. Перед одним из них лежал открытый «дипломат», вмещавший в себя несколько пеналов с монетами, упакованных в пластмассовые капсулы. Мужчины негромко разговаривали, отпивая чай из пластиковых крышечек от термоса.
Вот эти двое вполне соответствовали образу серьезного коллекционера, который я видела в фильмах.
Я подошла, и стала рассматривать содержимое чемоданчика, ожидая, когда на меня обратят внимание.
Бросив на меня внимательный взгляд, мужчина не пеньке одним глотком допил чай, вернул хозяину портфеля свою емкость и откланялся.
— Чем могу помочь, юная барышня? — хозяин «дипломата» улыбался мне вполне искренне: — Что-то хотите продать или приобрести?
Я взглянула ему в лицо и вздрогнула.
Худое лицо, обтянутое кожей, с глубоко запавшими глазами, не имело никакой растительности и было полностью покрыто следами старых язв, Кисти рук были в таком же состоянии, среднего и безымянного пальцев правой руки не хватало.
— Напугал вас? — мужчина грустно улыбнулся: — Извините, последствия лучевой болезни. Так чем могу помочь?
— Я хотела бы продать вот эту монету. — я протянула ему Екатерининский пятак.
Мой собеседник принял монету, хмыкнул, достал из кармана небольшую лупу в кожаном чехле. Минуты две он рассматривал монету, затем поднял не меня ставшие колючими глаза:
— Могу я узнать, где вы это взяли?
Тон его мне очень не понравился.
— Наследство предков.
— Я, все-таки, настаиваю на ответе.
— Прабабушка оставила.
— А прабабушка не в Ново-Бабкино жила?
— В Старо-Бабкино…
— Вы правнучка Анны Ефимовны?
— Да, а вы ее знали?
— Я живу на этом свете последние пятнадцать лет только благодаря ей. Когда она умерла?
— Перед Новым годом. Волки задрали…
Мужчина задумался, через минуту поднял голову, вновь приветливо улыбаясь:
— Присаживайтесь на пенек, там удобно. Пятнадцать лет назад на заводе химконцентратов (мой собеседник вопросительно взглянул на меня, я кивнула, что знаю это предприятие) случилась авария, топливная капсула при транспортировке была повреждена. Не было времени на подготовку, утечка радиации могла привести к беде. Нас было трое. Капсулу упаковали, но оба мои товарища умерли, а я еще пару месяцев заживо гнил в спецбоксе нашей больницы. Моя жена узнала о вашей прабабушке, со скандалом забрала из больницы и увезла к ней в деревню.
Я был в состоянии вареного мяса, органы практически не работали, я ничего не видел, пальцы начали отваливаться — он махнул изуродованной кистью.
Через три месяца я вышел из ее дома самостоятельно, и как видите, до сих пор жив. А эту монету я подарил ей через два года после этого, на память. Видите — он ткнул пальцем в монету: — здесь отсутствует точка, что говорит о редкой разновидности. Меня тогда отправили на пенсию по инвалидности, жить на что-то надо было, вот я и превратил увлечение юности в источник поддержания штанов.
Мужчина опять задумался.
— Вас как зовут?
— Людмила…
— А меня Аркадий Николаевич. А я ведь вас помню. Вам года два было. Вы такая шустрая были, все время в каких-то лужах купались. Мне кровать поставили в сарае, возле каких-то кустов, вас от меня гоняли. Но мне кажется, что чем больше вас гоняли, тем больше вы в этот сарай лезли. Очнусь, глаза поднимаю, а вы в окошко заглядываете… Н-да. Вы знаете, Людмила, монету у вас я купить не могу, но могу дать денег без отдачи, у меня запросы скромные, доходы позволяют.
— Аркадий Николаевич, я этот пятак принесла для затравки, приценится. У меня есть более редкие монеты, которые бы я хотела продать.
— Да? Ну, если вы не боитесь, то можете прийти ко мне домой, там нам будет удобно. Сюда ценные экземпляры носить я бы не рекомендовал.
— Да это я уже поняла. Меня ваше предложение устроит.
— Как вам будет удобно — Аркадий Николаевич протянув мне визитку, предварительно чиркнув на ней адрес.
Я пообещала перезвонить и распрощалась.
Жил Аркадий Николаевич в старом двухэтажном доме недалеко от цирка. Недавно отштукатуренные и покрашенные домики с большими дворами, огороженные от суетливых улиц центра чугунной оградой с массивными кирпичными столбами. Какое интересное место, ни разу здесь не была, хотя живу радом. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, позвонила в солидную металлическую дверь с тремя замками. За дверью кто-то гулко гавкнул. Стекло дверного глазка на мгновение потемнело, сочно щелкнули замки и дверь распахнулась.
Аркадий Николаевич, одетый в короткую флисовую куртку и такие же брюки, приветливо улыбнулся мне, делая приглашающий жест. Из-за ног хозяина выглядывала огромная лобастая голова ротвейлера, настороженно втягивающего воздух носом.
Я поздоровалась, осторожно дала обнюхать себя псу.
— Познакомьтесь, это Люда, это Арес, он хороший мальчик. Проходите Людмила.
Собака, удовлетворенно фыркнула и скрылась в глубине квартиры, громко стуча когтями по полу.
Меня пригласили в светлую гостиную, посреди которой стоял круглый стол, накрытый скатертью пастельного цвета. Окружающая мебель по стилю относилась к тридцатым — пятидесятым годам, но не кривые этажерки, собранные из отходов производства артелью инвалидов, а солидная, выполненная их хорошего шпона или цельного массива, с хорошей полировкой и аккуратно подогнанными дверцами.