Лиэнн поразительная – прагматичная шотландка с тонким чувством юмора и невероятным стилем общения с пациентами. Она заметила, что личные убеждения персонала за пределами Бродмура иногда очень интересны. И привела пример, что некоторые люди, работающие в Бродмуре, выступают за смертную казнь. Лиэнн сказала, что, хотя каждый, конечно, имеет право на собственные взгляды, она не была уверена, что человек, выступающий за смертную казнь, может работать в Бродмуре. «Вы должны верить в то, что есть надежда», – сказала она нам.
Собственная форма приема, тоже что-то типа приемного отделения, есть и для сотрудников, конечно. Джимми Ноак в настоящее время является заместителем директора по сестринскому делу / клиническому руководству по улучшению качества больницы Бродмур, Треста Западного Лондона Национальной службы здравоохранения. Он вспоминает трехчасовую вводную беседу в свой первый день в 1989 году.
ПРИСЯЖНЫЕ, ПРИЗНАВШИЕ РЕЙЛИ НЕВИНОВНЫМ, НЕ ЗНАЛИ О ЕГО ПРЕЖНЕЙ ИСТОРИИ ИЗНАСИЛОВАНИЙ И НАПАДЕНИЙ И РЫДАЛИ, КОГДА В КОНЦЕ ПРОЦЕССА ИМ ЗАЧИТЫВАЛИ ЕГО ПРОСТУПКИ.
Воспоминания доктора Гвен Эдсхед о ее раннем опыте в Бродмуре были более негативными, когда она описала их нам. Она училась на судебного психиатра, поэтому ей пришлось некоторое время провести в Бродмуре. Гвен считала это место очень подавляющим и помнит, как во время вводной беседы те же самые большие мужчины в форме тюремных офицеров снисходительно разговаривали с новоприбывшими специалистами.
Ее «вводная состояла из разговора, который в основном был направлен на то, чтобы напугать нас тем, насколько опасны пациенты; насколько искусно они могут манипулировать; как мы никогда не должны поворачиваться к ним спиной и как они хитры в изготовлении оружия. Много времени было потрачено на демонстрацию всего оружия, сделанного пациентами, которое хранилось в бродмурской версии “Черного музея”[13] Скотленд-Ярда. Я также помню, как оратор жаловался на уток, которые приземлились в Бродмуре – действительно! – и как невозможно было их прогнать. Было очень много возможностей посчитать себя глупым и наивным, если попытаться смотреть на вещи с точки зрения пациента. Не было ощущения, что пациенты были опечалены или травмированы своим прошлым, психическими расстройствами или тем, что сделали».
Во время визита в 2018 году нам объяснили, что для персонала первичная подготовка занимает от 12 до 15 дней. Затем новоприбывшие становятся внештатными сотрудниками. Потом в отделении проходит второй вводный курс. Как правило, первый вводный курс занимаем месяц, а второй – три, поэтому подготовка гораздо более тщательная. Все ключевые сотрудники работают в административном здании с видом на больницу. Коридоры и лестницы тесные, серые, способные вызвать приступ клаустрофобии. В этом смысле всякое понятие «они и мы» тщательно избегается. Персонал не живет в сказочном великолепии и не работает в модных офисах с открытой планировкой. Во многих кабинетах пахнет больницей. Но что удивительно, тут царит дух веселого товарищества. Люди постоянно приветствуют друг друга в коридорах, выглядывают из-за дверей и предлагают чашечку чая.
Алекс прибыл в Бродмур из тюрьмы в 24 года. Он отбывал пожизненный срок в специальном тюремном отделении для особо опасных заключенных. С ним больше не могли справиться в том подразделении.
В 2014 году мы познакомились с ним в приемном отделении. У него диагностировали психическое заболевание и расстройство личности. Одним из диагностированных симптомов были «слуховые галлюцинации» – он слышал голоса, которых на самом деле не было.
«Я делал фруктовый салат для оценки. Я резал манго острым ножом. Голоса говорили мне, чтобы я напал на людей в комнате с ножом. Они подначивали меня. Мне удалось не напасть на окружающих. Два года назад я бы так и сделал».
Алекс стремился пойти на поправку после поступления. Лекарства стабилизировали его состояние, и он хотел перейти в реабилитационный центр, где, как он понимал, у него будет гораздо больше свободы.
Между Алексом и психиатром состоялся памятный разговор рядом с какими-то привинченными пластиковыми бирюзового цвета диванами. Алекс утверждал, что не знает, когда его перевезут. Он сразу же очень разволновался.
ВСЯКОЕ ПОНЯТИЕ «ОНИ И МЫ» ТЩАТЕЛЬНО ИЗБЕГАЕТСЯ. ПЕРСОНАЛ НЕ РАБОТАЕТ В МОДНЫХ ОФИСАХ В АТМОСФЕРЕ СКАЗОЧНОГО ВЕЛИКОЛЕПИЯ. ВО МНОГИХ КАБИНЕТАХ ПАХНЕТ БОЛЬНИЦЕЙ.
Не все попадают в приемную Бродмура, будучи непосредственно насильственными преступниками. Вместо убийства некоторые просто пребывают в крайне тревожном состоянии и совершают поступки, которые могут привести к серьезному риску для других. Например, Энтони попал в Бродмур, совершив поджог.
Энтони описывает свое психическое заболевание, которое привело к его поджогу, поистине крайне экстравагантно.
«Когда мне было 19 лет, я начал есть большое количество смолы каннабиса. У меня рождались идеи, которые, как я верил, могли решить проблемы всего мира, и я стал страдать манией величия. Вся энергия Вселенной – это Бог, и вы – Бог, и я – Бог. Я начал делать странные вещи, такие как лазанье по мостам и лавирование на крышах поездов. В тот период кто-то вломился в мою квартиру, вышиб дверь и угрожал мне, и дверь ударила меня по лицу после того, как я постучал по окнам, и я был неприятным соседом, у меня не было мобильного телефона, и после того, как он ушел, я забаррикадировал дверь, устроил пожар и попытался вызвать помощь».
У МЕНЯ РОЖДАЛИСЬ ИДЕИ, КОТОРЫЕ, КАК Я ВЕРИЛ, МОГЛИ РЕШИТЬ ПРОБЛЕМЫ ВСЕГО МИРА, И Я СТАЛ СТРАДАТЬ МАНИЕЙ ВЕЛИЧИЯ. Я НАЧАЛ ДЕЛАТЬ СТРАННЫЕ ВЕЩИ – ЛАЗИТЬ ПО МОСТАМ И ЛАВИРОВАТЬ НА КРЫШАХ ПОЕЗДОВ.
Сначала после этого странного инцидента Энтони отправили в средне охраняемое учреждение, и там он тоже попытался устроить пожар. Этот акт поджога непосредственно привел к тому, что его отправили в Бродмур. Он принимал профилактические антипсихотические препараты, и теперь, в Бродмуре, его психиатр очень хотел, чтобы он продолжил их пить.
Энтони не хотел принимать лекарство. Это нежелание принимать таблетки чрезвычайно распространено среди пациентов Бродмура и очень часто встречается при поступлении, особенно среди пациентов с длительным опытом приема сильнодействующих лекарств. Энтони, всегда красноречивый и необычайно углубленный в себя по сравнению со сверстниками, объяснил, что он фактически заключен в своем собственном больном уме. Мне это описание хорошо запомнилось.
«Чувствую себя просто ужасно. Не могу общаться. Я ничего не могу сделать, и это фактически делает меня умственно отсталым. Мой врач указывает на то, что Министерство юстиции и, вероятно, общественность не примут меня назад в общество без лекарств. То есть если я не буду принимать лекарства, то могу навсегда застрять здесь».
Как видно, у таких пациентов, как Энтони, впереди сначала длительный период смирения и подготовки, прежде чем они смогут начать активную реабилитацию и вернуться в конце концов из Бродмура, обратно в учреждение средней безопасности.
История многих людей, проследовавших через знаменитые главные ворота Бродмура в приемное отделение, – это в каком-то смысле история нашего меняющегося общества за последние 150 лет. Мы все слышали о самых известных пациентах Бродмура в прошлом и настоящем. Меньше известно то, как сильно изменился тип людей, отправляемых в больницу Бродмур по прошествии времени.
В настоящее время значительную часть пациентов составляют мусульмане. В 1980-х годах тут было несколько пациентов из рядов ИРА[14]. Следует ли психическое заболевание за тенденциями в обществе, или социальные тенденции влияют на определение психического заболевания? Медбрат Пэт Макки отметил, что возрастная демография радикально изменилась. Большинство поступающих сейчас – люди в возрасте от 20 до 30. Есть еще много озлобленных, молодых, жестоких мужчин. Да, сейчас джихадистов становится все больше, но в 1970-е и 80-е были ирландские террористы.
Гвен Эдсхед задала прямолинейный, завораживающий вопрос в контексте религии в Бродмуре.
«У нас большинство пациентов вообще не являются верующими, но некоторые определяют себя как христиане, и еще у нас есть постоянный поток людей, обращающихся в ислам. Это, сказали бы они, закономерное движение в будущее. Временами встречаются люди иудейской веры и очень редко – китайцы. Они тоже не в тюрьме. В Великобритании существует большая китайская община. Некоторые из них, должно быть, сошли с ума. Другие, видимо, нарушают правила, но они не попадают в систему. Это загадка».
Другими словами, страдают ли определенные этнические группы или социальные слои от психических заболеваний меньше других? Или же при постановке диагноза и принятии решения о госпитализации играют роль другие факторы?
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ЧАСТЬ ПАЦИЕНТОВ СОСТАВЛЯЮТ МУСУЛЬМАНЕ. А В 1970-Е И 80-Е БЫЛИ ИРЛАНДСКИЕ ТЕРРОРИСТЫ.
По статистике, чернокожим людям чаще ставят диагноз «шизофрения» или они страдают от другого психотического заболевания, чаще получают более высокие дозы лекарств, и реже получают подходящее лечение, и чаще попадают в больницу в соответствии с Законом о психическом здоровье и содержатся в запертых палатах. Трагически очевидно, что необходимо срочно провести работу по устранению этого неравенства.
4. Интенсивная терапия
За эти годы мы несколько раз посещали отделение интенсивной терапии, в том числе один раз вместе в 2018 году. Трудно быть готовым к визиту в Крэнфилд, отделение интенсивной терапии, где находятся самые больные пациенты Бродмура. В Крэнфилде 11 коек, и, в отличие от других отделений, тут пациентов не делят на две группы: психические заболевания и расстройства личности.
Пациенты в Крэнфилде либо сильно склонны к суициду, либо представляют высокую опасность для окружающих. Очень часто наблюдается и то и другое. Двери заперты, а еду подают через люки. Довольно часто моча, сперма и фекалии выбрасываются из люка на сотрудника, как только тот его открывает. Крэнфилд – это стихийное место. И персонал сменяется в этом отделении часто и быстро для собственной же безопасности и сохранения здравомыслия.