РАЗ УСЛЫШАВ ИСТОРИИ О ПОБЕГАХ, ЗДЕСЬ ТРУДНО НЕ ДРОЖАТЬ ОТ СТРАХА.
Когда оказываешься внутри, становится ясно, почему Бродмур очень скоро переедет – вполне очевидны определенные намеки на то, что пора это сделать. Так в один из декабрьских визитов мокрый снег капал через огромную дыру в потолке, где две плитки полностью прогнили. Снег настойчиво шлепал в синее пластиковое ведро, которое стало импровизированным решением проблемы прохудившейся крыши и весьма странно контрастировало с невероятно высокотехнологичной системой безопасности.
Забрав и надев пальто, можно пройти, без телефона, без ключа и без оружия, через еще одни двери в сырой и унылый зал ожидания. Там приходится ждать позвякивающего ключами сотрудника, чья работа состоит в том, чтобы забрать посетителя.
БОЛЬНИЦА ПОХОЖА НА ГОРОД-ПРИЗРАК. ТРУДНО ПОВЕРИТЬ, ЧТО ЗДЕСЬ ЖИВУТ 20 °CАМЫХ ОПАСНЫХ ЛЮДЕЙ БРИТАНИИ, А ТАКЖЕ СОТНИ РАБОТНИКОВ И СОТРУДНИКОВ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
В приемной стоит диван, привинченный к полу, красный с черными кругами. На стене – вышивка, сделанная пациентом, который проживал в Бродмуре между 1939 и 1963 годами: «Панорама из Семи», Бродмур. Она была подарена где-то в 1960 году доктору У. С. Маклаю, психотерапевту и члену правления. Много лет спустя после смерти врача ее, свернутой в картонную трубку, на чердаке семейного дома в Кенсингтоне обнаружил его сын.
Он вернул вышивку в Бродмур, где, по его мнению, она и должна была находиться. На ней изображен вид из Корнуолл-хауса, снесенного в 1980-х годах. На столе, рядом с экземпляром Нового Завета и Псалмов, лежат журналы о дикой природе. Многие нашли здесь Бога.
Наконец прибывает эскорт, чтобы провести вас через ряд запертых дверей и огромные металлические внутренние двери. Камера видеонаблюдения все время направлена на вас, прежде чем вы подойдете к последним двустворчатым дверям, которые позволят попасть в больницу Бродмур. Охрана очень суровая и при необходимости чрезвычайно жесткая – это необходимый расчет на то, чтобы практически невозможно было без разрешения проникнуть в больницу, равно как и вырваться из нее.
Мы часто размышляли о том, как могли бы попасть в Бродмур незаконными способами – подделать отпечатки пальцев, загипнотизировать персонал, все вещи в стиле «Миссия невыполнима». Но факт в том, что любая попытка взлома будет пресечена у последней двери, которая работает через камеры безопасности. Все это приводит к тому, что вы чувствуете себя так, как будто находитесь в другом мире, что на самом деле действительно так. Бродмур – не типичное учреждение с высоким уровнем безопасности, а пациенты и персонал – не обычные люди.
Больница похожа на город-призрак за стеной. Иногда трудно поверить, что здесь живут 200 самых опасных людей Британии, а также сотни работников и сотрудников службы безопасности. Постоянно возникает ощущение, что место пустует. Это потому, что здесь очень строгие правила, касающиеся перемещения. Камеры фиксируют, где находится каждый пациент в данный момент. Пациенты, которые достаточно здоровы и живут в реабилитационных палатах, покидают свои спальни, чтобы работать, ходить на терапию и даже по магазинам.
Отделения Бродмура носят разные, довольно причудливые названия британских местностей, а также, конечно, бывают разного типа в зависимости от заболеваний пациентов и уровни насилия. Это отделения Аскот, Крэнфилд, Харрогит, Ньюмаркет, Сандаун, Воберн, Кентербери, Дувр, Фолкстон, Кемптон, Чепстоу и Эпсом. Все это звучит ужасно благородно, как будто проводишь день на скачках, а не в больнице максимальной безопасности.
Здесь много красных кирпичных викторианских зданий. Трудно понять, где заканчивается одно и начинается другое. Они кажутся прилепленными друг к другу, и вы идете по сложному маршруту, чтобы прийти к маленьким запертым дверям в углах этих зданий. Есть и малоэтажные, непривлекательные современные здания. Отделения – это дома для пациентов и рабочие места для персонала. Однако, приближаясь к ним и входя внутрь, трудно принять тот факт, что некоторые из мужчин в этом убогом месте, неизбежно вызывающем приступ клаустрофобии, жили здесь изо дня в день целыми десятилетиями, без перерыва и возможности выйти за пределы этих стен.
КТО-ТО ИЗ МУЖЧИН ХОДИТ ВПРИПРЫЖКУ И БОРМОЧЕТ ЧТО-ТО НЕВНЯТНОЕ, ДРУГИЕ ОДЕРЖИМЫ КАКОЙ-НИБУДЬ МАНИЕЙ. КЕМ БЫ ОНИ НИ БЫЛИ РАНЬШЕ – МУЖЕМ, РАБОЧИМ, ЧЛЕНОМ ГОЛЬФ-КЛУБА ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ, – ВСЕ ЭТО В ПРОШЛОМ. СТАРЫЕ ВЕРСИИ ЭТИХ ЛЮДЕЙ МЕРТВЫ; НОВЫЕ – БОЛЬНЫ.
Большие часы, висящие над входом в старую больницу, застыли на отметке чуть больше шести, и они никогда уже не будут тикать на этом месте. Внутри Бродмура возникает ощущение, что время почти остановилось. Часы как будто замедлились до полной остановки, и жизнь и стремления пациентов тоже. Возможно, так и должно быть. Многие из этих людей лишили себя жизни. Почти все они оказались здесь из-за совершения жестокого насилия, сексуального преступления или поджога.
Каждый раз, когда вы на мгновение забываете, где находитесь, обыденные для этого места мелочи напомнят, в какой странной и необычной среде вы очутились. Вот вы наблюдаете за тем, как людей обыскивают и щупают каждый раз, когда они переходят из пункта А в пункт Б, заходите в столярные и ремесленные мастерские и видите, что у каждой пары ножниц, степлера, любого острого предмета есть собственная привязь и футляр. Все их пересчитывают и перепроверяют каждый раз, когда их используют или перемещают в пространстве мастерской.
Кто-то из мужчин ходит вприпрыжку и бормочет что-то невнятное, другие одержимы какой-нибудь манией. Доктор Гвен Эдсхед, один из самых опытных психиатров в штате, сказала нам, что жизнь пациентов сокращается, когда они попадают в больницу. Кем бы они ни были раньше – мужем, рабочим, членом гольф-клуба или политической партии, – все это в прошлом. Старые версии этих людей мертвы; новые – больны. И это не просто какие-нибудь пациенты, это пациенты Бродмура. Даже если они в конце концов выйдут на свободу, то это звание навсегда останется с ними. В результате они одновременно как расплываются, так и съеживаются. Они толстеют из-за ужасного питания и недостатка физической нагрузки; и съеживаются, когда их мир становится очень маленьким.
ВСЕ ПАЦИЕНТЫ БРОДМУРА – МУЖЧИНЫ, СТРАДАЮЩИЕ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СЕРЬЕЗНУЮ И НЕПОСРЕДСТВЕННУЮ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ ОБЩЕСТВА.
Все они классифицируются как уязвимые взрослые. «Я делал все – от захвата заложников, ножевых ранений, поджогов, я поджег первую психиатрическую больницу, в которую меня отправили, – сказал нам один пациент по имени Алан на вопрос, как он себя чувствует, когда не принимает лекарства. – Я очень жестокий и параноидальный, почти кидаюсь на людей, потому что думаю, что они собираются напасть на меня, и не хочу, чтобы на меня напали первыми. Я провел 11 месяцев в изоляторе без лекарств, потому что мне было слишком опасно выходить».
Пребывание каждого подопечного в Бродмуре обходится налогоплательщикам более чем в 300 000 фунтов в год (более 29 миллионов рублей). У каждого из них есть свой ежедневный график, режим терапии и сложные требования к лекарствам. У каждого своя страшная история. Семьдесят процентов поступают из тюрем и судебной системы, 25 – из психиатрических отделений средней степени безопасности, а остальные 5 переведены из других британских больниц высокой степени безопасности, таких как Рэмптон и Эшворт.
Многие совершали насильственные преступления: от поджогов до пыток, изнасилований и убийств.
То, что эти люди считаются уязвимыми, может стать неожиданностью для многих. Конечно, больница предпочитает, чтобы посетители, приходящие в это место, имели непредвзятое мнение. Но независимо от того, хотят люди признаться в этом сами себе или нет, у каждого, кто впервые посетит Бродмур, будут определенные предубеждения, которые порождают в основном средства массовой информации. Многие думают, что Бродмур – это просто свалка для самых известных преступников общества. Те, кто верят, что это конечный пункт назначения без надежды на возвращение, ошибаются.
Бывший директор больницы доктор Амлан Басу сказал: «Самая простая реакция в мире – увидеть кого-то, кто совершил ужасный поступок, заклеймить как воплощение зла и захотеть запереть его и выбросить ключ». Однако персонал, работающий в Бродмуре, должен верить в искупление или по крайней мере реабилитацию.
МНОГИЕ ДУМАЮТ, ЧТО БРОДМУР – ЭТО ПРОСТО СВАЛКА ДЛЯ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ. НО ТЕ, КТО УВЕРЕН, ЧТО ЭТО КОНЕЧНЫЙ ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ БЕЗ НАДЕЖДЫ НА ВОЗВРАЩЕНИЕ, ОШИБАЮТСЯ.
На протяжении всей этой книги мы исследуем сложные взаимоотношения между пациентами и теми преданными своему делу сотрудниками, которым поручено войти в темные воды их сознания. Истории пациентов хоть и омерзительные и пугающие, но в конечном счете мы надеемся, все же связаны с попыткой привести как больного, так и врача к пониманию совершенного преступления. Что они сделали, по какой причине и повторится ли это снова? Может быть, это произойдет раньше, чем мы ожидаем? Как показывает случай Роберта Модсли, просто пребывание в тюрьме, особенно в те годы, не гарантировало ничьей безопасности, в том числе и самого пациента.
Могут ли врачи и их элитные команды разгадать тайны прошлого своих пациентов, постичь химию их мозга, чтобы попытаться сделать их «неопасными»? Может ли каждый быть исцелен или некоторые состояния просто не поддаются лечению? Существует ли на самом деле такое понятие, как зло? Мы исследуем психологию как пациентов, так и тех, кому поручено ухаживать за ними. Что привлекает людей к этой работе, что удерживает их там, как она меняет сотрудников и как влияет на окружающих?
Как мы относимся к тем, кого боимся, кем не хотим стать, но кем бесконечно зачарованы? Что можно сделать с теми, кто представляет опасность для себя и других и никогда не выздоровеет? Лечить их или просто сдерживать? Это самые опасные люди, которых когда-либо порождало наше общество. Слово «выбор» нужно хорошо обдумать – общество произвело этих людей, подавляющее большинство из них появилось в семьях, где с ними об