, менее чем в трех километрах от госпиталя. В ходе побега он фактически не совершил никаких преступных деяний против людей или хотя бы материальной собственности.
Описание побега, которым поделился с нами Клайв, захватывает дух. Он рассказывает: «Когда Апчер сбежал, завыла сирена, лил дождь, и папа собирался ехать в больницу. Чего люди не понимают, так это то, что сирена предназначена для того, чтобы стянуть к месту побега персонал, а не просто уведомить общественность. Многое можно сказать о старой технике. Мы всегда говорили о Фрэнке Митчелле и о том, как он сбежал. Мы будем использовать сирены только в случае побега или если потеряем контроль над больницей».
Повышеное и в общем-то нежелательное внимание средств массовой информации, которые охотятся за сенсациями, сделало Бродмур пунктом в парламентской повестке дня в 1960-х годах. Известный политик Джон Энох Пауэлл, в то время министр здравоохранения и член парламента от Юго-Западного Вулверхэмптона, вступил в особенно оживленный обмен мнениями с Уильямом ван Штраубензе, членом парламента от Уокингема, и очень беспокоился о своих избирателях. Ван Штраубензе спросил Пауэлла, сделает ли он заявление о побеге Джона Слейтера и Брайана Смита из учреждения, которое тогда называлось Бродмурским институтом, 25 октября 1961 года.
Энох Пауэлл ответил, что после того, как они сбежали вечером 25 октября, их схватили на следующее утро. Было проведено немедленное расследование и даны инструкции о дополнительных мерах безопасности, включая некоторые структурные изменения и усиленный надзор за пациентами после визитов посетителей, а также обыск больных.
Однако ван Штраубензе не собирался сдаваться без боя. Он хотел знать, было ли в итоге найдено орудие, с помощью которого сбежал один из пациентов. Он не мог поверить, что пациентов после того, как они принимали посетителей, не обыскивали. Обыск не был базовой, рутинной практикой, которая была стандартной везде в течение многих столетий. Это действительно кажется совершенно невероятным!
Пауэллу пришлось с неохотой признать, что орудие не нашли, при этом не было никаких доказательств, что его принес, например, посетитель. Он сказал, что раньше после допуска посетителей в Бродмуре было принято обыскивать только тех, кто находился под строгой охраной, но отныне, после дерзкого побега Слейтера и Смита, эта практика будет распространяться и на других пациентов.
Ван Штраубензе снова появился на срочных парламентских дебатах, которые он созвал, попросив парламентского секретаря Министерства здравоохранения присоединиться к ним. Он хотел поговорить и подробно расспросить о побеге Ричарда Апчера из Бродмура, который произошел 21 февраля – тогда сирена сработала в 11:05 вечера. Во время предыдущих побегов Бродмур подвергался сильной критике из-за того, что предупреждающая сирена не прозвучала достаточно быстро, и это заставило многих людей, которые жили рядом с больницей, переживать от страха и тревоги.
ОБЫСК ПАЦИЕНТОВ ПОСЛЕ ВИЗИТОВ ПОСЕТИТЕЛЕЙ В БРОДМУРЕ НЕ БЫЛ БАЗОВОЙ, РУТИННОЙ ПРАКТИКОЙ, КОТОРАЯ БЫЛА СТАНДАРТНОЙ ВЕЗДЕ В ТЕЧЕНИЕ МНОГИХ СТОЛЕТИЙ.
Политик упомянул некоторые интересные сплетни о бродмурском ночном персонале, например влияние на их способности подработки в дневное время на фабриках и в других местах. Ван Штраубензе был прав, высказывая опасения по поводу перенапряжения ночного персонала. Он также беспокоился, что Ричард Апчер оказался в Бродмуре из-за обвинения в вооруженном ограблении – факт этот был очень важным, но недостаточно известным. Политик также критиковал то, что прошло слишком много времени после того, как, казалось бы, довольно спокойный и подавленный Апчер сбежал, прежде чем стало известно, что он на самом деле очень опасный сумасшедший преступник. Эта жизненно важная информация придаст сил его избирателям, потому что позволит им очень быстро принять меры предосторожности в случае побега. Слишком хорошо зная характер пациентов, с которыми имел дело, он указал, что защита детей имеет первостепенное значение, но также нужно запирать и гаражи, где беглецы могли спрятаться, вынимать ключи из машин и прятать велосипеды в доме, иначе всем этим может воспользоваться проходящий мимо сбежавший бродмурский пациент.
Он озвучил также предложения, сделанные местными жителями, живущими после предыдущего побега в страхе, – они требовали, чтобы, помимо предупреждающих сирен, срабатывал также сигнал «все спокойно». Ван Штраубензе сказал, что местные жители, и особенно пожилые люди, живущие в одиночестве в соседних городах и сельской местности, пребывают в состоянии крайнего ужаса, пока беглец находится на свободе, и хорошо бы оповещать всех, что он пойман, чтобы люди могли спокойно жить дальше.
Все они очень хотят слышать такую сирену, которая сообщала бы им, что сбежавшие пациенты благополучно обезврежены и снова доставлены в Бродмур.
Несмотря на то, что ни одна система безопасности в Бродмуре или где-либо еще не могла дать полной гарантии отсутствия сбоев или побегов, именно система предупреждения в течение многих лет подвергалась жесткой критике за свою неэффективность. Несмотря на огромные технические усилия, ее часто не было слышно даже в окрестностях Беркшира, не говоря уже о Саутгемптоне. В результате приняли решение установить связанные с центральной сиреной оповещатели в населенных пунктах Уокингема и Брэкнелла.
Сирены оповещения, казалось, погрязли в огромной черной дыре бюрократии из-за того, что Министерство и местные власти никак не могли договориться. Даже после 1960-х годов они, как два камня преткновения, лежали на пути прогресса и здравого смысла.
МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ ТРЕБОВАЛИ, ЧТОБЫ, ПОМИМО ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИХ СИРЕН, СРАБАТЫВАЛ СИГНАЛ «ВСЕ СПОКОЙНО» ПОСЛЕ ТОГО, КАК БЕГЛЕЦ БЫЛ ПОЙМАН И ВОЗВРАЩЕН В БРОДМУР.
Тысяча девятьсот восемьдесят первый год был неудачным для убийц, пытавшихся сбежать из Бродмура. И именно тогда произошло одно из тех событий, которые ознаменовали начало дикого десятилетия в истории больницы. Тридцатидвухлетний Алан Рив сумел сбежать из Бродмура с помощью абордажного крюка, прикрепленного к самодельной веревке, которой хватило, чтобы перелезть через пятиметровую внутреннюю стену. Несколько удобных строительных лесов на внешней стене позволили ему взобраться на нее с относительной легкостью. Рив сбежал менее чем через три недели после того, как другому пациенту, детоубийце, удалось выбраться с помощью веревки, которую он сделал из связанных простыней. Рив тоже не был ангелом. Он был отправлен в Бродмур в нежном юном возрасте 15 лет за то, что избил дубинкой и зарезал одного из своих друзей. Четыре года спустя ему удалось задушить пациента в больнице. Когда преступник сбежал, он весил больше 100 килограммов и был выше 180 сантиметров. Никто не хотел, чтобы такой здоровяк бегал по Кроуторну.
Полиция установила дорожные заграждения в Суррее и Хэмпшире, а также в центре Беркшира. Перед побегом из больницы Рив написал тогдашнему министру внутренних дел Уильяму Уайтлоу жалобу, что тот наложил вето на его освобождение, притом что у него был хороший отчет психолога. В этом смысле полиция подозревала, что он, возможно, пытался отстоять свою точку зрения. Может быть, он просто отчаялся, что его когда-либо выпустят из Бродмура, поэтому попытался сделать что-нибудь сам. Полиция также предположила, что ему, вероятно, кто-то помогал бежать.
Мысль о том, что Риву помог кто-то извне, конечно, интригует, но теперь трудно добраться до сути. Кто хотел, чтобы он ушел? Самая правдоподобная версия – подружка, ведь в прошлом Рив, конечно, в перерывах между тюремным заключением вел частную жизнь.
ЕЩЕ ОДИН БРОДМУРСКИЙ УБИЙЦА СБЕЖАЛ, ОТПРОСИВШИСЬ В ТУАЛЕТ. ЕГО ПОЙМАЛИ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ, КОГДА ЕМУ ПОНАДОБИЛАСЬ ГОСПИТАЛИЗАЦИЯ ИЗ-ЗА БОЛЕЙ В СЕРДЦЕ.
После сенсации в прессе, вызванной арестом, судом и признанием виновным, Кеннет Эрскин умудрился как-то больше почти не попадать в заголовки газет в течение долгого пребывания в Бродмуре. Но было несколько примечательных исключений. Первое из них – в 1994 году, когда Эрскин стал одним из довольно значительного числа пациентов, которым удалось сбежать из Бродмура.
В больнице Хизервуд в Аскоте, графство Беркшир, Эрскин попросил разрешения сходить в туалет. Произошла некоторая путаница. Пока медсестра проверяла кабинку, Эрскин сбежал в тот момент, как сопровождавший его санитар на минутку отошел от него в переполненном отделении. Эрскин был в бегах меньше часа. Его поймали полицейские на Аскот-Хай-стрит, когда он, пытаясь ускользнуть от них, бежал через ипподром. Впрочем, сопротивляться Эрскин не стал и вернулся в Бродмур.
К сожалению, еще один бродмурский убийца, Энтони Пилдич, сбежал накануне. Он также воспользовался предлогом сходить в туалет во время довольно сомнительного «реабилитационного шопинга» в Рединге – поразительно, как сопровождающие купились на такую дешевую «детскую» уловку! Пилдич украл кучу наличных, драгоценностей и часов и попался, только когда через неделю ему понадобилась госпитализация из-за болей в сердце.
Отчеты об этих вызывающих ужас и явно потенциально смертоносных побегах, казалось бы, кричали о недостатке соответствующих методов наблюдения и сопровождения, например, в них не было никаких упоминаний о наручниках. Пилдич оказался в Бродмуре после того, как изнасиловал и убил 17-летнюю официантку. Удивительно, что ему позволили проскользнуть в туалет отеля «Джордж» в Рединге без сопровождения! Сказать, что такие вольности по отношению к подобного рода преступникам были странными, – считай, ничего не сказать.
Когда Гвен Эдсхед поступила в Бродмур в качестве молодого психиатра-стажера, некоторые мужчины все еще были весьма заинтересованы в побеге, но, по ее словам, в 2018 году все они оставили эти надежды. Она объяснила это так:
«Служба безопасности теперь проводит много времени, преследуя призраков. Они должны действовать на таком уровне, как будто пациенты могут сбежать, и у них есть протокол безопасности категории B, но многие парни в Бродмуре теперь говорят, что им действительно необходимо быть в этой больнице и им там хорошо. Однако, с другой стороны, такое нежелание когда-либо покинуть пределы больницы фактически создает проблему с точки зрения реабилитации пациента».