– Перестаньте издеваться надо мной, или я не посмотрю на ваше оружие, – пригрозил хозяин.
– В США вы попали из Западной Германии, – будто не слыша его, продолжал Христофоров. – Мы знаем и о том, как вы очутились в Германии: в тридцать девятом поселились у границы с Польшей, вам же снились доллары и марки. Вы искали хода туда, ну а когда началась война… Впрочем, не буду останавливаться на ваших похождениях в годы, когда весь наш народ боролся с гитлеровским нашествием… В сорок пятом вы очутились в лагере перемещенных, выдали себя за попавшего в плен советского офицера… Там, в лагере, с вами произошла презабавная история, Симон: вы встретили угнанную гитлеровцами из Советского Союза армянку Розу и женились на ней. Потом она надоела вам и вы убежали за океан, бросив ее с ребенком, вашим ребенком, Симон, в ужасных условиях. Кстати, были вы тогда не Симон Аракелян, а Гурген Гаспарян. Не так ли?
– Вы дьявол! – растерянно прошептал хозяин. – Но я честно тружусь на земле моих предков.
– Люди, уважения которых вы добились обманом, не знакомы с вашей настоящей биографией, они понятия не имеют, что вы даже не Аракелян, а профессиональный убийца Гаспарян из синдиката… Так-то, колхозный труженик! – Христофоров явно издевался. – И не вздумайте снова бросаться на меня… Зная ваше умение отправлять людей на тот свет, я не выдержу, буду стрелять без предупреждения. А на выстрелы соберется народ. Нам с вами это ни к чему, Гаспарян.
Гаспарян в отчаянии махнул рукой, сказал безразличным тоном:
– Покушаться на вашу жизнь я не буду, не волнуйтесь, мне это невыгодно, полковник.
Христофоров насмешливо прищурился, бросил загадочно:
– Что верно, то верно, – невыгодно.
– Вы приехали арестовать меня?
– Допустим.
– Пожалуйста, я не окажу сопротивления.
– Какая овечка!
– Так что же вам от меня нужно? – с недоверием спросил Аракелян.
– Я хочу, чтобы вы наконец поняли, что вы в моих руках. Разве это не так, Гурген Гаспарян?
– Вы добиваетесь от меня… какой-то услуги? – с недоверием прошептал Гаспарян.
– Ты чертовски догадлив, Черный голубь, – ухмыльнулся Христофоров, переходя на «ты».
– Чего же вам от меня надо?
– Ты поможешь мне перейти границу, и тогда никто ничего о тебе не узнает.
Гаспарян в изумлении отшатнулся.
– Что? Это провокация! Я никогда никому не помогал нарушать советскую границу.
– А теперь поможешь мне, – Христофоров, казалось, забавлялся растерянностью хозяина. – Лучшего проводника я не желаю. Ты же отлично знаешь здешнюю местность, это для меня очень важно.
– Я сейчас позову сюда пограничников, – злорадно крикнул хозяин.
Гость передернул плечами.
– И тогда сразу же превратишься из Аракеляна в Гаспаряна, – спокойно заметил он. – Тогда тебе конец, а я только разведу руками и обвиню тебя в провокации с целью завоевать себе авторитет. Все это вместе может стоить тебе жизни, Черный голубь.
Гаспарян был удивлен и растерян.
– Кто вы и кто прислал вас ко мне? – пугливо спросил он.
– Излишний вопрос, – холодно возразил приезжий. – Я действительно инспектор Водхоза из Еревана Христофоров. Мне необходимо уйти за кордон, и ты должен помочь мне в этом.
– Нет, – Гаспарян в бешенстве сжал кулаки. – Я не хочу иметь с вами ничего общего. Уходите от меня сейчас же, я не стану выдавать вас, но и помогать вам не желаю, я советский человек, я не тот, каким был там… за границей.
– Вот что, советский гражданин, – насмешливо заговорил Христофоров, – мне нравится твое мужество. Но ты не забывай армянскую поговорку: «Собаки ссорятся – прохожему повезло». В данном случае «прохожими» могут оказаться чекисты. Понял? Давай-ка не будем ссориться. Слушай внимательно… Акклиматизироваться тебе тут не удается, так зачем маяться? Ты уйдешь со мной туда, а за помощь мне тебе будет уплачено долларами… Много долларов, Черный голубь. Договорились?
– Нет, я уже сказал, уходите из моего дома!
– Сколько ты хочешь? Назови сумму сам, – спокойно предложил гость. – И запомни, если я действительно уйду отсюда ни с чем, ты погиб.
– Убирайтесь вон! – сказал хозяин, зло стиснув зубы. – За мое прошлое я отвечу, дадут по заслугам – отсижу, зато потом всю жизнь буду честно и спокойно работать. Гурген Гаспарян во мне умер.
– Можно и так… Не хочешь идти со мной – оставайся… Вот деньги в советской валюте, возьми. Можешь не считать – тут много, очень много. И живи, как знаешь, я мешать не буду.
– Да уберешься ты наконец отсюда! – взревел Гаспарян. – Я могу убить тебя, негодяй. – Он подскочил к Христофорову и встряхнул его за плечи.
– Ты стал неосторожен, Черный голубь, – хладнокровно сказал тот. – Разве так можно? Если бы я в тебе не нуждался, ты уже был бы на том свете. Ты же знаешь, как это делается, сам прежде стрелял без промаха, не вынимая пистолета из кармана. Ай-яй… Ну как хочешь… Я хотел с тобой по-хорошему – не получилось, придется иначе.
– Не запугивайте – я отвечу за мое проклятое прошлое, а сейчас уходите, не вводите меня в искушение расправиться с вами. Я сейчас же пойду в райотдел КГБ и все расскажу о себе, тогда вам не придется больше шантажировать меня.
Приезжий встал, потянулся, сказал спокойно:
– Ладно обойдусь без тебя, ты способен рассердить святого. Разреши выпить на дорогу стаканчик…
– Вы глумитесь надо мной!
– Зря шумишь, Гаспарян-Аракелян, я ухожу. Но помни – как только за мной закроется эта дверь, тебе уже не удастся бежать за кордон – ни завтра, ни послезавтра, никогда… В этом я могу поклясться.
– А я не собираюсь бежать.
– Тогда тебя арестуют через несколько часов, и арестуют, конечно, не только за преступления в далеком прошлом.
– Больше за мной ничего нет. Убирайтесь!
– Не спеши, Гаспарян. Тебя арестуют и осудят на смерть за зверское убийство, которое ты совершил не в Америке, а здесь, на территории Советского Союза, и совсем недавно.
– Что? – взревел Гаспарян. – Кто вам сказал такую чушь?
– Патрик Смит. Он велел мне в случае необходимости напомнить тебе об этом мокром деле.
– Патрик Смит лжет!
– Нет, – покачал головой Христофоров. – Вот, смотри… – он выхватил из бокового кармана фотоснимки и бросил их на стол. – Разве это не ты набросился на свою жертву? Схватил его за горло, затем… Ты мастерски расправился с ним… Вся эта история заснята, как в кино.
Гаспарян перебирал снимки, шептал в изумлении и страхе:
– Но… там же никого не было. И ночь.
– Не мели вздора, – презрительно произнес Христофоров, – Патрик Смит заранее побеспокоился о том, чтобы был свидетель твоего преступления, с помощью инфракрасных лучей он добился отличных результатов. Как на киноленте! Так-то, Гаспарян, как говорят в Чикаго, «не аукай, пока не вышел из лесу». И теперь Патрик Смит взял тебя за горло, – в голосе Христофорова послышалось притворное участие. – О, я хорошо знаю Смита, у него железная хватка.
– На этот раз он сел в лужу, Патрик Смит, – гневно сказал Аракелян. – Я действительно разделался с тем прохвостом, но за него меня казнить не станут.
– Ты в этом уверен, Черный голубь?
– Безусловно… Так и быть, я расскажу вам об этом моем последнем деле…
– Не трудись, – остановил Аракеляна приезжий. – Мне все известно: твои боссы не хотели с тобой расставаться, ты повел себя несдержанно, настаивал, угрожал им. Ты полагал, что уж после этого-то они не захотят удерживать тебя. Это была твоя серьезная ошибка, и ты скоро понял, что единственное спасение – как можно скорее покинуть Америку. Ты спешил изо всех сил, и тебе удалось получить советские документы. Представляю, как ты радовался!
– Я действительно радовался, – подтвердил Аракелян с вызовом.
– Но ты помнишь, что случилось потом? Тебя пригласили в некий офис и там поставили условие: по приезде в Советский Союз ликвидировать одного предателя, во время войны служившего в гестапо, принесшего союзникам много вреда.
– Я отказался.
– Сначала… Ты даже сослался на советские суды, говорил, что они одни могут выносить тот или иной приговор. Однако твое красноречие не помогло – тебе ответили, что это не твое дело и что, если ты откажешься выполнить поручение, будешь немедленно разоблачен перед советскими властями. Ты увидел, что выхода у тебя нет, и согласился. Так было дело, Черный голубь?
– Иначе меня убили бы там же, в том проклятом офисе, – хрипло произнес Аракелян. – К тому же мне показали протокол тайного собрания узников концлагеря, осудившего изменника на смерть.
– И ты расценил убийство этого человека не как террористический акт, а как военный подвиг, – ухмыльнулся Христофоров.
– Да.
– Великолепно… Теперь я расскажу тебе о том, что произошло дальше. Я намерен рассказать тебе о самом важном, Черный голубь, о том, чего ты до сих пор не знаешь… Как только ты высадился на советской земле, тебя встретил человек, тот, который следил за твоей будущей жертвой, знал его в лицо. Пришло время, когда он показал тебе его и ты сделал свое дело. Не так ли, Черный голубь?
– Да, так, и я не побоюсь признаться в этом. В конце концов, одним изменником стало меньше!
– Ты уверен в этом? – гость зловеще ухмыльнулся. – Придется внести ясность… Так вот, американская разведка давно следила за тобой и решила использовать тебя в своих целях, протокол узников концлагеря не был поддельным, поддельным было имя осужденного предателя.
– Что?! – Аракелян в смятении уставился на гостя.
– В том протоколе было имя Патрика Смита. А он – великий разведчик. Это он и решил твоими руками уничтожить человека, который мешал ему тут, на советской территории, мог выследить и выдать его органам безопасности. Тебе назвали, конечно, не Смита, а другое имя… А когда ты приехал в Советский Союз, на встречу с тобой явился агент разведки, он-то и указал тебе того, кого необходимо было убрать с дороги Патрика Смита. Ловко, не правда ли, Черный голубь?
– Этого не может быть… – стонал Аракелян. – Вы лжете…