разбитое окно…
Я обернулся, чтобы посмотреть, с чего это вдруг смелым абрекам захотелось побегать…
Ну, да… Я бы тоже обосрался, повстречав в заброшенном доме такое вот чудо…
Худая, бледная, голая Светка… Из одежды на ней была лишь белая простыня, сползающая с плеча… Не хватало только острой косы на плече…
Да ещё спросонья, она не переставая зевала, обнажая белые хищные зубки…
Я расхохотался в полный голос…
Да… Картина маслом… Призрак бродит по заброшенному институту… Ловит призрак местных аборигенов и ест их…
Ой, чувствую, что больше эти трое сюда не скоро сунутся, если вообще когда-нибудь осмелятся сюда придти… А новая легенда, о белой пожирательнице, появится в местных кругах, постоянно обрастая новыми подробностями…
— Ты чего ржёшь?
— Светка! Хватит голой бегать! Ты мне тут аборигенов напугала до усрачки. А я только хотел начать с ними переговоры…
— Какие аборигены? Ты о чём? Давай лучше поедим чего-нибудь…
— Ну, так возьми и приготовь.
— А ты?
— А я посмотрю, что они там сломали да разбили на первом этаже…
— Ты что, серьёзно? Кто-то приходил?
— Трое бородатых мужчин с автоматами… Местные по ходу… А ты тут голая бегаешь. У них так не принято… Вот они и убежали… Даже вон, смотри! Автомат кто-то из них потерял…
— Где?
— Пойдём, покажу!
Мы прошли в конец коридора и действительно обнаружили там АКМ с деревянным прикладом, а заодно и мохнатую папаху, утраченную на поле боя смелым джигитом…
— И правда… — удивлённо пробормотала Светка… — Ну, ладно… Я тогда одеваться побежала, и там разогрею чего-нибудь. Приходи минут через десять!
На первом этаже было два разбитых окна. Одно в самом дальнем конце коридора, а другое прямо рядом со входом. Я подошёл к входной двери и дёрнул за ручку. Дверь открылась безо всякого труда…
Сразу вспомнился Михаил Задорнов, и его знаменитое: «Ну, тупые!..» Вот на фига спрашивается было окна бить… Хотя… Если бы не разбитые стёкла, то я мог бы и не заметить проникновение на нашу территорию…
Расслабились мы. Привыкли, что шляются тут только упыри да нелюди… А про выживших забыли… Да… Расслабились.
И пора уже наверно нашим появиться. Второй день уж пошёл, как уехала наша шишига с первой партией груза…
Я прислушался… Да не может быть… С улицы, сквозь разбитое окно, донёсся шум автомобильного мотора…
На всякий случай я всё же подхватил автомат наизготовку, но осторожно выглянув в окно, понял, что это наши…
Артур приехал один. Он критически осмотрел обновлённую Светлану. А потом они надолго сплелись в объятиях… Их затянувшийся поцелуй был достоин «Оскара», но этого, кроме меня никто не увидит.
Кунг был максимально освобождён от посторонних грузов и мы начали демонтаж стационарного ультразвукового прибора.
Но перед этим озаботились и безопасностью периметра. Светлану, вооружённую автоматом, мы «закинули» на крышу шишиги. К тому же она была защищена сразу тремя карманными отпугивателями.
Кстати, насчёт этого у нас возник небольшой спор с Артуром. Я лично считал, что от количества компактных отпугивателей малой мощности их эффективность не увеличивается. И только при увеличении мощности устройства повышается коэффициент воздействия на приближающуюся нечисть… Но мне упорно пытались доказать, что увеличивая количества единичных приборов, повышается их суммарный эффект.
Так это или не так, но стоило нам отключить прибор, и начать сворачивать аппаратуру, как в ближайших кустах началось шевеление… Похоже, что моя теория всё же ближе к истине, но думать об этом было некогда.
Слегка выросшая и «потяжелевшая» Светлана, уже могла самостоятельно стрелять из автомата, без помощи своего «второго номера».
Стоя на крыше кунга, она не спеша выцеливала, и одиночными выстрелами поражала противников. Противников пока было не так много. И все были медленными топтунами. Проходя мимо с грузом, я оценил, что девушка послушалась моих советов и действовала по принципу «двух выстрелов». Первый выстрел — просто в цель. В тело, в ногу, хоть куда, лишь бы затормозить приближение монстра. а второй, более прицельный — «контрольный в голову».
Ладно. Пока всё нормально. Но это пока нет шустрых мартышек и чёрных горилл.
Надо бы нам уже поторапливаться. Но Артур опять включил своего «хомяка», и решил собрать все колонки и динамики, что были развешены по всему дому. Я пытался его убедить, что это не нужно. Приводил доводы, что колонки можно будет найти в другом месте, и самое главное мы уже взяли и погрузили, но он меня не слушал.
Спорить с жадным «хомяком» — трудное занятие…
Когда с улицы стали доноситься уже не одиночные выстрелы, а короткие очереди, я забеспокоился… И было отчего…
Выскочив из дверей, я сходу вступил в бой. Срезал черняшку, которая уже уцепилась за край крыши кунга… А потом подранил ещё одну мартышку, которая пыталась прыгнуть на крышу с разгону…
— Артур! К бою! — крикнул я зарвавшемуся «хомяку», продолжая стрелять.
Друг присоединился к нам незамедлительно.
Несмотря на то, что вокруг машины уже лежало с десяток разноцветных трупов, упыри и монстры не собирались кончаться.
— Пора сваливать! Артур! За руль! — скомандовал я.
Напарник на этот раз не стал со мною спорить.
— Светка! В кабину! Займись пулемётом!
И тоже беспрекословное подчинение. Вот что значит боевая обстановка и чёткие приказы командира.
Сам же я, уцепившись за боковую лесенку, взлетаю на крышу кабины. Там мы ещё с прапорщиком Мазуром приварили багажную корзину для канистр и прочего полезного скарба. Сейчас в корзине было всего две канистры, так что мне места вполне хватало. Устроившись поудобнее. Я постучал в крышу кабины и крикнул нашему водителю:
— Вперёд! Газуй, брат!
И мы стартовали… Дорога не была прямой и ровной, так что разогнаться побыстрее у нас не получалось. Пришлось пострелять в излишне шустрых «гаишников». Ну а кто ещё выскакивает из кустов в попытке остановить порядочных автомобилистов? Конечно, «гаишники»…
Где-то в стороне послышались автоматные очереди… Похоже это наши «гости» тоже с кем то воюют. Ну, что же… Удачи им в бою! Пусть выживут эти суеверные парни! Они не трусы. А то, что их напугала босоногая девица в белой простыне… Да я бы сам слинял, если бы идя по незнакомому заброшенному зданию, нарвался бы на такую непонятку… То, что не понятно — несёт потенциальную угрозу. И не разобравшись в этом — бояться не зазорно… выживет не тот, кто смело в бой идёт, а тот. Кто проявляет разумную осторожность. Кстати, их потрёпанный жизнью АКМ вместе с папахой, я оставил, прислонив снаружи около входной двери. Вернутся, найдут. А мне кажется, что они вернутся. Нормальные парни. Вон как бодро воюют где-то там в стороне…
Ещё минут через пять мы всё же смогли выехать на более-менее прямую дорогу, и погнали в сторону порта. Ветер приятно обдувал лицо… Все преследователи отстали. А новых впереди не видно.
Я снова стукнул по крыше, подавая сигнал… Артур притормозил. МЫ отключили все наши карманные приборы и по рации связались с «Акулой».
— Серёга! Мы уже в пути. Подходи к причалу! Скоро будем!
— Принял!
Ну, а дальше всё было буднично и привычно. Швартовка. Погрузка-загрузка, ну и так далее… Отдыхать некогда, надо работать. Поскорее загрузить нашу посудину и отвалить от этого берега. А куда? После решим… Главное вовремя смыться…
Маленькая Марта ходила вокруг большой Светки и молчала… Они уже разобрались, что по-прежнему остаются подругами. Но Марта была ошарашена, обижена и расстроена такими внезапными превращениями своей подруги.
Чувствую, что мне ещё придётся выдержать трудный разговор с этой девчонкой…
Глава шестаяДевочки — они такие девочки…
«Из чего же, из чего же, из чего же
сделаны наши девчонки⁈»
Неприятный разговор состоялся почти сразу после отхода нашего судна от берега. Серёга за штурвалом, Артур с ним рядом. О чём-то болтают… Девчонки, Анюта со Светой — варганят какой-то праздничный обед в честь полного воссоединения команды. Ну а расстроенная девочка Марта, увлекла меня в самый дальний угол нашего корабля, поближе к аппарели, и укоризненно спросила:
— Почему?
— Что, почему?
— Почему ты её сделал взрослой, а не меня…
— Понимаешь, Котёнок…
— Не смей меня так называть! Меня так только папа звал. — и тут её как прорвало… крупные, просто огромные слезинки побежали из её глаз по щекам, и она горько зарыдала…
Мне было реально жаль эту девочку. Сирота, оставшаяся одна в этом жестоком мире… К тому же, имея какое-то отношение к её матери, я считал её почти родной, и даже больше, почти своей дочерью, хотя никакого кровного родства у нас не было и быть не могло.
Я обнял её и прижал к груди… Какое-то время она плакала в моих объятиях, но вдруг внезапно отстранилась. И хоть и со слезами на глазах, но уже более спокойным и уверенным тоном, произнесла:
— Ты должен сделать меня такой же, как Светка!
— Ну, во-первых: Я тебе ничего не должен. Во-вторых: Я никому ничего не должен. А в-третьих…
— Но Светку…
— Светку чуть не убил злодей, почти перерезав ей горло. А когда я стал её лечить, эта дурочка, чуть не убила меня…
— Это как?
— А так… Я лечил её рану, а она, воспользовавшись этим, стала перенаправлять мою энергию на рост своего организма. Я этого не заметил и почти израсходовав свои силы, потерял сознание… Меня не было на этом свете почти сутки. Я был в безвременье и не знал, вернусь ли обратно.
— А что такое «безвременье»?
— Это то место, куда попадают души, умирая…
— Но ты вернулся…
— А мог и не вернуться…