– Эй, товарищ! С тобой все в порядке? – окликнул его Быхов, опустив стекло.
– Пользуются! Пользуются дорогой! – Бецкий поднялся, отряхнул колени. – Давайте все сюда.
Трава была примята. Скорее всего, колесами. Зелень полегла двумя параллельными полосами, кое-где растительность выгрызло до земли, а ее в свою очередь пятнали следы протекторов. Узкая колея, прихотливо вившаяся между деревьев, исчезала за близким лесным горизонтом, сиречь метрах в трех-четырех ее было не различить.
Чаща переговаривалась на скупом своем языке, воздух был недвижен, где-то неподалеку раздавались перестуки – это дятел заступил на смену. Вдоль бровки по делам спешила вереница муравьев, а капитан Быхов произнес с ревностью в голосе:
– Это как же я колею не приметил?
– Во внедорожной езде ты, Слава, разбираешься, но Чингачгук из тебя тот еще. Помнишь командировку в горы в 1996-м? Вот то-то! – Бецкий наставительно поднял палец.
– Как думаешь, что за машина? Между колес метра полтора, даже меньше. Вот тут на кочке явно брюхом тиранулись. Стало быть, не джип, а какая-то землеройка. Что они тут забыли? Или он?
– Соображаешь… – начал было майор, но в разговор вклинился Ровный.
– Товарищи инквизиторы, я не специалист, но позвольте конструктивное предложение? Какая разница, джип – не джип? Что-то я не думаю, что в эту сторону катаются грибники. Поэтому, может, нам вести себя потише и вообще – с оглядкой? Вдруг нас уже на мушку взяли, или как это у вас говорят?
– В самом деле! – поддержал антиквара Понтекорво.
– Если бы на мушку, наверное, мы бы об этом уже знали, – Бецкий сбавил тон и сделался по-деловому мрачен. – Так, слушай мою команду. Переодеваемся. Вооружаемся. Разведка. Мы с капитаном вперед пешим порядком, гражданские – возле машины. Выполнять.
– Тысячу извинений, майор! – сказал художник. – Но на разведку разумнее выдвинуться нам с вами. Возле экипажа надо оставить ротмистра, он хорош с огнестрельным оружием. А вас я подстрахую, мало ли кто или что нам встретится.
Так и порешили.
Чекисты наконец избавились от нелепых в лесном контексте костюмов и галстуков, в коих продолжали щеголять во время всего путешествия, сменив их на охотничьи штаны и парки, запасенные в молле на антикваровы деньги. В багажник скинули штиблеты, переобувшись в добротные трекинговые ботинки. Словом, снарядились.
В подвесных системах, набитых патронами, и с дробовиками чекисты стали выглядеть очень по-военному. Антиквар получил хрестоматийный пистолет Макарова, кобуру на поясной портупее, пару сменных обойм и две пачки патронов, которые уместились в карманах куртки.
– Извиняй, – сказал Быхов, выдавая оружие, – ничего модного в неучтенке у меня не было. С пээмом справишься?
– Я только с пээмом и справлюсь – в армии пользовался. А все эти ваши «Глоки» мне без надобности, они стреляют лучше, чем я целюсь.
– И привыкайте носить шпагу, Кирилл. Пригодится, – Понтекорво подошел к багажнику и вытащил оттуда меч в ножнах, сунув руку между антикваром и чекистом. – Вот, держите. Надо придумать какую-то перевязь.
Упрямый дед наотрез отказался менять древний парусиновый костюмчик на что-то более тактическое, выбрав лишь накидку с капюшоном, и теперь походил на престарелого рыцаря в шляпе и плаще. Плащ, правда, по странному геральдическому капризу был раскрашен в британский камуфляж DPM.
– Куда мне шпагу! Что я с ней делать-то буду?! – Ровный попытался опротестовать этакое прибавление и даже замахал руками, но старик был непреклонен.
– Один раз уже пригодилось – справились. Вот и дальше в таком духе. Клинок, в отличие от пистолета, не надо перезаряжать. И не спорьте! С ним спокойнее и куда лучше, чем без него!
Ровный остался у вездехода, сжимая нелепые ножны. Рядом стоял Быхов, провожая взглядом фигуры майора и художника, растворившиеся в лесу вслед неведомому автомобилю. Понтекорво, против опасений – все-таки совсем не мальчик, двигался быстро и ловко, совсем не отставая от Бецкого. Дурацкая накидка, как оказалось, удивительно ему шла и даже маскировала белый костюм против ожиданий – неплохо.
Наконец стихли последние отзвуки шагов, антиквар и чекист несли вахту посередь листвы и древесных стволов в солнечной пронизи. Капитан недолго смотрел за исчезнувшей парой, а после, опять недолго, на то, как антиквар мыкается с ножнами. Тогда он вновь открыл багажник, достал длиннейший матерчатый ремень и моток скотча.
– Давай, товарищ антиквар, свою приблуду. Сейчас под вот эту оковку двумя петлями обернем, теперь немного скотча… Та-а-ак! Теперь давай через плечо и под пистолетный ремень, чтоб не болталось. Красота! Макарыч у тебя на правом боку, а заточка на левом – удобно! Непонятно, правда, нафига, но раз дедушка говорит: надо, комсомол отвечает: есть!
– А выдержит?
– Это, брат ты мой, – двухдюймовая кордуровая стропа, она что угодно выдержит.
– Спасибо! – Ровный поворочался, пытаясь привыкнуть к внезапно навалившемуся на него отягчению.
Пистолет оттягивал пояс, а меч – плечо. К тому же длинный клинок неминуемо будет колотить по ногам – как управиться со всем этим добром, антиквар не имел понятия, отчего сразу ощутил себя обузой. До Быхова настроения напарника, видимо, дошли, поэтому он принялся говорить, дабы неловкости не было ходу. Инквизитор глубоко вздохнул и шумно выпустил воздух.
– Эх, ма! Запахи-то какие! Но лес все равно какой-то не такой, не нашенский. А пойдем-ка от машины за бровочку. Если кто будет за нами следить, сперва заметит «Паджеро», а мы заметим его. Не надо торчать здесь как три тополя. То есть два. Пойдем, пойдем. Ты смотри за машиной, а я в другую сторону. Как по мне, в зеленке на фишку лучше бы втроем, но, что имеем, надо выкручиваться.
Укрывшись за каким-то кустарником, друзья присели на землю, а Ровный стал инспектировать ПМ: легко ли ходит в кобуре, заряжена ли обойма и так далее.
– Не боись, – шепнул чекист, – я за оружием слежу, не подведет. Я твоего Макарыча отстреливал, он слегка косит влево и вверх. Будешь палить на двадцать метров, бери чуть ниже и правее, на сантиметрик, и все нормально.
– На двадцать? Я, дай Бог, на десятке попаду, я снайпер тот еще! – сказал Ровный и дослал патрон, а потом щелкнул предохранителем. – Откуда такое богатство? Оно же все не слишком легальное, или у нас короткоствол разрешили к свободной продаже, да я прошляпил?
– Не слишком, ага. С законными стволами переть на такое дело – тупость и гиблуха. Эти штуки мы изъяли в числе целого арсенала у одних сектантов в Лодейном Поле. Ребята мрачные и наглухо шизики. Оккультизм, ритуальные жертвоприношения, каннибальством баловались – как раз по нашему профилю. Но какие бы ни были психи – добра запасено у них было-о-о… Залюбуешься! Запасливые такие сектанты. Вот мы кое-что и не сдали под опись. Если конкретно, я не сдал. Бецкий пер в отказ до последнего, зачем-де оно нам и вообще – пожалеешь. Так вот я теперь жалею, что взял мало. Десяток-другой гранат не помешал бы.
Прямо на лежку товарищей спикировала нахальная птица. Спикировала и принялась прохаживаться, поглядывая на людей с любопытством. У нее была черная с белым грудка, нарядная золотистая спина в черную крапинку и желтый клюв. Клюв птаха немедленно применила по назначению, выковыривая из травы какую-то съедобную мелочь. Видать, человек никакого опасения не внушал – только интерес. Что за двуногая этакая нелепица?
– Надо же, ржанка, как дома, – сказал Быхов.
– Разбираетесь, капитан! Я могу только голубя от воробья, м-да, – ответил Ровный, не повернув головы. – А вот вы с Бецким, ну, сектантов это самое. Наверное, давно вместе служите?
– Столько не живут! Эх, – капитан издал тяжкий вздох. – Некоторые и не живут. Мы еще срочную вместе тянули под Псковом в прославленной 76-й гвардейской десантной в 237-м полку. Как меня с таким ростом в десантуру взяли – хрен его знает. Но батя десантник был кадровый, дед тоже – начинал еще у Маргелова. Помнишь, кто такой Маргелов?
– Обижаете.
– И это хорошо, а то забывать стали. В общем, династию, наверное, решили не прерывать, да и я КМС по парашюту как-никак. Аккурат в 16 годков напрыгал себе второе место на первенстве Европы, было время, эх! – Быхов еще раз тяжко вздохнул и заворочался позади антиквара, слегка озадачив еще одного слушателя – птицу. – Старший сержант Бецкий на год старше, был у меня дедушкой. Ух и зверюга наш Славочка, доложу я тебе! И попали мы оба осенью 1994-го под Грозный. Штурмовать, мать его, к Новому году. Я тогда помню, как на Союз все болты складывали, мол, взять ту высотку к 7 ноября, какая бесчеловечная тупость! А сами что? К Новому году, алкаша Ельцина порадовать, тьфу!
Капитан смачно плюнул, заставив ржанку испуганно отскочить на два шага. Впрочем, птиц не улетел, а продолжал прислушиваться, ему (или ей) тоже было интересно.
– Дальше сам знаешь, чего было, да? Приходит нашему бате полковнику Сивко приказ: выдвинуться и занять ж/д вокзал. Он под козырек, мы тоже. Дальше началась баня. Этим придуркам – Паше Мерседесу и Толику Квашнину – казалось, что все будет как в Москве в 1993-м. Ввели танки, навели страху, если надо – вдарили из КПВТ по толпе, а потом – вяжи, развози, сажай, всего делов. Да только сам же Грачев, после того как Боря-алкоголик перетер с чеченами, передал Дудаеву вооружение всей Грозненской мотострелковой. И не только. Там одних автоматов было сорок тысяч, танки, ПТУРы, сотни РПГ и люди, которые умеют всем этим пользоваться. Люди, насмотревшиеся и наслушавшиеся, как из 122 мм по Белому дому палили, как у Останкино БТРы по людям катались, что было потом – в Лужниках и много еще где. Дудаевские комиссары этими фактиками очень ловко пользовались, мол, сейчас федералы зайдут в Грозный – будет еще хуже. Если они русских так режут, что с вами-то будет, прикиньте? Они и прикинули. А наши звономуды им неплохо так подыграли в смысле пропаганды. Артобстрел Грозного 22 декабря, а коридоры для выхода мирняку открыли только 24-го, слыхал про такое? Ну и получите: видали, правоверные – вступайте под знамя джихада, дадим отпор гяурам – вона они чего творят!