В конце концов прорезался голос у натуральной блондинки и очень неглупой девушки – той, что пришла с Иваном:
– Нет, вы послушайте! Зачем вы их подзуживаете! Только все успокоились! А тут… нет, ну вот что вы такое, а?! – юноши разом обернулись на ее возмущенный возглас, а высокий худой человек кивнул.
– Девочки, которые прячутся за юбки, – он еще раз посмотрел в глаза Ивану и Петру, опустил зрачки в направлении половинки кирпича, а потом зашагал прочь, покрывая каждым шагом, наверное, метра полтора.
Молодые люди сперва вроде бы дернулись за ним, но… Петр вдруг присел на корточки, погладив ладонью обломок, а потом поглядел снизу вверх на Ивана.
– Пес, говоришь? – голос его был совершенно спокоен.
– Конечно, пес, – его оппонент не добавил ни одного обычного неопределенного артикля: епта, бля или нах.
Петр уже не сидел на корточках. Его напряженная поза больше напоминала позицию для низкого старта, а пальцы правой руки цепко оплели кирпич. Левая же нашаривала что-то за спиной. Иван шагнул назад, что-то выразительно щелкнуло, и в лучах солнца засверкал нож – ухоженный клинок фирмы Cold steel. Зазвенела разбитая бутылка, а потом вторая – от столиков к ним уже бежали друзья, в кулаках поблескивали розочки и раскручивались ремни с тяжелыми пряжками.
Высокий худой человек огибал озеро и уже почти скрылся из виду, так ни разу не обернувшись.
Солнце едва перевалило за полдень.
Ровно в 12:30 на углу Светлановского проспекта и улицы Орбели с видом на обшарпанный забор силикатного кирпича с синими воротами автомобиль «Форд Фокус» всеволожского разлива поцеловал в скулу «Ладу Ларгус» разлива тольяттинского. Поддельный американский болид, выруливавший с Орбели, пытался проскочить и не проскочил. Машины шли плотно, на нервах, с игрой в шашки – шансов ворваться в поток «на халяву» почти не было. Но пилот шустрого универсала предпринял попытку с известными последствиями.
Визг тормозов, хлопок отвратительного декопира о декопир, брызги пластмассы.
Секундой спустя в корму пострадавшей «Лады» причалил другой «Форд», на этот раз маршрутный «Транзит» под управлением гостя из солнечного Бадахшана. Следовавший позади «Лансер» следовал без соблюдения хотя бы видимости безопасной дистанции, посему его маневр уклонения не увенчался успехом, зато привел левое крыло в тесный контакт с задним бампером такси. Еще один хлопок.
Провинившийся «Фокус» одновременно принял в заднюю полусферу понтовитый Q-7 золотистой масти.
Опять хлопок, снова брызги пластика и осколки фар на асфальте.
А потом – ожидаемый мат.
Посреди загруженного проспекта прямо на перекрестке стояло пять машин, их экипажи ждало долгое и выматывающее разбирательство со стражами дорог. Всех прочих – пробка. Вкусная километровая пробка, которую многомудрые навигационные программы вскоре зальют багровым цветом. Солнышко между тем собиралось добавить огня, залив город жестокой белой жарой в 40 градусов по Цельсию.
Не стоит говорить, что лучи добра боевыми лазерами сверлили участников ДТП буквально из каждого транспортного средства. Неразумные участники прыгали вокруг пострадавших колесниц, много кричали, совершая массу ненужных телодвижений. Разумные – выставляли в это время аварийные знаки, чтобы, значит, еще кто-нибудь не приехал.
Все было как обычно – подобная дрянь случается в громадном мегаполисе каждые десять минут в том или ином масштабе. Необычным был лишь зрительский контингент, а точнее – единственный неправильный зритель. Нормальные пешеходы крутили пальцами у виска, качали головами – неодобрительно, сочувственно, презрительно, в лучшем случае активируя камеры карманных телефонных приборов, чтобы обогатить бездонные залежи ютьюбовских курьезов. В среднем всем непричастным было категорически все равно, а скорее даже по фигу, или, если употребить совсем верный термин, – насрать. Не со мной ведь случилось? Вот и ладненько.
Лишь одна бабулька, спешившая по каким-то важным пенсионным делам, расщедрилась на свежий комментарий:
– Все спешат, все спешат, а куда спешат? Эх, молодежь, понакупили машин! При Брежневе им плохо было! Зато теперь хорошо, стойте теперь!
Неправильный пешеход был высок, худ, лыс и наряжен явно не по погоде – в черный шерстяной костюм поверх рубашки, словом, наш недавний знакомый из Сосновки.
Он довольно долго стоял на перекрестке, обозревая беснующихся автолюбителей, к которым быстро подключились пассажиры маршрутного такси, коим не светило попасть к местам назначения в запланированный срок. Вой в немаленьком коллективе был так могуч, что перекрывал гудки полусотни машин.
Поначалу народ просто переругивался. После – опространствили узкий круг виновных: полноватого коротышку из «Ларгуса» и сумрачного бородатого хипстера на «Форде». Что тогда начало-о-ось!
Надо отметить, что началось с явным перебором, даже если учесть контекст: +40, разгар рабочего дня, злобная городская публика. Обычная дорожная перепалка даже в Питере редко достигает таких оборотов. И обороты эти только нарастали.
Лучше всех выступала владелица золотистого «Ауди» Q-7. Рыжая бизнес-красотка в деловом костюме и очках «Линдберг»[11] излагала так, что матерные рифмы Юры Хоя и Сергея Шнурова[12] казались какими-то вялыми и сморщенными. Окажись рядом даже заслуженный военно-морской боцман – и тот достал бы блокнотик для памяти. Но боцмана не оказалось.
Оказался, как уже говорилось, высокий человек в черном.
Он подошел к беснующейся группе автомобилистов, постоял за спинами. Через время его ладонь сомкнулась на хиленьком плече сумрачного хипстера. Тот пытался вывернуться, но куда там. Незнакомец выволок его из толпы и что-то говорил с минуту.
Потом худой человек развернулся и зашагал к площади, где бурливый проспект Энгельса отсекает Испытателей от Светлановского. Там, в преддверии Удельного парка, располагался неплохой, можно сказать, очень хороший магазин для любителей охоты, походов, рыбалки, стрельбы по тарелочкам и прочих развлечений настоящего мужчины.
Хипстер же глядел вслед худому секунд тридцать пять. По истечении оных он открыл дверь авто и залез внутрь, не обращая внимания на совсем разошедшуюся бизнес-леди.
– Пидор мелкий! – выла она, стукая изящными ухоженными ладонями по капоту «Фокуса», причем глаза ее сверкали зеленью. – Куда пополз, прособаченный карась! Ты, бля, знаешь на сколько попал, пиздоголовый ты уебень!? Твоя жопа теперь вот у меня где! Ты теперь очком зевать будешь, говно жрать будешь, пиздюк! На меня смотреть! На меня смотреть, я сказала! Ушлепок! Ты знаешь, вообще, кто я?! Он еще отворачивается! А ну, вылез из своего ебанного ведра!!! Я тебе сейчас гаечный ключ в пердак забью! Вылез, бля!!!
И он вылез.
В лицо красотки уставился травматический пистолет «Оса» М-09 о четырех стволах. От люксовых очков «Линдберг» все четыре ствола отделял в лучшем случае дециметр.
Магазин «Страйкер» у Светлановской площади был истинным наслаждением для мужского сердца. Или не мужского. В общем, для всякого, что бьется чаще при виде одного из самых красивых и гармоничных феноменов материального мира – оружия. Местечко для людей, которые понимают в этом толк. Для которых слова «коллиматор», «магнифаер», «ресивер», «планка Пикатинни», «сверловка Ланкастера» – не пустой звук, а нечто упоительное.
Для Олега Веднеева данные и многие другие слова звучали музыкой. Он знал толк в оружии, отлично стрелял, а голова его была размером с Дом Советов во всем, что касалось стволов, затворов, прикладов, лож, тактического обвеса. К сожалению, на этом его достоинства в коммерческом приложении заканчивались.
За десять лет в компании «Страйкер» он так и не смог подняться выше должности продавца, что, кстати, устраивало его вполне. Гражданин Веднеев был чудовищно, запредельно не амбициозен. И в этом была проблема. Другая проблема крылась в том, что и продавец-то из него был так себе – он просто любил все, что стреляет, режет и рубит, а этого мало, особенно в годы второго издания Великой депрессии.
Примерно об этом и рассказывал Олегу Рюриковичу заместитель директора по HR, захвативший кабинет управляющего магазином. Перед завкадрами стояла непростая задача оптимизации, а проще говоря – увольнения всех, кого можно уволить. Олег Веденеев перед завкадрами, наоборот, сидел, потупив очи долу.
«Эйчар» оправил поло с лакостовским крокодильчиком на кармане, слабым мановением руки крутнул ноутбук, пламенеющий официозом. Официоз уставился в лицо Веднеева, еще глубже вжав того в стул.
– Олег, ты десять лет в фирме. Десять чертовых лет! И вот твои показатели, – кадровый палец постучал по рамке монитора. – Расскажи мне, почему показатели, и так, видит бог, хреновые, за последние два года упали до уровня плинтуса? Сколько ты продал за последние три месяца?
– К-к-кризис… – только и смог проблеять Олег.
– Вот именно! – кадровый палец покинул компьютер, чтобы взметнуться к потолку. – Кризис! Значит, обязанностью каждого члена коллектива является труд! Работа за пятерых! Продавать, продавать, продавать! Рвать клиента на куски! Затаскивать его с улицы! Вцепляться! Не отпускать, пока тот не купит хотя бы сраный магнит на холодильник!
– Я стараюсь, я…
– Головка от… патефона ты! – замдиректора откинулся в скрипнувшем кресле. – Ты не вцепляешься! Ты тупо сидишь и ждешь у моря погоды. Когда клиент сам изволит подойти к Олегу свет Веднееву. Тупо сидишь и ждешь. Сколько тебе платят? Если я подниму зарплату Минцу и Сергеенко на пять тысяч рублей, а тебя выкину, оба будут прыгать от счастья, а фирма сэкономит тридцать тысяч в месяц. Ты вообще осознаешь, что ты здесь у нас фактически на побывке? Ты денег получаешь больше, чем приносишь компании.
– Это неправда, я в том месяце продал «Фабарм» за сто пятнадцать…
– Бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ! Что ты мямлишь! Продал он! Минц только в этом месяце втер три «Сайги», «Вепря» и дорогущий «Штайер». А ты?