Подчиненные заулыбались булгаковской почти цитате, ибо о деле они были осведомлены лучше всех и от этакой осведомленности нервничали, что провоцировало разнообразные непроизвольные фокусы мелкой мимики – не смотри, что младше полковничьих не сыскать было звезд на погонах. Даже очень серьезные люди – всего лишь люди.
– Улыбаетесь вы совершенно напрасно, – порадовался собственной провокации Павел Сергеевич. – В папочках перед вами – коммюнике, я бы даже сказал – сводка за сегодня.
Личный состав с залповым шелестом растворил папки тисненой кожи, растворил свою и генерал.
– Что мы имеем с гуся? С гуся мы имеем: массовая драка в парке «Сосновка» – двое убитых, пятеро госпитализированы в тяжелом состоянии. Ножевые, раздробления… Та-а-ак… Массовая драка на перекрестке Светлановского и Орбели – один убитый и девять госпитализированы, один в крайне тяжелом. Травматические пистолеты, биты, ножи, ушибы, раздробления… Та-а-ак! Массовая драка на Фермском шоссе? в Удельном парке – один убитый, трое госпитализированы в тяжелом состоянии. Драка, практически дуэль!.. На углу Скобелевского и Ярославского проспектов – два трупа, огнестрельные. Ну и стрельба на Светлановской площади – одиннадцать убитых, включая двух сотрудников полиции, тринадцать раненых, включая еще двух сотрудников. Итого! Семнадцать трупов с 12:00 до 15:25! И тридцать человек ранено. И все в квадрате со стороной четыре километра. Хотелось бы в этой связи услышать, что скажет начальник транспортного цеха, а именно начальник Управления по Выборгскому району, полковник Артамонов! Виктор Иванович! Можно вас все-таки услышать?
Полковник встал, сверкнув парадным шитьем, и сопроводили его взгляды коллег, по большей части сочувственные. Справедливости ради надо сказать, что читалось в них и облегчение – надо же, как не повезло мужику, слава Богу, что нас минула сия чаша. Главный страж Выборгского района откашлялся, нервически пригладил черные волосы и начал свой крестный путь.
– Согласно оперативным данным, имевшие место инциденты имели характер спонтанных, возникших на бытовой почве конфликтов. Исключение составляет случай со стрельбой на Светлане… извините, Светлановской площади. Насколько можно судить, согласно первичному опросу, подозреваемый имел… имел… судя по всему, внезапно сошел с ума. Непрогнозируемый характер…
– Достаточно, – генералова ладонь мягко, но непреклонно повелела полковнику «сидеть!», и тот сел – а что поделать? Служба. – Непрогнозируемый характер и семнадцать убитых за три с половиной часа – это уже не характер. Это сводки с фронтов. Это почти Сталинград и уж точно – Панджшерское ущелье. Отчего качает головой начальник главного следственного управления?
Полковник юстиции носил погоны с двумя лазоревыми просветами и фамилию, прямо скажем, ко многому обязывающую, – Андропов. Головой он качал вовсе не от того, что был не согласен с красочными эпитетами, на которые расщедрился шеф, а по многолетней привычке.
– Нет-нет, товарищ генерал-лейтенант, я так, автоматически.
– Автоматически, товарищи, мне позвонили оттуда, – палец Павла Сергеевича указал за спину, попав между знамен, где на стене висел понятно-чей-портрет. – Кстати, вы в курсе, как фамилия той девушки, которую подстрелили из «Осы» на углу Светлановского? Знаете, чья она дочь? Есть мнение, что нам лучше помолиться за ее здравие, так как пока непонятно, выживет, нет. Если нет, молиться нам придется еще усерднее, и не факт, что поможет. Ну и побоище у площади… что, Константин Семенович?
Первый заместитель начальника Управления поднялся из кресла одесную шефского места, пустив генерал-майорскими звездами солнечных зайцев, которые испуганно прянули на потолок.
– Павел Сергеевич… – замов голос не слишком вязался с его представительной фигурой, от которой не ожидаешь столь высокого тенора. – Осознавая всю серьезность ситуации, но… как бы это… в сводке-то совершенно верно указано: непрогнозируемые бытовые конфликты. Четыре драки, переросшие в – сами понимаете… и один рехнувшийся чудик, который работал в оружейном магазине, то есть сидел на горе рабочих стволов. Там…
Глаза его прогулялись по дорожке, протоптанной шефом, – к государеву портрету.
– Там не могут не понимать, что предсказать такое и превентивно пресечь невозможно. Кто ж мог это самое… А главный вопрос: кого ловить и кого сажать? Треть фигурантов того! Зачинщиков беспорядка нет, а значит, какие наши действия? Что мы теперь можем? Там не могут не понимать.
– Во-о-от! – генерал облокотился на стол локтями, подав начальственный торс в сторону подчиненных. – Спасибо вам, товарищ генерал-майор! Сразу видно, заместитель у меня – государственного мышления человек! Враз ухватил суть! Если нам карать некого – покарают нас! Это же азы! Кто-то всерьез думает, что там будут вникать в ситуацию? Там будут вникать только в статистику! А еще – в тот вой, который уже подняли наши обожаемые СМИ и эти ваши блогеры в этих ваших интернетах. Смею уверить, что железнодорожный состав помоев уже подогнан, лопаты дрожат от нетерпения в натруженных руках, лопасти вентилятора раскручиваются. К исходу сегодняшнего вечера они накинут. И тогда фекальный взрыв затмит солнце на неделю. Пресс-служба уже докладывает, что количество обращений с требованием разрешить свободную продажу оружия выросло на двадцать три процента, а количество обращений с требованием запретить оборот любого оружия – на двадцать семь. И это люди еще с работы не вернулись толком! Представляете, что будет часам к девяти?
Все представляли.
А еще все представляли, что, судя по начальственной риторике, экстренное совещание вырабатывает экстренные меры. Но не по противодействию преступным элементам – потому как противодействовать фактически некому, а по экстренному поиску стрелочника. Бардак имел место, и он привлек внимание Москвы. Наказывать за него надо, а некого. Значит, накажут всех. Следовательно, нужна кровавая жертва. Это же в самом деле азы.
Лучше всех понимал ситуацию начальник УМВД по Выборгскому району, который по всем понятиям был идеальным стрелочником. Получать за всех ему не хотелось, что стимулировало мозговую деятельность до предела.
Он поднял руку, прося слова.
«Ну, точно, как в школе, – вновь усмехнулся про себя генерал. – Ишь, сейчас будет выкручиваться. Посмотрим, посмотрим!»
Впрочем, помогать полковнику он не собирался.
– Виктор Иванович! Это очень удачно вы руку тянете! Вы бы не могли пролить свет на то, каким образом два бойца ОМОНа оказались в морге, а еще двое – на «Культуре 2»?[13] Все понятно, свихнувшийся подонок с двумя стволами – гражданским просто крайне не повезло. Но ОМОН! Они ж у нас не брызгалками вооружены!
Полковник, только что яростно листавший сводку и собственные документы, заблаговременно припасенные в Управлении, мог бы много сказать касательно ОМОНа и его «брызгалок». В частности: почему это с него спрашивают, ведь ОМОН в прямом подчинении шефа. Но ситуация не располагала. Ему надо было выкручиваться.
Он встал и принялся выкручиваться.
– Согласно данным с места преступления, преступник был вооружен штурмовым дробовиком UTS-15 с большой емкостью магазина и карабином «Сайга» с магазинами повышенной емкости до сорока патронов. Повышенная таким образом огневая мощь…
– Почему на вашей земле продаются сороказарядные рожки? Если я не ошибаюсь, это незаконно.
– Так… – полковник развел руками. – Это применять их на территории Российской Федерации незаконно. Оборот не запрещен. Мало ли кто практической стрельбой занимается, скажем, в Финляндии? Как же такое запретишь?
– Замечательный город. Ни у кого нет мозгов, и оружие под каждым кустом, – прокомментировал начальник, скорбно уложив подбородок на арку из соединенных кулаков. – Что вы хотели сказать, Виктор Иванович?
– Я, собственно, хотел указать на некоторые факты, добытые в ходе первичного и углубленного опроса свидетелей и пострадавших, – полковник приободрился, принявшись с новой яростью шебуршать бумагами, а так как стоя это было крайне неловко, генерал снизошел:
– Докладывайте сидя, Виктор Иванович, что вы подскакиваете каждый раз – не на плацу, чай.
Страж Выборгского района сел и, наконец, победительно извлек искомый документ.
– Вот! Согласно данным опроса, мы можем предположить, что некая связь между всеми инцидентами имеется! – полковничья длань пала на бумагу. – Вот! Обратите внимание! Были опрошены сорок три свидетеля и до десяти пострадавших, которые были в состоянии. До двенадцати свидетелей и четверо пострадавших со всех мест нарушения правопорядка говорят, что на всех местах нарушения правопорядка был отмечен гражданин с идентичными приметами. Можно уверенно предполагать, что это один и тот же человек – на всех местах нарушения правопорядка.
Собравшиеся подобрались. Общий фигурант – это не Бог весть что, но хоть что-то. Хотя бы какая-то надежда на подозреваемого. Или не надежда, а тень.
– И? – уточнил шеф.
– Мужчина, европеец, высокий рост, судя по всему, совершенно лыс, без следов растительности на лице. Неопределенный возраст между сорока – сорока пятью и шестьюдесятью годами.
– Думаю, в Выборгском районе таких сыщется тысячи с полторы. А в городе – и того больше. Пока – небогато, – подначил начальник следственного управления. – С чего вы взяли, что это одно лицо, Виктор Иванович?
– Я, товарищ Андропов, взял это из материалов. Вы бы не перебивали и сами все услышите, – полковник с ненавистью глянул на несвоевременно встрявшего коллегу. – Все опрошенные в один голос упоминают черный костюм из гладкой плотной ткани, вероятно, шерстяной, черную шляпу…
– Никак Михаил Боярский? – рассмеялся первый зам, и смех подхватило все общество, но Виктор Иванович упорно продолжал, повысив голос.
– …и черные туфли. Не самый обычный наряд в нашу жару, – при этом люди в больших погонах благодарно подумали о кондиционере, что пахал изо всей мочушки. – В такую погоду, сами понимаете… летняя форма одежды. Шортики и футболочки, а тут какой-то деятель в черной шерсти. Это ж сдохнуть можно, сами понимаете! Так вот, согласно данным, деятель этот побывал на всех местах нарушения! И предположительно вступил в вербальный контакт со всеми группами граждан-правонарушителей.