– Заморозки? – предположил Маттиас.
Фермеры покачали головами.
– Я такого никогда не видел, – добавил Эшер. – Не знаю, как мы с семьей переживем зиму без урожая. Нужно попробовать отправить новый обоз.
– Ну, если урезать пайки… – начал Леланд. – Нам всем придется немного затянуть пояса.
– По-моему, ты не понимаешь масштабов случившегося, – прищурился Эшер. – После потери половины моих посадок не поможет даже строгая экономия. И ведь на этот урожай рассчитывала не только моя семья. Такие, как ты, у кого нет своих полей, зависят от нас. Что ты станешь делать в феврале, Леланд Шефер, когда твоя кладовая опустеет, а дети начнут плакать? Шерсть в суп не положишь.
– Тревожиться нужно не только о пище, – сказал доктор Эмброуз, поднимаясь со своего места. – Меня очень заботят наши запасы лекарств. Они впервые настолько истощились.
– Не все из нас хотят пользоваться вашими услугами, доктор, – возразила Летиция Брайард, которая предпочла бросать свои презрительные замечания сидя. – Прошлой зимой у Клеменси был ужасный кашель, и никакие ваши микстуры не помогли. Я сделала ему припарку из жареного лука, и он мигом встал на ноги. Не вижу смысла рисковать жизнью людей ради нескольких пузырьков вашего змеиного масла.
Лицо доктора Эмброуза напряглось, как будто он прикусил язык.
– Я с большим уважением отношусь к народным средствам, Летиция, и вам это известно. Но жареный лук и заговоры не помогут срастить сломанную кость или провести переливание крови. Медицинские запасы необходимы для жизни города!
– Давайте не будем терять голову, – вмешался пастор Брайард. – Возможно, принимая во внимание новое происшествие, нам и впрямь стоит задуматься об отправке обоза, пока не выпал снег.
Кельвин Берман презрительно фыркнул:
– До первого крупного снегопада осталось всего несколько недель, а вы решили задуматься об обозе? Ущелье завалит раньше, чем они успеют нагрузить первую повозку.
Пастор окинул взглядом зал и остановился на нас.
– Сэмюэль Даунинг, тот новый траппер помог твоим родителям добраться по короткому пути, верно? Может, он согласится сопроводить еще одну группу?
– Я его не видел уже пару недель, – ответил Сэмюэль, вставая со скамьи. – Он проверяет ловушки на западных склонах. Не знаю, когда вернется. Эллери? – недовольно протянул он, глядя на меня.
Я скрестила руки на груди:
– Мне известно не больше твоего.
С тех пор как вернулся Уитакер, мы с Сэмюэлем постоянно бодались. Сэм рассчитывал легко занять папино место, взяв на себя заботу о ферме и пчелах. Если бы мой брат все это умел, я бы с радостью переложила на него все обязанности, но он как будто вдруг оказался на совершенно незнакомой территории и не понимал, как все работает. Не далее как этим утром я увидела, как Сэм, насвистывая, идет проверять ульи. Я накинулась на него с такой яростью, какой сама от себя не ожидала. Он мог запросто погубить половину пчел, открыв ульи, когда на земле лежит иней. И что еще хуже, когда я спросила, с чего ему это взбрело в голову, Сэм сказал, что хотел добыть еще немного меда – ему хотелось подзаработать денег, раз уж папа увез почти все наши запасы в город.
После гневной перепалки Сэмюэль стукнул кулаком по двери нового сарая, развернулся и ушел, а объявился только к обеду, чтобы сообщить, что в городе устраивают срочное собрание, на котором обязаны присутствовать все.
– Тут уже нельзя затягивать, – объявил Эшер, взяв дело в свои руки. – Скоро выпадет снег. Если мы хотим отправить обоз, это нужно сделать прямо сейчас.
– Сегодня? – заморгал Леланд. Он славился своей медлительностью в принятии решений.
– Самое позднее завтра утром. – Фермер окинул взглядом зал. – Нам потребуется несколько повозок. Кто пойдет со мной?
– А как же эти лесные чудовища? – возразила Пруденс Латетон, поднимаясь с места. – Разве не из-за них мы решили все отложить? Даже провели голосование.
Эймос поднял руки и заговорил, с трудом перекрикивая ропот в зале:
– Мы имеем основания полагать, что угроза нападения этих существ миновала. Всего несколько дней назад в Эмити-Фолз вернулся Эзра Даунинг и привез с собой тушу одного из этих… уродов. Эзра?
Я бросила взгляд на первый ряд, где сидели мои новообретенные дядя и кузен. Мы не видели их с самого дня приезда, но я слышала, что они поселились у Берманов. После паузы Эзра нехотя поднялся, теребя краешек жилета.
– Это правда. Мы путешествовали по лесу несколько недель, и… нам попалось всего одно такое существо.
Ноздри у Пруденс начали раздуваться.
– Но Гидеон сказал…
– Не сомневаюсь, что мой… брат… действительно видел то, что видел. На моей памяти он никогда не лгал и не преувеличивал. Возможно, их и впрямь была целая стая, но вы все видели, что от нее осталось. Такие мутации не должны существовать. Животные, подвергшиеся столь сильным… изменениям, обычно живут недолго. – Эзра снял очки и принялся старательно протирать стекла.
– При всем при том мы проявим крайнюю осторожность, – сказал Эшер. – Возьмем факелы, оружие. Может, сегодня стоит зажечь Наших Дев, чтобы отогнать тех, кто еще бродит здесь.
– Я пойду с вами, – вызвался Джонас Марьянович. – У меня есть телега, она может пригодиться, а лошади моих родителей самые быстрые в городе. Они помогут нам преодолеть перевал до снегопада.
– Я тоже пойду, – объявил Джозеф Абернати, служащий магазина, вскакивая с места. – Эшер прав, в магазине почти ничего не осталось. Мы не переживем зиму, если не пополним запасы. – Он бросил взгляд на мать, будто спрашивая разрешения. После паузы женщина кивнула.
– Кто еще? – произнес Эшер, выходя вперед.
– Нет, погодите, – возразил Маттиас, осознав, что Старейшины совершенно потеряли контроль над происходящим. – Пруденс права: на голосовании мы высказались против отправки нового обоза, и это решение необходимо соблюдать.
– Ты же не станешь морить голодом весь Эмити-Фолз ради того, чтобы следовать букве закона? – бросил вызов пастор Брайард, скрестив руки на груди.
– Такое решение нужно принимать всем городом. Мы должны проголосовать. Нужно…
Эшер застонал:
– На все это нет времени!
– Следует соблюдать правила, – сказал Эймос, повысив голос. Из его груди вырвался влажный кашель. Старейшина наклонился вперед, сжимая трость и содрогаясь от силы кашля. Когда приступ наконец закончился, старик достал платок, вытер слюну, выступившую на губах, и постарался сосредоточиться. – Все должно следовать установленному порядку. Мы не можем из-за спешки поступиться принципами, на которых построен наш город.
Последовало молчание, а Брайард подтолкнул Эшера, призывая его к действию.
– Жители Эмити-Фолз, я выставляю на голосование отправку обоза, который выйдет завтра с рассветом. Мы привезем припасы, которых нам хватит, чтобы дожить до весны. Все, кто за, поднимите руки.
После напряженной паузы зал пришел в движение. Взгляды Старейшин забегали, считая голоса.
– А против?
Никто не поднял руку.
– Вот видите? – сказал Эшер. – Можно нам продолжать?
Маттиас сжал зубы. Он не привык мириться с тем, что у него отнимают власть.
– Говори.
Эшер окинул взглядом толпу, заглядывая всем в глаза, а затем заговорил:
– Нам нужен хотя бы еще один доброволец. Кто пойдет?
В зале воцарилась тишина. Все хотели получить припасы, но никто не хотел рисковать. Маттиас погладил бороду.
– Пастор! Может, вы отправитесь с ними? Господне благословение им не помешает. – Хотя его слова казались дружелюбными, в них прятался какой-то недобрый намек. Он нарочно вынуждал пастора отказаться при всем городе.
– Мои старые кости не выдержат дорогу в гору даже в самых лучших условиях, – ответил тот, отмахиваясь от брошенного вызова. – Боюсь, я только задержу молодежь.
– Тогда Саймон, – продолжил настаивать Старейшина, переводя взгляд на пасторского сына.
– Саймон сейчас не может уехать. – Пастор Брайард откашлялся. – Я не планировал сегодня объявлять об этом – сейчас не время праздновать, – но у нас скоро будет свадьба. Все приглашены, разумеется.
– А кто невеста? – выкрикнул кто-то из зала.
Пастор похлопал сына по спине, передавая слово ему. Саймон был тощим как жердь, долговязым и угловатым, всего на год-другой старше меня, но я совершенно не помнила его в школе. Никогда не встречала более непримечательного человека. Сероватые темно-русые волосы, грязноватого цвета глаза, невнятная речь – он говорил слишком тихо и постоянно запинался – все в нем было совершенно незапоминающимся.
Пока Саймон пытался набраться храбрости, чтобы заговорить, его лицо каким-то образом одновременно посерело и покраснело. Он открыл рот, потом еще раз, пытаясь выловить нужные слова в голове, точно форель в реке, но стеснение ему мешало.
– Ребекка Дэнфорт, – объявил за него пастор Брайард, не обращая внимания на изумленные вздохи и взгляды.
Сэмюэль, сидевший рядом со мной, сжал и разжал кулаки. На ладонях остались вмятины в виде полумесяцев.
– Я так и знал, – пробормотал он.
– Мы знаем, что не принято устраивать такой праздник сразу после того, как… в семье кто-то умер, – продолжил пастор. – Но Ребекка с братом остались на своей большой ферме совсем одни. К тому же… Не пристало нам мешать молодой любви.
Да уж, молодая любовь. Я оглянулась на Ребекку, окинув ее живот оценивающим взглядом. Его пока не было заметно, но она, наверное, ужасно боялась, что ее тайна станет всем известна до свадьбы. Мое сердце ныло от сочувствия к ней. Ее глаза стали темными и блестящими – вот-вот заплачет, – но Ребекка вымученно улыбнулась, принимая поздравления от окружающих. Когда наши взгляды встретились, она отвернулась, как будто и вовсе меня не видела.
Интересно, знает ли Саймон о ребенке? Я сильно в этом сомневалась. Он бы не смог скрыть такой секрет от отца, а пастор вряд ли благословил бы такой союз, несмотря на все земли и богатства, входившие в приданое Ребекки. Но ребенок был не его, что бы там ни говорил Сэм. В этом я была совершенно уверена. Ребекка никогда не любила никого, кроме Сэма, но, страшась позора, вцепилась в спасительную возможность. Внезапно Сэмюэль поднялся с места: