– Закройте двери, закройте двери! – закричала Ребекка, когда ей в плечо попал кусок льда.
Саймон и Кельвин вместе налегли на створки, преодолевая сопротивление внезапного порыва ветра. В это мгновение прямо над нами прогремел гром. Яростный грохот заставил всех вздрогнуть. Сейди вскрикнула, а младенец Виссеров в нескольких рядах от нас расплакался.
– Простите, – всхлипнула Сейди, прижимаясь к моему боку.
– Ничего страшного, – успокоила я, приобняв сестренку. Мы все знали, как она боится грома и молний. Я никогда бы не подумала, что грозы потревожат нас уже после того, как лег снег.
Пастор Брайард посмотрел на сумрак за окном и поднял руку, чтобы снова привлечь к себе внимание прихожан.
– После церемонии бракосочетания мы с семьей собирались устроить небольшой праздник в Доме Собрания, но, полагаю, безопаснее будет переждать грозу здесь.
Эймос Макклири встал рядом с пастором у окна, опираясь на трость. В последнее время он слишком тяжело дышал. Каждый вдох заканчивался влажным хрипом, который иногда переходил в изматывающие приступы кашля.
– Сядь, Эймос, сядь, – принялась увещевать Марта, его жена, мягко увлекая Старейшину обратно к скамье. – Тебе нужно отдохнуть. Ты сегодня перенапрягся.
Я заметила, как Маттиас Додсон и Леланд Шефер, сидевшие через проход от нас, обменялись встревоженными взглядами. Старейшин назначали из членов семей Основателей. Их накидки переходили от отца к сыну. Но Джебедайя погиб, и теперь некому будет занять место Эймоса, если этот кашель его добьет. Придется собрать совет, чтобы назначить нового Старейшину. Выбирать будут всего из трех семей: Берманы, Латетоны и мы. Поскольку папа отсутствует… Я вздрогнула, представив Сэмюэля в черных одеждах Старейшины.
Таддеус Макком, один из фермеров, живших возле северной гряды, подошел к Старейшинам. Он взволнованно потирал руки и стискивал зубы.
– Таддеус, – приветствовал его Леланд, жестом останавливая Маттиаса, который что-то говорил. – Ты, кажется, встревожен. Нужна наша помощь?
Ветер снаружи усилился, встряхнув двери, и дети, игравшие рядом, захихикали от страха и восторга одновременно.
– Я… э-эм… Не хотел упоминать об этом сегодня – не на свадьбе и уж тем более не в церкви. Но раз уж мы все тут застряли…
Маттиас махнул рукой, показывая фермеру, чтобы скорее переходил к делу.
– Я хочу сообщить о… э-э… происшествии.
– Происшествии? – повторил Маттиас.
– О случае вандализма… Как мне кажется.
– Кажется?
– Я просто… – Таддеус облизнул губы. – Никогда не видел ничего подобного. Не знаю толком, как это назвать…
– Продолжай.
– После того как соседние фермы поразила гниль, я решил посеять озимую пшеницу. Она быстро прорастает, а весной уже даст урожай. Я знаю… Зимой будет непросто, так что мне хотелось на что-нибудь надеяться. – Он помедлил, почесывая всклокоченную светлую бороду. – И… и она начала расти. Очень быстро. Пожалуй, даже слишком быстро.
– Слишком быстро? – повторила я. Рассказ увлек меня, и я забыла, что мне не положено этого слышать.
– Ты разве не знаешь, что подслушивать чужие разговоры неприлично?
Маттиас скрестил руки на груди, бросив на меня укоризненный взгляд.
– Простите. Я случайно услышала.
Таддеус безразлично махнул рукой.
– Озимая пшеница до снегопадов должна вырастать всего вот настолько, понимаете? – Он показал пальцами высоту в несколько дюймов. – Но эти колосья… Они уже по пояс. Точнее, были. – Фермер сглотнул, заметив, что многие вокруг тоже начали прислушиваться к разговору. – Пшеница стала желтеть, как будто вот-вот можно будет собирать урожай, а колосья… Я за всю свою жизнь таких больших не видел. И на стеблях их было не по одному, а по два, три и даже четыре. Я подумал, что случилось чудо. Это помогло бы городу пережить зиму. Я хотел собрать урожай и намолоть муки. Всем в Эмити-Фолз хватило бы. Но сегодня утром… – Его голос оборвался.
Эдмунд Латетон наклонился ближе, завороженный рассказом.
– Что случилось утром? – вполголоса спросил он.
– Почти вся пшеница… исчезла. Колосьев не осталось.
– Ее кто-то собрал? – вскинул брови Леланд.
Фермер покачал головой:
– Целые участки поля кто-то… разровнял. Прямо вот так… – Он повел рукой.
– В последнее время у нас странная погода, – заметил Маттиас, бросив взгляд на град, по-прежнему стучавший в окно. – Может, ветер…
– Нет-нет, сэр, – возразил Таддеус. – Поле выкосило не ровной полосой, а узорами. – Он в смятении скривил губы. – В пшенице как будто… картинки.
По толпе пробежал беспокойный шепот.
– Сплошной орнамент из кругов по всему полю. Как будто смерч несколько раз отрывался от земли и снова опускался. Их там сотни.
Эдмунд встревоженно нахмурил брови:
– А какого, говоришь, размера?
– Не очень большого. По шесть-восемь футов в ширину каждый.
– Я знаю, как они появились, – вздохнул Эдмунд.
Саймон с Ребеккой тоже подошли ближе и остановились в проходе. Ребекка потянулась рукой к животу, но вовремя остановилась и присела на свободную скамью. Саймон прислонился к спинке сиденья.
– В каком смысле, Латетон?
– Пару дней назад я недосчитался некоторых материалов. Пропало несколько досок и мотков веревки. Я тогда просто выбросил это из головы – подумал, что кому-то понадобилось немного дерева, а заплатят потом, когда деньги будут.
Пруденс, сидевшая рядом, недовольно фыркнула. Все знали, как фанатично она вела учет семейных средств.
– И вот теперь я задумался: может, это дети решили похулиганить?
Мы все, точно марионетки по веревочках, повернули головы к мальчишкам, игравшим возле двери церкви.
– Не представляю, как дети могли устроить такое… – покачал головой Таддеус.
– Это не так уж трудно, – перебил его Эдмунд. – Вбиваешь колышек в землю и привязываешь мула. Доска крепится за мулом. Два человека встают на ее края и хватаются за упряжь. А дальше достаточно хлопнуть мула по крупу, и пусть бежит.
Таддеус ошарашенно уставился на него.
– Зачем бы кто-то стал это делать? И это сейчас, когда у нас совсем истощились запасы? Я проверил поломанную пшеницу. Она вся погублена, колосья ободраны, зерна рассыпаны.
Ноздри у Маттиаса начали раздуваться.
– Лучше подумаем, кто это мог сделать. Ты в последнее время ни с кем не ссорился, Макком? Уверен, что никто не пытается тебе отомстить?
– Нет. Никто.
– А жена не ссорилась? Или дети?
Таддеус окинул взглядом церковь, словно ища, на кого бы свалить вину.
– Нет, что-то никто в голову не приходит.
– А мне – да, – цокнул языком Леланд. – Чужаки Эзра с сыном. Я что-то их сегодня не вижу. Что, если они отсыпаются после того, как всю ночь занимались вредительством?
Маттиас хмуро взглянул на второго Старейшину.
– Что ты такое говоришь? Это же Эзра Даунинг, – напомнил он остальным. – Он из нашего города. Родом из семьи Основателей. Вряд ли можно назвать его чужаком.
Леланд поджал губы. Я никогда в жизни не видела, чтобы Старейшины так открыто расходились во мнениях.
– Он исчез, когда ему было… Сколько? Пятнадцать? Даже до Собрания еще не дорос. А теперь вдруг вернулся. Что мы о них вообще знаем?
Несколько горожан оглянулись на наш ряд, перенося на нас свое неодобрение. Сейди покрепче прижалась ко мне.
– Я думаю… – Взгляд серых глаз Маттиаса скользнул поверх наших голов, расфокусированный, словно устремленный куда-то далеко в будущее. – Он страшно ошибался насчет того, что волки исчезли. С этим спорить не стану, но это мог сделать любой из нас…
Леланд упрямо помотал головой:
– Думаю, их следует изгнать из города. От них лучше держаться подальше.
– Изгнать? – Пастор Брайард, сидевший где-то на дальнем ряду, поднялся. – У нас уже много лет не было повода кого-то изгонять. Даже десятилетий.
– Это же ради нашей общей безопасности, – настаивал Леланд.
– Безопасности? – фыркнул Брайард. – Уверен, какую бы опасность ни представляли для нас эти два человека, мы в состоянии с ними справиться.
– В городе-то их два, – согласился Леланд. – Но мы не знаем, сколько еще других прячется в лесу в ожидании сигнала.
– В лесу? Столько месяцев? Это просто нелепо!
Эймос поднялся, опираясь на Марту. Его колени хрустнули.
– Принимая во внимание все странные события, я полагаю, что нужно соблюдать осторожность. Не хочу разбрасываться обвинениями, но… Леланд прав. С тех пор как мы в последний раз видели Эзру Даунинга, прошло много лет. Мы не знаем, каким человеком он вырос. Разумнее будет не терять бдительности. – Он осторожно улыбнулся и окинул взглядом прихожан. – Мы переживем все беды, как принято в Эмити-Фолз, – вместе.
Его слова прозвучали сильно, явно призванные объединить и успокоить горожан, но, едва он договорил, его скрутил новый приступ ужасного кашля, заставивший старика рухнуть обратно на скамью.
– Доктор! – закричала Марта. – Доктор Эмброуз! – Она обвела ряды испуганным взглядом. – Где он?
Пруденс Латетон шагнула вперед:
– Чуть раньше я видела, как он пошел навестить Кору Шефер. Я слышала, что она свалилась с ужасной лихорадкой.
Пастор Брайард продолжал осторожно наблюдать за происходящим, наклонившись к Грэну Фаулеру и серьезно что-то нашептывая. Марта беспомощно посмотрела по сторонам.
– Мы не можем… Эймос не может здесь оставаться. Ему нужно домой. – Ее взгляд упал на Маттиаса. – Помогите нам, пожалуйста.
Это «пожалуйста», такое робкое и жалобное, наконец заставило Старейшин перейти к действиям. Они аккуратно подняли Эймоса со скамьи и повели из церкви, прикрывая его от града своими плащами.
– «Переживем все беды вместе», – презрительно пробормотал Брайард. – Если бы мы и впрямь друг друга поддерживали. Прошло уже много месяцев с тех пор, как начались странные события, и никаких чужаков тогда не было. В Эмити-Фолз завелась тьма, которую невозможно объяснить присутствием чужаков.
– Он прав, – кивнул Элайджа Виссер. – Еще в июле кто-то вытащил косы у меня из сарая и расставил по огороду моей жены как пугала. – Он вздрогнул от воспоминания. – Этих людей тогда здесь не было. Как вы это объясните?