И как раз в этот момент один из мужчин, сидевших на платформах, встретился со мной взглядом. Глаз он уже не отвел, продолжая меня рассматривать. Я немного приуныла. Сказать по правде, предпочла бы, чтобы первой на меня поглядела какая-нибудь женщина…
Платформа, на которой сидел смотревший, вдруг поехала вниз. Скользя между соседними блюдцами.
Глава вторая. Как много нам открытий чудных готовит переноса миг…
Человек, заинтересовавшийся мной, сидел один. И это немного успокаивало. В случае чего, рассудила я, с одним как-нибудь справлюсь. Девушка, выросшая в одной комнате с братом, может быть очень опасна для мужского здоровья…
Был он, как говорили в старину, собой недурен. Волосы каштановые с легкой сединой на висках, но лицо при этом достаточно молодое. Карие глаза, нос с легкой горбинкой — и две складки по углам рта, говорившие, что смеяться этот человек любит.
Блюдце, висевшее чуть ли не впритык к моему колену, при приближении другой платформы уплыло вверх. Круг, на котором сидел мужчина — на низком валике у бортика, вытянув ноги сбоку от стола, если быть точной — подлетел и встал точнехонько на место уплывшего.
Сидевший что-то сказал. Я изобразила улыбку, произнесла:
— Не понимаю!
И, коснувшись ушей, отрицательно покрутила головой. Пусть видит, что говорить я могу, но не на его языке. Он буркнул что-то ещё, и я решила расширить словарную базу собеседника:
— Да не умею я по-вашему, господин хороший!
Мужчина вдруг махнул рукой перед темной пирамидкой посреди стола, что-то приказал вполголоса. Что-то щелкнуло, а потом пирамидка выдала — довольно живым голосом, вполне человеческим, на исковерканном, но все же явно русском языке:
— Добрый день. Ты разговариваешь на языке дальников. С какого ты корабля?
Я лихорадочно соображала. Вот и первые сведения об этом мире. Разговариваю на языке дальников — это плюс. Стало быть, где-то в этом будущем живут люди, разговаривающие на русском.
Но он спрашивает о корабле — а это минус. Потому что я не с корабля. Сообщить, что из прошлого? С Земли? Нет, не будем торопиться.
В конце концов я улыбнулась по-светски и заявила:
— Знаете, сама не знаю, как здесь очутилась. Просто шла по своей планете, а потом раз — и уже здесь. Словно спала, спала и очнулась. В чистом поле, в снегу. Кое-как прибежала сюда, в тепло, вот и все, что знаю…. Кстати, не подскажете, сколько это может стоить?
Я сдернула с пальца колечко, показала на раскрытой ладони. Мужчина удостоил кольцо взглядом. Сказал что-то, из пирамидки раздалось:
— Не знаю. Оправа — дешевая, но камень может быть дорогим. Все зависит от того, на какой планете его добыли. А в какой системе вы жили до того, как попали сюда?
— В системе дальников. — Умненько сказала я. Чем черт не шутит, вдруг мне помогут туда добраться. — А не подскажете, где я теперь? И какой сейчас год? А то вдруг неведомые похитители держали меня в спячке несколько лет.
Мужчина оглядел меня снова, уже откровенно изучая. Кашу маслом, подумала я, а мужика улыбкой — и улыбнулась ему во все тридцать два зуба. Странно, но зубам моим он уделил особое внимание. Или мне показалось?
Однако пора было вспомнить и о манерах.
— Простите, я вам не представилась. Наталья Кулешова, для друзей — просто Наташа.
Густые брови с легкой сединой чуть приподнялись. Он сказал, пирамидка перевела:
— Наташа? Я Скевос Калирис. Для вас просто Скевос.
Вот после этого заявления к складкам вокруг его рта я присмотрелась с особым вниманием. Так смеяться он любит — или саркастически ухмыляться? Сразу и не поймешь…
— Не верю, что у такого милого человека, как вы, могут быть враги. — Закинула я пробный камушек.
Он кивнул.
— Не верьте. Мне нравятся доверчивые женщины.
Разговор стремительно укатывался туда, куда ему двигаться не следовало. Поэтому улыбку с лица я стерла. Спросила уже строгим тоном:
— Какая это планета?
— Алиданум. — Повторила пирамидка вслед за Скевосом. — Не знаю, что сейчас на календаре у дальников, но в этой части Галактики идет восемьсот двадцать шестой год от Великого Исхода.
Я замерла, соображая. Восемьсот двадцать шестой, Великий Исход. Скорее всего, Исходом нынешние называют начало расселения человечества по звездам. Или, как минимум, первый выход человека за пределы Солнечной системы. Понятненько…
Пожалуй, спрашивать об Исходе и прочем будет неразумно. Слишком много вещей мне не известно. Иногда выставлять себя неосведомленной дурочкой даже опаснее, чем быть ей на самом деле…
Пока я размышляла, Скевос улыбнулся. Предложил, подбирая вытянутые ноги:
— Раз уж мы познакомились — не хотите ли сесть на мой… — Тут пирамидка споткнулась, озадачено пощелкала и наконец выдала: — Базис?
Я фыркнула. Звучало как-то не того… двусмысленно звучало, в общем. Пояснила в ответ на удивленный взгляд:
— Тут некоторые трудности перевода. То слово, что выдал ваш переводчик, у нас почти не используется. А далеко ли отсюда планета дальников?
Скевос прищурился с хищным интересом.
— Какая именно? Вы меня удивляете, Наташа. Так мало знать о собственном мире… У дальников не одна планета, а несколько систем. Всеми делами заправляют ведомства, расположенные на планете Даль — отсюда и название Содружества. Потому что это именно Содружество систем. А не одна планета или одна система.
— Ну-ну. — Пробормотала я. — Мы ведь не обязаны знать, как вы нас называете? А ещё я в школе плохо училась.
Это стало моей ошибкой. Скевос, тут же напрягшись — но при этом мягонько улыбнувшись — спросил:
— А как вы себя называете?
Бабушку свою лови, подумала я. И сообщила:
— Людьми мы себя называем, господин Скевос. Просто людьми. Раз уж вы проявили ко мне такое участие — не подскажете, как я могу добраться до планеты по имени Даль?
— Это далеко. На том конце Галактики. — Он махнул рукой, указав на валики по другую сторону от столика: — Может, все-таки сядете?
Тут сверху вниз поехало одно из блюдец. Нацеливалось оно на входную дверь — и на меня, поскольку я стояла перед входом. Платформа Скевоса дрогнула, собираясь уступить ей место.
И я почла за лучшее шагнуть вверх. Здесь, на виду у всех, мужчина по имени Скевос навряд ли меня тронет. А вот сведения об этом мире он уже начал давать. В них я сейчас нуждалась больше всего…
Блюдце Скевоса рванулось вверх раньше, чем я успела сесть. Но мне удалось превратить падение вбок в стремительный присед на валик. Жаль, узкая офисная юбка этого не оценила — и с легким треском надорвалась по шву над боковым разрезом.
— Скажите, мои глаза меня не обманывают? — Спросил вдруг Скевос. — Одежда на вас сшита из ткани? Именно сшита?
Я скромненько поправила юбку там, где она порвалась, вытянула обрывок нитки из шва и продемонстрировала собеседнику.
— Увы, господин Скевос, ваши глаза вас не обманывают. Именно сшита. И там, где сшито у края, моя одежда ещё и рвется.
Он одно мгновение изучал нитку сузившимися глазами. Быстро предложил:
— Хотите есть? Пить?
— Мне нечем платить. — Честно призналась я. Вскинула руку, потому что он уже открыл рот, готовясь что-то сказать. — Вы должны понять, господин Скевос. Речь об угощении пойдет тогда, когда я буду знать, чем за него придется заплатить.
— А! — Это его восклицание пирамидка переводить не стала. Скевос откинулся назад, посмотрел на меня то ли весело, то ли насмешливо. — И какую же оплату вы посчитаете… неподходящей?
— Сами должны понимать. — Пробормотала я. — Не маленький.
Он вдруг довольно улыбнулся.
— Прекрасно… знаете, мой родитель когда-то мне сказал — нет такого человека, из которого нельзя извлечь выгоду. Есть неумение увидеть эту выгоду.
— Уж не людьми ли торговал ваш родитель? — Не подумав, бухнула я. И, слегка покраснев, добавила: — Извините. Я бываю несдержанна на язык.
Однако Скевос отмел мое извинение легким взмахом ладони.
— Вы угадали. Мой родитель, как и я, торговал многим. В том числе и людьми.
Теперь я разглядывала его во все глаза. Ох и будущее же у человечества… Может, они и до каннибализма докатились? Допрогрессировали, так сказать?
Потом до меня вдруг дошло, что с таким человеком на одном, как тут выразились, базисе лучше не сидеть. И я уже была готова встать и потребовать вернуть меня назад — только мысль о том, что идти мне некуда, не дала подняться.
Скевос, заметив мой ужас, быстро сказал:
— Не пугайтесь. Вами я торговать не собираюсь. К вам у меня есть одно предложение.
Поменьше слов, подумала я. И сказала:
— Слушаю.
— Отсюда я собираюсь отправится в систему Зейтула. — Мой собеседник поднял со столика стоявший перед ним прозрачный, почти невидимый бокал. Сообщил: — Я закажу себе ещё выпивки. Не хотите присоединиться?
То ли споить пытается, то ли просто любезен — и не поймешь, подумала я. Заявила твердо:
— Сначала о деле.
Скевос ухмыльнулся.
— Хорошо. Я тоже не буду торопиться. На Зейтуле правит династия Кволеров. Сейчас всеми делами заправляет Кволер Бреганса. У него трое сыновей, но старший в прошлом году пытался его прикончить. Сразу после покушения неудавшегося отцеубийцу выслали за пределы системы. Младший сын Брегансы пока что учится под присмотром местных безопасников в Военной академии. Таким образом, во дворце сейчас живет только средний сын. Лучшие покои, внимание и любовь отца — если люди такого типа вообще способны любить — принадлежат ему. А мне нужен хороший контракт…
— И? — Я уже сообразила, в чем дело.
Непонятным оставалось только одно — неужто Скевос и впрямь считает, будто простая девица с улицы способна заинтересовать сына местного короля? Да за ним там очередь стоит. И все в очереди прошли маникюр, педикюр и десяток косметических операций. Это если допустить, что местные безопасники, о которых так небрежно упомянул Скевос, позволят подойти к любимому сыну девице с непонятным прошлым. Вынырнувшей невесть откуда.