Боже, где я?!
На мне чужое платье. Проверяю белье — оно на мне, то что с утра надевала. Больше ничего не вижу своего. Где мои вещи? Где сумочка с телефоном?
Вскакиваю на ноги с кровати и бегу до середины комнаты. Это даже не вокзал! Тишина звучит слишком зловеще. Явно не общественное место. Лучше бы я на вокзале упала, и подобрали бы охранники Алекса.
Но они же и могли подобрать... Да, они ведь следили неподалеку. Тогда почему не привезли в апартаменты Алекса? В его пентхаусе нет похожих комнат, чтобы на темно-бордовой отделке стен ползла золотистая паутина. В другой ситуации, я бы восхитилась дизайнерским решением. Но не сейчас, когда я даже не понимаю, где нахожусь?
И где, спрашивается, папа?
Он точно в тот поезд хоть сел? Почему я не нашла его в купе, а только странную девушку и… ой… вспоминается укол и угрозы.
Дергаю дверь. Не поддается. Закрыта снаружи. Стучу-кричу. Пока что никаких оттуда признаков жизни. По крайней мере, никто ко мне не спешит. Или делают вид, что не слышат.
Раз дверь не поддалась, подбегаю к окну. Передо мной открывается совсем ничего не объясняющий обзор. То ли дело вид из окон Алекса, сразу понимаешь, что ты в центре города, окружающая местность как на ладони. Здесь же видна часть территории, примыкающей к дому. Вон тропинка, дальше поле для гольфа и ухоженные фигурные кустики.
Вот бы мне добраться до кустиков. Там я осмотрюсь, разберусь, куда дальше бежать. Кажется, прыгать невысоко. Ну и пусть не открывают. Выход найдется!
Вот засада! Окно оказалось под напряжением тока. До него невозможно дотронуться! Будто в темнице закрыта. Все пути перекрыли для выхода.
Следующий час я брожу по комнате кругами, принимаю душ, надеваю одежду, в которой проснулась. Отчаяние растет с каждой минутой, и страх мешает свободно дышать.
Только все мои переживания, как оказалось, всего лишь разминка. В двери щелкнул замок. И вместо облегчения, ко мне заваливается властной походкой самый отвратительный ужас.
Бульдог! Значит, это он все подстроил? Я у него?
— Заждалась, сладкая? — жадно оглядев меня с головы до ног, интересуется игривым голоском. — Вот и я. Как и обещал, подарил тебе нашу встречу.
У меня от страха спина мгновенно становится мокрая. Только бы не упасть раньше времени в обморок. Я-то близка, горло сжимает от паники. Возможно, действие укола полностью не прошло. Слабость и так ощущалась, сейчас накрывает все сразу.
Но Алекс… Он же обещал, что не отдаст Бульдогу. Он узнает, где я. Мне надо, сколько смогу, продержаться!
— Зачем… зачем вы притащили меня сюда? — выбираю задавать вопросы, пока похотливый гад не набросился.
Бульдога веселит мой дрожащий голос. Ехидная самодовольная ухмылочка ползет на его губах.
— Скучал. Хотел встретиться. Знал, что это взаимно!
— Как? — игнорирую взаимность, я бы его с тем же рвением отправила в ад. — Как я здесь оказалась?
— А, ты об этом, — фыркает. — Не волнуйся, тебя никто не пытался спасти. Ты же просто… шу-ух, — щелкает пальцами. — Исчезла для всех. Ну подробности не спрашивай, детка. Мои люди и не то проворачивают. Так что верные псы Бельского по ложному следу пошли. Куда ему, сосунку. Как говорится, много роешь, сам закопаешься. Нельзя дядю Игната обижать и выдвигать обвинения. Ишь, умник нашелся.
Подозреваю так, что Бульдожище все-таки сам испугался. Алекс нарыл на него нечто особенное, что может его подлую душёнку растереть в порошок. Тогда и настроение любимого легко объяснить, и то, как он с утра нам обещал отпраздновать важное событие.
И все бы могло удачно пойти, но папа…
— Что вы с моим папой сделали?!
Бульдог, ухмыляясь, передергивает плечами.
— Разбогатеть помогли. Он только и рад был на тебе заработать.
Если бы речь шла не о моем отце, то я бы усомнилась, не поверила. Значит, мой все такой же, продаст родную дочь за бутылку.
И все же кое-что цепляет, не сходится. Папа как будто что-то еще собирался сказать, и сразу принимался кашлять. Всей правды Бульдог мне не скажет. Если вообще захочет еще говорить. Он надвигается на меня, загоняет в ловушку. Я мечусь по комнате, но вот-вот и попадусь в его хваткие лапы.
— Ну куда ты, цыпочка? Хватит играться. Пора получить то, из-за чего мой нос пострадал. Заодно проверю, чем ты Бельского так зацепила. Не такая уж ты и простушка-горничная.
— Послушайте, Алекс меня найдет! Подумайте, что он еще сделает с вашим носом?!
— Лучше пусть узнает, что я сделаю с тобой, а потом с ним. Но это подождет, нам же сейчас не до этого. Иди ко мне, детка. Иди, пока я не свирепею от злости!
Расставляет ручища и приближается, подталкивая меня все ближе к кровати.
Комната, будто для меня сам Бульдог подготавливал, без каких-либо стульев, ваз, цветочных горшков. Кровать, дубовый массивный стол и встроенный шкаф. Отбиваться нечем! Даже если бы решилась, то все равно не найду.
— Подождите, я сама разденусь, — запрыгиваю на кровать и перекатываюсь на другую сторону. — Сейчас разденусь и дамся.
— Бельскому тоже такие условия делаешь? — больше не скрывая гнева, пыхтит Бульдог.
— Ему хуже, для вас я другая, — оттягиваю время, делая вид, что платье снимаю.
Выжидаю момент, когда Бульдожина присядет на кровать, наблюдать за стриптизом.
Ох, спасусь или нет, но я использую последний шанс. Пулей лечу к двери ванной. Закрываюсь. Раньше не могла, он мне путь преграждал. Хитрость поможет мне выиграть время. Только недолго, наверное. А потом… потом все. Мне конец.
Сажусь на холодную плитку, закрываю руками лицо. Трясусь и прислушиваюсь к разъяренной брани Бульдога.
— Быстро открывайте или выбивайте дверь! Говорил же, никаких замков для этой комнаты!
— Мы быстро справимся, простите, замок не успели снять, — лепечут в ответ работнички.
До конца остается еще меньше времени, чем я могла с надеждой ожидать. Выбьют за пару минут, а если ключ есть, то вообще напрягаться не будут.
— Что-о?!! — опять громоподобный рык Бульдога за дверью. — Почему это я должен сбегать? Репутацию порчу? А не охренел ли этот выскочка? — дальше другим тоном, приказным: — Не выпускайте ее, пусть посидит голодная, посговорчивей будет. Мне надо отъехать.
Отмереть смогла, когда шум за дверью полностью затих. Осторожно выглянула из ванной комнаты. Никого. Хотела передышку, вот и получила. Надолго ли…
Только бы с братьями и Алексом ничего не случилось ужасного!
Глава 54
Александр
Заикающийся голос начальника безопасности по телефону, сразу поднимает во мне напряжение, разнося вместе с кровью по венам градус опасности. Он с большим опытом службы в органах, всякого повидал. И почему, черт возьми, не говорит прямо.
— Степанович, со мной не связывалась Полина после отъезда на вокзал. К чему эти вопросы?
— Сейчас мы мчимся к вам. Хотел уточнить, а то все надеялся…
Слышно, как бежит по дыханию в трубку. Отключаюсь. Нервное напряжение теперь не только в крови, оно, как будто через кожу просочилось в воздух. Открываю нараспашку окно.
Полина просила отпустить ее до вечера.
Я понял, что с отцом знакомить не хочет. Ну папаша у нее не подарок, мягко говоря, это еще раньше выяснил. Такому и я б не торопился показывать любимую девушку.
Но это все личные мотивы, формальности.
Если бы она отказалась от охраны, то все равно бы ее никто слушать не стал. Да, но я не ставил задачу водить ее за руку. Вдруг неблагополучный отец довел мою девочку до слез? Что если она в отчаянии?
Выскакиваю из кабинета, и натыкаюсь на хмурую службу охраны. Они как раз только вломились в приемную. И так странно и пусто, когда здесь не вижу Полину. Ее стол, кресло, яркая чашечка с недопитым чаем и маленький кактус в горшочке торчит. Как будто все замерло в ожидании моей Зайки.
— Александр Валерьевич, у нас плохие новости, — начинает начальник по безопасности, и я вижу по его прибитому взгляду, что новости хуже, чем плохие, они точно хреновые. — Мы упустили Полину.
— Что-о-о?!! Повтори, что сказал?!!!
Сам же перебиваю, и сам же повторения требую.
Сказывается недосып последних дней и то, что моя башня сейчас разорвется от ужаса.
— Случилась самая непредвиденная ситуация. Пусть объясняют бойцы, которые сопровождали и упустили, — Степанович толкает двух охранников, остальные непонятно где, но я потом выясню. Сейчас важнее узнать, где Полина.
— Мы следили, провели Полину до поезда. Допустили ошибку, дав ей подняться в вагон. Ну она очень просила не показывать, что мы с ней, перед папой. И мы решили ее подождать, все равно ведь вагон перед нами.
— Решили они! — Степанович размахивается откидывает первого говорившего к стене кулаком.
— Подожди с расправой. Дай им закончить, — требую глухим, сдавленным от предчувствия голосом.
Второй охранник тоже мямлит на нервной почве, трясется, но наконец-то проясняет, что произошло.
Вернее, ни черта не проясняет!
Они ждали Полину. Затем она выскочила из вагона, в той же одежде, к ним не повернулась, и побежала с каким-то мужчиной (предположительно папой) в сторону подземного перехода. Мои бойцы, естественно, за ними. Держали дистанцию, не теряли, сопровождали объект как полагается. Это длилось до входа в общественный туалет на вокзале. Ну приспичило девушке, с кем не бывает. Охранники безропотно ждали возле двери. А там же полно народа, все время кто-то входит или выходит, но Полина застряла надолго. Когда охранники забеспокоились, перекрыли вход в туалет и потребовали проверить, где Полина — там ее и близко не нашли. Среди выходивших лиц женского пола ее точно не было, они бы не пропустили. Пока искали, потеряли папу. Но хотя бы фото его сделать успели.
— Твою мать! Это даже не он! Я делал запрос. Отец Полины выглядит по-другому, — хватаюсь за голову, глядя на фото.
Дальше вообще полный аут. Обнаружили камеру, на которой видны люди, проходящие в том месте по вокзальному коридору туда и обратно. Так вот там есть этот «недопапа», видно, как его прикрывает другой, оба натягивают медицинские маски на лица и растворяются в толпе. Полина не замечена ни в одном направлении. Если она не выходила, то значит, и входила не она… Девушка, похожая со спины на мою помощницу, растворилась бесследно.