– Да ладно, это всего лишь «пино гри» с завинчивающейся крышкой, к тому же открытое. Простенькая выпивка. Если только вы не принципиальная трезвенница…
– Чего нет, того нет, – со вздохом призналась она.
– Тем лучше. – Натаниэл достал два бокала с эмблемами арахисового масла и открутил крышечку с бутылки. – Между прочим, отменная марка, – добавил он, посмотрев на этикетку.
Синтия смущенно улыбнулась. Одно дело – выпить кофе с соседом по этажу, в сущности, мальчишкой по сравнению с ней, и совсем другое – распивать с ним вино. Натаниэл наполнил два бокала и подал один ей.
– Ваше здоровье! – Он слегка прикоснулся своим бокалом к ее. – За новое начало!
– За новое начало!
– Сначала начнете новую жизнь вы, потом я. Раньше я состоял в винном клубе. Настоящее сборище снобов! Нас с женой приглашали на дегустации элитных сыров и шоколада. Присылали последний шардоне, мерло и прочее в нарядных деревянных ящиках. Все жутко дорогущее! За эту бутылку я отдал семь баксов, но от нее пьянею не хуже, чем от самой дорогой. Между прочим, я часто это себе позволяю, порой в одиночестве.
Натаниэл поднес бокал к губам, осушил его одним глотком и снова наполнил.
– Я многого добился, – сказал он. – Теперь это в прошлом.
– Мне очень жаль, Натаниэл, – произнесла Синтия. – С вами поступили несправедливо.
– Я никогда не просил вас называть меня Натом?
– Я…
– Зовите меня Нат.
– Договорились.
– В каком-то смысле это было настоящее благословение. Я жил в постоянном напряжении. Ни одной праздной минуты. Даже если бы я не остался с пустыми руками, то все закончилось бы нервным припадком. Но я все потерял. А главное, Шарлотту.
– Вашу…
– Да, свою жену. Как только иссяк золотой дождь, она стал искать, где выход. Спуталась с одним козлом – я считал его своим другом, – который до сих пор имеет платиновую карточку. У него компания компьютерных игр. Я сделал его богачом, а теперь… – Он покачал головой.
Синтия молчала.
– Вы когда-нибудь теряли все? – спросил Натаниэл.
– Мне тоже кое-что об этом известно, – ответила она.
– Неужели? Сколотили состояние, а потом лишились его? Большого дома, шикарной тачки?
– Нет, это была не финансовая потеря. – Она отпила вина.
Взгляд Натаниэла потеплел.
– Простите. У меня язык без костей. Но ведь вы не про мужа с дочерью, они по-прежнему с вами?
Синтия не торопилась глотать вино, будто оно стоило гораздо дороже семи долларов за бутылку. Наконец она ответила:
– Давняя история. Я потеряла семью.
– В каком смысле? Ваши родители умерли?
У Синтии не было ни сил, ни желания рассказывать об этом.
– Примерно. Родители и брат. Осталась я одна. После этого жила с теткой.
– Господи! Что же произошло?
Она покачала головой.
– Не держите на меня зла, – произнес Натаниэл. – Действительно, это не мое дело. Какой же я осел! Постоянно напрашиваюсь на жалость, а ведь вам досталось, наверное, в тысячу раз тяжелее, чем мне. – Он взял свой бокал и бутылку и подсел к Синтии, едва не касаясь ее плеча своим. Она чувствовала, что от него бьет током. – Не злитесь?
Сильвия помотала головой:
– Вы ни в чем не виноваты. Происшедшее и с вами, и со мной изменило наши жизни. Оставив нас травмированными. Все равно… Позвольте, я вам долью.
Синтия выпила только половину бокала, но возражать не стала. Натаниэль тем временем осушил второй бокал и налил себе еще.
– С вами бывало такое? – проговорил он. – Когда после ужасного события… Не знаю, как выразить… Вы думаете: хватит играть по правилам! Пошло оно все к чертям! Мне плевать! Пора поквитаться. Не с кем-то одним – с целым миром!
Синтия пригубила еще вина.
– Я прошла через это в юности. Когда воображаешь, будто тебе все можно, потому что с тобой обошлись несправедливо. Но я через это перешагнула. Мне не хотелось подводить тетку. Она была доброй, взяла меня к себе жить. Если бы она меня выгнала, мне было бы некуда деться. Когда с тобой случается беда, это не повод портить жизнь окружающим.
– Точно. Ваша тетка жива?
У Синтии сжалось горло, в глазах мелькнули слезы.
– Нет.
Они еще посидели, соприкасаясь плечами.
– Я, пожалуй, пойду, – наконец произнесла Синтия.
– У меня в холодильнике есть еще одна недопитая бутылка. Было бы глупо не прикончить и ее. – Ей показалось, что напор его плеча усилился.
– Нат…
– У меня ощущение, будто я напрасно прожил последние недели. Вы жили напротив, но… Теперь собираетесь съезжать.
– Нат…
– Просто я говорю, что вы мне нравитесь. С вами приятно общаться. Не просто приятно, а легко. Наверное, из-за всего того, что с вами стряслось, вы лучше других умеете сопереживать.
– Вряд ли.
Натаниэл открыл рот, чтобы что-то сказать, помедлил, потом выдавил:
– Возможно, я сделал кое-что, чего не должен был делать.
Он поменял позу, чтобы смотреть ей прямо в лицо. Их лица разделяли теперь несколько дюймов.
– Все в порядке, Нат. Сделали и сделали, теперь нечего переживать.
– Ваш муж счастливчик: вы возвращаетесь домой. Если бы вы были моей женой, я бы вас никуда не отпустил.
– Мне действительно пора…
– Я серьезно, вы очень…
– Я гожусь вам в матери, – напомнила Синтия.
– Бросьте. Вы что, стали мамочкой в десять лет? – пробормотал он.
– Вы не сделали ничего лишнего, я тоже. Мы просто выпивали вдвоем – велика важность! Все, я пошла.
– Нет, подождите, я не об этом. Я не для этого вас позвал. Главное, вы мне нравитесь, понимаете? А еще у меня есть к вам одна просьба.
– Пожалуйста.
– Речь о вашем приятеле.
– Каком?
– Он заезжал сюда пару недель назад.
Синтия припомнила данный эпизод.
– Что дальше?
– Помните, он спросил, чем я занимаюсь, и я ответил, что выгуливаю чужих собак.
– Да.
– Наверное, после этого вы рассказали ему обо мне подробнее?
– Даже если рассказала, то немного. Я почти ничего о вас не знала, Нат.
– Вскоре он связался со мной.
Синтия поежилась:
– Вот оно что…
– Наверное, нашел меня через Интернет. Он знал, как мне досталось, про мои финансовые затруднения, понимал, что мое теперешнее занятие – просто передышка после торговли приложениями, приносившей сотни тысяч. Он изучил мою личную жизнь, знал, что меня бросила жена, выяснил, что теперь она с кем-то встречается.
– Нат, при чем тут…
– В общем, он сказал, что поможет мне в обмен на мою помощь ему.
– Какую же?
Натаниэл помялся:
– Об этом я не хотел бы распространяться.
– Что вы ему ответили?
– Я подумал и согласился. Он твердо пообещал, что ничего плохого не произойдет, никто ничего не узнает.
– Я понятия не имею, о чем вы толкуете. Объясните, что вы согласились сделать?
Он закрыл рот ладонью, потом взялся за подбородок.
– Лучше я ничего не стану вам рассказывать.
Синтию это вполне устраивало. Зачем ей это знать?
– Я про другое, – продолжил Натаниэл. – Раз он ваш друг, то я подумал, что вы могли бы с ним поговорить. Дело в том, что я хочу отменить нашу договоренность. Как будто ничего не было. Вернуть до последнего цента все деньги, которые он мне заплатил. Ну, почти все, кое-что я потратил. Беда в том, что он, похоже, не из тех, кто склонен разрывать деловое соглашение, хотя мы не заключали письменного контракта.
– Хотите, чтобы я с ним поговорила?
Он кивнул:
– Да, был бы вам очень признателен. Ведь вы с Винсом друзья? Он сказал, что знаком с вами с давних пор, еще со школы, и все это время вы поддерживали связь.
Глава 20
Я не видел Джейн Скавалло уже полгода. Я покупал в супермаркете «Хоул фудс» маленький контейнер яичного салата, английские кексы и немного свежей пасты. Вдруг вижу – она идет к кассе впереди меня. Я не сразу решился окликнуть ее. Она сильно изменилась за семь лет, прошедшие с тех пор, как была моей ученицей: тогда ей было семнадцать лет, и она посещала мои занятия по мастерству письменной речи. Джейн выгоняли из школы за драки с другими девчонками, за прогулы уроков, за курение в туалете. За свои выкрутасы она была награждена датчиком слежения, никому не давала спуску и на все плевать хотела. И при этом обладала явным литературным талантом. Сколько бы работ мне ни требовалось проверить, ее текст я всегда оставлял на потом – при условии, что Джейн сдала его. Я до сих пор помнил фрагмент из одной ее работы:
«… ты ребенок и воображаешь, будто все зашибись, как вдруг тип, считающийся твоим папашей, говорит: пока, всего доброго! «Что за ерунда?» – думаешь ты. Проходит несколько лет, твоя мать заводит другого мужчину, он вроде ничего, но ты постоянно настороже: когда это случится? Это и есть жизнь. Жить – все время спрашивать себя: когда это случится? Потому что ты знаешь, что если это долго не происходит, значит, вот-вот бабахнет».
Джейн сочинила это после того, как ее мать сошлась с неким Винсом Флемингом, о котором говорили, что он известен полиции, причем не только у нас в Милфорде. Я провел в его обществе одну мучительную ночь семь лет назад, когда Винс участвовал в выяснении того, что стряслось с семьей Синтии. Это чуть не стоило ему жизни. Но подвиги, совершенные Винсом в ту ночь, не превращали его в добропорядочного гражданина.
Той ночью он признался, что у него на совести убийство, совершенное в молодости. Я подозревал, что это далеко не все. Мне было рядом с ним не по себе, но он не казался психопатом. Совершенные им насильственные действия считались в его специфическом мире деловой необходимостью. Я тогда припомнил поговорку: то, что скорпион не раздражен и не жалит, еще не означает, что с ним следует водить компанию.
За недолгое время, проведенное вместе с ним, я уяснил одно: пусть Джейн Скавалло ему не дочь, она для него много значит, и он готов ради нее постараться. Когда Винсу было двадцать с чем-то лет, он стал отцом. Забеременевшая от него молодая женщина произвела на свет девочку, но вскоре мать и дочь погибли в страшной аварии.