е блондина, смотрели на пленного. Молодой – нагло, старпом – злобно, прочие – с любопытством сытых людей, которые только что неплохо поели и теперь желали позабавиться, если будет угодно капитану. Они выражали готовность к чему угодно и подобострастно скалились, готовые и засмеяться, и кинуться растерзать, если капитан прикажет.
«Какой волчатник», – подумал Муромцев.
– Как живётся на моём корабле?
– Отлично. Спишь как в угольной яме, жрёшь как в армии, зверинец как в джунглях. В целом, обстановкой доволен.
Сидевшие за столом рассмеялись.
– Чем гуще в кубрике вонища, тем крепче сон у моряка, – изрёк булькающим голосом толстяк.
– Привыкай, матрос, – рявкнул старпом.
– Есть привыкать, – ответил Муромцев.
– Служил на флоте? – спросил лысый.
Денис подумал, что коллеги успели разболтать о нём больше, чем знали. Ответил бодро:
– Так точно.
– Морпех? – спросил капитан.
– Я не морпех, я гидроматрос, – привычно отшутился Муромцев.
И хотя скрывать было нечего, лаборант упирался из нежелания сдаваться и показывать противнику, что готов подчиняться во всём. Начнут с малого, но закончится всё нехорошим.
– А начальница твоя рассказала, что ты служил в триста тридцать шестой гвардейской бригаде морской пехоты… – задумчиво произнёс капитан. – Или ты врёшь, или она.
– Так точно, – сказал Муромцев.
– Что «так точно»?
– Никак нет, никто не врёт.
– Служил в Балтийске?
– Служил.
– Морпех?
– Водолаз, – продолжал стоять на своём Денис из чистого упрямства.
– Чё ты борзый такой? – спросил старпом.
Денис смолчал. На наезд ответа не требовалось.
В отличие от заходов капитана.
– Как с тобой быть? – он весомо пробарабанил пальцами, словно не находя решения и ожидая его услышать от пленника. – Борзый. Ножом любишь махать. Ты зачем начальницу свою ткнул?
На это Муромцеву было что сказать. Он много над этим думал, приготовляя отдельную версию для каждого из коллег и особенную для пиратов.
– Не удержался, – он пожал плечами, словно вопрос застал его врасплох. – Думал, что вы нас за борт спишете или, в лучшем случае, на тузике отправите в свободное плавание. Вот и не удержался напоследок. У нас с ней накопились разногласия.
– Складно метёшь, – капитан глумливо засмеялся. – Сам сочинил или подсказали старшие товарищи?
– Ты её любишь, сучку? – гавкнул старпом.
Команда заухмылялась. Денис промолчал.
– Чего язык меж булок засунул? – гаркнул старпом. – Отвечай на вопрос капитана!
«Ответ не имеет значения, – понял Денис. – Им интересно не то, что я скажу, а как себя при этом веду. Вот что главное».
Он демонстративно зацепился большими пальцами за ремень. Надо было что-то показать, но совать руки в карманы могло быть небезопасно. Денис не хотел провоцировать пиратов на стрельбу, у капитана вполне мог оказаться наготове пистолет.
– Ну, порезал я её, и чё? Она как баба хуже от этого стала? Вы теперь хорошего водолаза в море кинете?
– Рот завали! – рявкнул старпом.
Молодой вскочил, намереваясь влезть по команде. Муромцев выставил перед собой подсогнутые руки, прикрыв печень и солнечное сплетение. Приготовился отступить, наметив уйти с уклоном влево. Пространство каюты позволяло маневрировать, не начиная драку, если молодой начнёт его бить.
– Сядь, Митька, – приказал капитан.
Молодой тут же вернулся на место. Драться с морпехом ему не очень-то и хотелось.
Денис опустил руки.
«Молодчага, – подумал он о капитане, мысли метались заполошно. – И власть показал, и на реакцию мою посмотрел, и позволил всем сохранить лицо. А старпом здесь для вида… чиста негров пугать. Случайно на должности оказался».
– Всё, гидроматрос, штыки в землю, – капитан забарабанил пальцами, ухмыльнулся как упырь, дескать, кто на флоте служил, тот в цирке не смеётся. – Встань по стойке «вольно» и расслабься.
Муромцев так и сделал. Офицеры наблюдали за ним с заметным интересом. Даже упоротый блондин оживился.
– Ты хоть догоняешь, куда попал? – обронил капитан с пренебрежением.
«Начинается разговор», – Денис не предполагал, что капитан быстро сдастся, но он был не из блатных, а из каких-то флотских, хотя и набравшийся опыта в диких водах.
– Я без понятия, куда я попал, – максимально сдержанно ответил Денис, старательно не идя на конфликт, но сохраняя достоинство. – Подозреваю, что не в полицию и не к погранцам.
– Отчасти это верно, – неожиданно сказал старый.
«Правильно я думал насчёт бывших пограничников», – убедился Денис.
– Выбора у тебя нет, – перешёл к делу капитан. – Будешь работать под водой, вести себя по-человечьи и не пытаться нас кинуть, будешь жить. Начнёшь косячить, для начала пойдёшь на цугундер, у нас есть в трюме канатный ящик. Но лично я бы не советовал. В нём немало народа сдохло. Ещё одна выходка с ножом или что-то подобное, получишь пулю. Тут на тебя никто с голыми руками прыгать не станет. Веди себя как человек и всё будет ровно. Своим то же самое скажи. Работайте, в конце рейса мы вас отпустим. Высадим в городе с аэропортом и денег дадим. Сейчас вы мне нужны как дайверы и опытные сортировщики добычи. Претензий к вам нет. Вам просто не повезло. Вы русские и мы русские, поэтому обойдёмся с вами по-людски. Граждане Евросоюза давно бы пошли на дно во избежание вони. Вам я сохраню жизнь. Вы тоже давайте без зехеров. Понял?
– Понял.
– Вот и хорошо, раз понял, – капитан подвигал перед собой планшет. – Видели мы запись, как ты амфибию голыми руками завалил. Несколько раз смотрели. Ты что, вообще её ковыряния в мозгах не чувствовал?
– Было чуток, – признал Муромцев. – Виктора Николаевича амфибия сразу вырубила, а у меня, должно быть, мозг маловат, вот и не задела.
Пираты засмеялись.
– Вообще-то, я как все, не выделяюсь, – продолжил Денис. – Наверное, амфибия слабая попалась. У них вариабельность высокая. Конкретно вот этот экземпляр родился без таланта к телепатии.
– Ты учился где-нибудь?
Денис помотал головой.
– Никак нет. Всё поступаю. Вон, стаж в институте нарабатываю для поступления в Университет.
– Ладно, если ты всё понял, можешь идти, – отпустил его капитан. – В такелаже разбираешься?
– Никак нет.
– Бесполезный, – капитан поморщился. – Ладно, будешь нести вахту на пару с матросом. Матчасть по ходу рейса подучишь. Вопросы есть?
– Так точно.
– Задавай.
– Почему негры так воняют? – Муромцев хотел проявить характер и его действительно интересовало, что скажет человек, набравший команду из сенегальцев.
Ответ капитана был высечен в граните:
– Чтобы даже слепые могли их ненавидеть.
Глава 20
– Негры боятся стоять ночную вахту, обезьяны тупые.
Чернявый усатый мужичок назывался Николаем и был инженером-электромехаником. Помощником электромеханика состоял патлатый парень Митька. На трёхмачтовом паруснике электрические лебёдки бегучего такелажа позволяли держать небольшую команду матросов и вместе с этаноловым гибридным двигателем составляли сердце корабельной системы. Силовой установкой и аккумуляторами заправляли стармех – лысый толстяк Степаныч и помощник механика – постоянно пьяный от спиртовых испарений блондин Витус. Все технические специалисты имели отношение к Северному флоту. Служили там или были, как Митька и Витус, родственниками моряков. В Диких Водах оказалось немало соотечественников, кто купил турпоездку и по прибытии на средиземноморское побережье взял билет на самолёт до Дакара, куда не требовалась виза и откуда возможность возвращения оставалась чисто теоретическая.
Расплатой за пиратство была жизнь с дикарями.
– Сегенальцы хорошие ребята, но каждому негру нужен бвана с плёткой. Вот, скажи, какие у негра должны быть три белые вещи?
Муромцев задумался.
– Простыня, пододеяльник и наволочка?
Тут же сам оборвал себя, поняв, что не то сказал.
– Штаны? Не…
Николай рассмеялся:
– Зубы, глаза и хозяин! Негру нужен белый бвана. Без надсмотрщика им только обратно на пальму. Привыкай, это Африка.
Николай водил Муромцева по кораблю и знакомил с обстановкой.
– В машинное отделение не лезь, сразу опьянеешь. В трюме жара, а спирт штука летучая, вот и травит из цистерны. За синьку на корабле сурово наказывают.
– А как же механики?
– Они к алкоголю устойчивые. А нам, кроме положенного, нельзя. Норму превысил, сразу заметно. Лучше и не пытайся, чтобы не принять жестокую смерть через манапупу.
– Сурово, – сказал Муромцев.
– Нормально, здесь иначе никак. Не сможешь подняться по авралу, подведёшь себя и команду. Знаешь, сколько раздолбаев каждый год гибнет? Вот и ты втянешься. Кто не сумел приспособиться, давно пошёл на корм рыбам.
– У меня с дисциплиной всё в порядке.
– Ну, смотри, а то старпом устроит тебе весёлую жизнь. Будешь палубу драить вместе с неграми. У нас русские на борту такого ещё не делали, но ты можешь стать первым.
– А то я в наряд по роте не ходил!
– Ты правда, что ли, служил в морской пехоте?
– В триста тридцать шестой отдельной гвардейской бригаде, правда, – неохотно сказал лаборант.
– Почему скрываешь, из скромности?
– Чтобы не обманывать завышенных ожиданий.
Из рубки на шкафуте, где размещался камбуз, вышел Ганс в белом фартуке и колпаке, выплеснул за борт помои. Поздоровались. Кок цепким взглядом пробежался по лицу Дениса, покрытому синяками. Хотел что-то сказать, но мешал офицер. Если собирался предупредить Дениса, всё равно опоздал. Через комингс шагнула корявая нога. Возмущённый писк изуродованной глотки метнул неразборчивое проклятие.
– Вот это да, – сказал Муромцев.
Он смотрел на калеку. Калека смотрел на него, без удивления, но с яростью. Ткнул пальцем в Дениса, издал негодующий клекот.
– Не знаю, что он говорит, но, похоже, он тебя не любит, – электромеханик таращился на Муромцева. – Откуда знакомы?