– Встречались на Ослиной Челюсти и недопоняли друг друга.
– Точно. Вы туда тоже заходили. Ты тогда бишу здорово уделал.
– Я и ему морду набил, – признался лаборант.
– То-то он недоволен.
– А что он тут делает?
– Нанялся к нам как сортировщик со стажем. Заодно, коком подрядился. Нашего кока тогда подстрелили, мы думали, Полсебастьяна справится. Но у него такая стряпня… Теперь на камбузе типа юнги, пока лов не начался.
– Полсебастьяна?
– Ага, так он обозвался, дрянь человек, – сообщил Николай. – Мы его на берегу поймали в сарае. Он сразу братву свою заложил. На Ослиной Челюсти какие-то мутные испанцы ловили, типа цыган. И шаланда у них была цыганская, как корыто, и дайверы в переговоры не вступали, они даже по-английски не волокли. До чего тупой народец!
– У них ещё такая дурочка была беременнная, – сказал Денис. – Немая, по-моему.
– Ага! – с энтузиазмом припомнил пират.
– Её тоже грохнули?
– Зачем? – удивился инженер-электромеханик. – Сначала на хор пустили. Потом неграм отдали, они её в джунгли уволокли и – с концами.
Простота, с которой он это сказал, предполагала, что налёт на Ослиную Челюсть, где засели вооружённые дайверы, был для экипажа «Чёрного песца» заурядной операцией. «Вот почему моей службой интересуются, – догадался Денис. – Я им нужен. Я им нужен не как водолаз, но и как боец. Они будут выстраивать наши отношения таким образом, чтобы я согласился вступить в команду. Подводными работами моё участие в жизни экипажа не ограничится. Меня не отпустят, – и тут же Муромцеву явилось обширное понимание: – Никого не отпустят. Пираты нас будут держать в плену и заставлять на себя работать, пока мы не сдохнем или не окажемся так замараны кровью, что сойти на цивилизованный берег будет сродни пожизненной отсидке».
Он подумал, что третья бочка, сохранившаяся на кормовом бомбосбрасывателе, без взрывателя никуда не годится. Но это не значит, что взрыватель нельзя будет заполучить. В этом случае топить «Чёрный песец» надо сразу, пусть с риском для жизни своей и коллег, живущих прямо под бомбой.
– Ты чего, задумался о вечном? – вернул к реальности Николай.
– Не, – тряхнул головой лаборант. – Про баб задумался. Зря я начальницу пырнул. Отведи её проведать, хочу прощения попросить.
Николай хлопнул его по плечу.
– Во даёшь! Вчера человека на пику ставил, сегодня извиняешься. Думаешь, простит она тебе такую косячину? Я б не простил. Или простил бы, но за очень большие деньги.
– Попробовать-то надо. Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься, – лаборант пожал плечами, изображая тупость. – Так отведёшь?
– Отведу, не вопрос. Если она с тобой разговаривать станет, – пирату хотелось развлечения. – Пошли.
Провожаемые укоризненным скрипом калеки, который хотел донести до офицера свои обидки и пожелания, они спустились на жилую палубу.
Треугольная каюта в форпике была отведена под операционную самого непритязательного характера.
Стол, к которому имелся подход с ног и справа, предназначение имел подлатать нехитрую рану. Сложными больными у пиратов занимались санитары моря. Рядом со столом расположилась койка, чтобы можно было переложить прооперированного и больше с ним не возиться. Просто и удобно. На «Чёрном песце» всё было просто, люди тут долго не болели. На койке, накрытая до подбородка простынёй, лежала Арина. Торчало колодой перебинтованное бедро. На откидном столике пара склянок. Медицинский шкаф. Рундук. На рундуке сидел мясистый пожилой мужчина в чистом отглаженном кителе.
– Вы чё сюда? Кто такой? – глазки у офицера были светло-голубые, зрачки в точку.
Он был недоволен, что отвлекли от разговора с дамой.
– Знакомьтесь, если не знакомы, – сказал электромеханик. – Вот матрос Гидроматрос, а это доктор Жлоб.
– Никакой не Жлоб, а Злобенко Игорь Андреевич, – буркнул врач. – Что ты его в лазарет ко мне привёл? Что вам здесь надо?
«Охраняет территорию, – подумал лаборант и оценил: – Ареал обитания маленький, вот он и агрессивен».
– Потолковать с ней хочет. Извиниться решил за свою выходку.
– Чего? – набычился доктор Жлоб. – Он кто такой вообще, чтобы сюда ходить? Здесь стерильно.
– Это Денис, – тихо сказала Рощина и Жлоб смолк. – Игорь Андреевич, пожалуйста, дайте нам поговорить.
Доктор встал, но уходить пираты не хотели.
– Пять минут, – попросила Рощина и это подействовало.
– Пошли, покурим. Дай ему покаяться, – Николай хлопнул доктора по плечу и увлёк из каюты.
– Если что пропадёт, ты отвечаешь.
Недовольное бурчание Жлоба стихло за дверью.
Денис шагнул к койке, Арина протянула руку.
– Спасибо.
– Прости.
– Ты всё правильно сделал.
Лаборант склонился к ней. Выглядела Арина не слишком хорошо. Глаза блестят, на губах запёкшаяся корка.
– Больно?
– Нет. Голова кружится.
– Мы спасёмся, – прошептал Денис. – Я их убью.
– Не рискуй, – прошелестела Рощина. – Ты мне нужен.
«Ей не жить на борту. Пираты не благородные импотенты из кино, – но доносить мысль до Арины не осмелился. – А потом отдали неграм и – с концами», – вспомнил Денис.
– Тебя побили? – спросили Арина.
– Ерунда. Дело житейское.
Лаборант ухмыльнулся так, что Рощина встревожилась.
– Сохраняйте спокойствие, Денис. Умное животное затаится и дождётся, когда будет можно убежать или напасть.
«Женская логика нас тут убьёт», – подумал Денис и сказал:
– Я не животное, я – мужчина.
Арина потянула за руку. Их губы соприкоснулись.
– Мужчина должен быть сильным, вооружённым и… что ты ещё говорил?
– Что оружие всего лишь довесок к мужчине. Мужчина остаётся мужчиной и без оружия. Я справлюсь!
– Не надо их ненавидеть, вы иссушите себя этой ненавистью.
Глядя на Рощину, слушая, как она незаметно перешла с ним на «вы», Денис почувствовал, что Арина во всём разуверилась. И в спасении, и в себе. Остались только рефлексы и стереотипы. Насколько хватит тех и других, предсказать невозможно.
– Я тебя люблю, – одними губами сказал Денис.
Ковролин скрывал шаги, но в коридоре слышалось бурчание доктора Жлоба. Пираты покурили быстро.
– Я тебя спасу.
Арина разжала пальцы.
Глава 21
Длинный непрерывный звонок подкинул его с койки. Словно и не прошло столько лет со службы.
– Что это? – воскликнул Виктор Николаевич.
– Боевая тревога!
В кубрике стало тесно. Матросы подрывались, бросали всё и неслись на выход.
– Что делаем? – Казаков за неделю плавания признавал его авторитет, резко возросший среди негров по неизвестной причине.
– До нас не довели, но давайте наверх, – Денис завязал шнурок. – Бегом, Виктор Николаевич!
Он взлетел по трапу. Места и обязанности своим пленникам пираты не определили, но Денис чётко знал, что в такой ситуации отдаляться от экипажа не следует. Если участвовать в бою, шансы на победу и, соответственно, на выживание повышаются. Раз уж попал в команду, паши как все и терпи, чтобы не угодить к марокканцам или португальским пиратам, о которых ходили леденящие кровь слухи, что они людоеды, некрофилы и содомиты, причём, все и сразу.
Сенегальцы получали оружие у входа на полубак. Ружпарк был запрятан где-то в недрах офицерских кают, чтобы матросы не добрались до него раньше. Денис занял место в конце очереди. Мелькнула толстая небритая рожа. Капитан заметил его и оскалился:
– Гидроматрос! Готов воевать?
– Так точно, – когда обстановка усложнялась, решения упрощались.
– Дуй на корму вместе с доцентом, будете в пожарной команде. Подчиняетесь Витусу.
Самые лучшие умы «Чёрного песца» заняли положенное место рядом с самыми тупыми неграми, которым, как и учёным, не доверяли оружия. Тут же ошивался Смольский, чья вахта выпала на этот час. Ведущий научный сотрудник успел выучить названия снастей и их назначение, но постичь основы управления парусным судном оказалось за гранью его понимания. То, что Денис улавливал интуитивно, Смольский не мог усвоить и повторить даже после подробного объяснения. «Безнадёжен», – вынес вердикт капитан и стал относиться к учёному как к нелепому и бесполезному существу наподобие морской козявки.
Денис затруднялся сказать, действительно ли эта область знания находится в «серой зоне» внимания Смольского или он нарочно придуривается из каких-то своих тайных целей, а расспрашивать не хотел, чтобы не вывести из роли, если такая деликатная игра действительно имела место.
В окружении морских бандитов недооценка способностей могла обладать ценностью не меньшей, чем припрятанное оружие. Впрочем, как подумал Денис, она имела такой же вес в тёплой дружеской атмосфере институтских интриг. И если лаборант в них плохо разбирался, ведущий научный сотрудник далеко продвинулся по ведомственной иерархической лестнице. Подобные вопросы жизни и смерти приходилось решать по мере их возникновению. Возможно, он знал, что делает, и в команде пиратов.
Всё, что умели учёные, это строить многоходовые комбинации и не упускать случая совершить подлость, если такой внезапно представится.
– Что происходит? – спросил у него Денис. – Мы атакуем или нас атакуют?
– Готовимся взять на абордаж судно, севшее на рифы, – Смольский выдвинул нижнюю челюсть, на которой начинала курчавиться рыжеватая бородка. – Команда могла покинуть борт, – со вкусом произнёс он. – Могла затаиться в трюме, чтобы спровоцировать нас на сближение и лишить возможности воспользоваться орудием. В Диких Водах никогда нельзя быть ни в чём уверенным.
И лаборант принуждён был согласиться с истинностью его утверждения.
– Судно им знакомо, – добавил Смольский. – Поэтому они идут как к друзьям – на абордаж без предупредительных выстрелов.
Заработали механические лебёдки, убирая паруса. «Чёрный песец» сбавил ход и встал в безопасном удалении от подводных камней. В рулевой рубке имелся монитор сонара, который показывал рельеф дна и расстояние до него. На «Морской лисице» для измерения глубины приходилось бросать лот. У португальцев всё было дешевл