Охваченная ужасом, Лора обмерла. Кейд остановился и, прижав ее к стенке всем своим могучим телом, зловеще добавил:
— И не вздумай кричать! После того отвратительного фарса, который ты устроила на пристани, ни один матрос не придет к тебе на помощь. Ты моя заложница, мой билет на свободу, и тебе не удастся от меня убежать. Поняла? Или объяснить еще раз?
Лора жалобно пискнула:
— Кажется, поняла.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно пробурчал он. — А теперь помолчи, пожалуйста, до тех пор, пока мы не очутимся в каюте. Я устал от твоей болтовни!
Лора стиснула зубы, чтобы они не стучали, и зябко повела плечами, удивляясь, откуда взялся у нее озноб.
Кейд втолкнул ее в каюту и запер за собой дверь.
— Ну вот, теперь тебе не удастся убежать! Однако на всякий случай я приму дополнительные меры, чтобы исключить возможность твоего побега: привяжу тебя веревкой к кровати.
— Ты не имеешь права держать меня на привязи! — воспротивилась Лора, но Кейд молча сделал то, что обещал, и ушел, оставив ее в каюте одну.
Лора долго смотрела на закрытую дверь, чувствуя, как ее охватывает усталость. После всего пережитого за минувшие сутки глаза ее слипались, а голова кружилась. Она чувствовала себя совершенно обессиленной и с трудом сдерживала желание дать волю слезам. Ей было чрезвычайно обидно узнать, что она нужна Кейду не как любовница, а в качестве гарантии его свободы. Положение заложницы казалось ей унизительным, но еще обиднее был его обман прошлой ночью. Она горько усмехнулась, представив, насколько велико сейчас его ликование. Ведь ему удалось не только легко обвести ее вокруг пальца, но вдобавок еще и опозорить перед родственницей алькальда на глазах у всей корабельной команды!
Лора тяжело вздохнула и огляделась. Каюта оказалась маленькой и скудно обставленной, в дальнем ее углу стояли саквояжи, в другом — столик и два стула. К одной из стен прикреплена раковина для умывания, на полочке стоял ночной горшок. Койка, на которой она лежала, была узковата для двоих. Лора легла поудобнее и задремала, надеясь, что сон принесет ей желанное успокоение.
Разбудил ее звук захлопнувшейся двери. Она вздрогнула, открыла глаза и увидела Кейда: он стоял перед ней с подносом в руках и нахально ухмылялся.
— Надеюсь, тебе сладко спалось? — спросил он.
— Меня мучили кошмары, ты слишком крепко меня связал, — ответила она. — Нельзя так жестоко обращаться со своей пленницей!
Кейд поставил поднос на столик, приблизился к ней и язвительно произнес:
— Будь моя пленница покладистее, мне бы не пришлось ее связывать.
— А по-моему, у моего тюремщика маловато извилин в мозгах. Даже морская чайка наверняка бы сообразила, что мне некуда бежать посередине океана! Или ты считаешь меня самоубийцей?
В темных глазах Кейда промелькнуло удовлетворение.
— Во-первых, корабль идет вдоль берега, — объяснил он, улыбаясь, — а во-вторых, красивой молодой даме могут помочь убежать матросы.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я прибегну к своим женским чарам, чтобы обольстить кого-то из тех отвратительных уродов, которых я видела во время посадки на корабль? — холодно спросила Лора. — Неужели ты искренне полагаешь, что я могу столь низко пасть?
— Ты не перестаешь меня удивлять, — улыбнулся Кейд, освобождая ее от пут. — Разве мог бы я когда-нибудь подумать, что ты попытаешься соблазнить капитана Гарсиа? Так что давай не будем ссориться.
Не удостоив его ответом, Лора стала растирать свои затекшие от веревки запястья. Кейд продолжал сверлить ее изучающим взглядом, подперев кулаками бока и ухмыляясь. Наконец он проговорил:
— Ты, наверное, проголодалась? Я принес тебе ужин.
— Может быть, ты ждешь от меня слов благодарности? — резко спросила она, не глядя на него. — Так вот, есть мне совершенно не хочется.
— Лора, я не намерен играть с тобой в такую игру! — сурово предостерег Кейд. — Тебе необходимо подкрепиться, и не вынуждай меня кормить тебя против твоей воли.
Лора обожгла его рассерженным взглядом, однако он снова строго посмотрел на нее и кивком указал на стол. Она решила, что глупо снова затевать ссору, и нехотя села. Еда, предложенная ей, походила на какое-то малоаппетитное месиво, и Лора спросила:
— Как эта дрянь называется?
Ответа не последовало, и она, благоразумно воздержавшись от дальнейших вопросов, заставила себя проглотить несколько ложек тошнотворного варева. Отодвинув от себя миску, она задумчиво вымолвила:
— Я бы не сказала, что пассажиров здесь балуют деликатесами.
Бурчание в животе подтвердило справедливость такого умозаключения, и Лора покосилась на стоявший на полке ночной горшок. Угадав ход ее мыслей, Кейд без обиняков сказал:
— Не стесняйся, ответь на зов природы, я отвернусь.
Лора поморщилась, однако без лишних слов сняла эмалированную ночную вазу с полки и справила нужду.
— Выставь горшок за дверь в коридор, стюард его заберет, — заметил Кейд.
— Теперь я понимаю, почему весь корабль пропитан миазмами, — догадалась Лора, вернувшись из коридора. Ей было противно даже глядеть на Кейда, но его взгляд постоянно жег ей кожу.
— Боже правый, Лора! — воскликнул он. — Тебе стыдно при мне удовлетворять свои физиологические потребности, однако же ты не постыдилась соблазнить капитана Гарсиа. Впрочем, я полагаю, что, общаясь с ним, ты испытывала приблизительно те же ощущения, что и минуту назад.
— Ты животное, Кейд! Тупая скотина! — в ярости крикнула она, однако Кейд пресек ее монолог.
— Поосторожнее с выбором слов! — холодно поглядел ей в глаза Кейд. — На твоем месте я бы не стал ерепениться.
— Ты заблуждаешься, Кейд! Я не была близка с капитаном, — слабым голосом возразила Лора.
— Ты неисправимая лгунья, — с гневом ответил он. — Однако меня тебе обмануть не удастся. Сейчас я снова свяжу тебе веревкой руки. Подойди ко мне!
Словно во сне Лора приблизилась к нему и покорно позволила связать себе запястья, после чего он велел ей лечь на койку, и она исполнила приказ, парализованная его ледяным взглядом. Кейд сел на стул, откупорил бутылку бренди и, наполнив бокал, залпом его выпил. Запах алкоголя заполнил каюту. Лора повернулась к нему спиной и уставилась в стенку.
Кейд потушил лампу, и крохотное помещение погрузилось в полумрак. Лишь лунный свет, проникавший в каюту через иллюминатор, избавлял Лору от жуткого ощущения, что ее заживо замуровали в склепе. Кейд долго угрюмо молчал, улегшись рядом с ней, потом положил ей на плечо свою тяжелую руку. Она попыталась отодвинуться, и тогда он положил на нее ногу, занимая позицию для штурма ее торса. Лора стала сопротивляться, однако вскоре утомилась и замерла. Кейд насмешливо хохотнул и прошептал, согревая своим горячим дыханием ее шею:
— Условия нашего теперешнего сосуществования ограничивают выбор интимных позиций, глупышка. Так что лучше не капризничай и лежи смирно.
Лора не удостоила его ответом, а лишь уткнулась лицом в подушку и зажмурилась, приготовившись к самому неожиданному повороту событий.
— Вот и умница, — насмешливо похвалил ее Кейд, и у Лоры екнуло сердце. Она снова упрекнула себя за наивность и доверчивость. И как ей могло прийти в голову, что такой закоренелый развратник способен испытывать искренние, чистые чувства? Он и в слово «любовь» вкладывает иное, банальное значение, далекое от романтизма.
Ощущая себя абсолютно беззащитной от такого варвара, Лора обмякла. Кейд мог сделать с ней все, что ему вздумается, и никто на корабле за нее бы не заступился. Ведь все считали, что они супруги! Вспомнив, что она разрешила ему ввести команду в заблуждение из самых лучших побуждений, желая спасти его от ареста, Лора не знала, куда деваться от возмущения. Теперь неблагородный негодяй волен измываться над ней, сколько ему захочется, давая волю своим самым темным фантазиям и не спрашивая у нее на то разрешения. Что ж, со вздохом подумала она, видимо, такова уж ее судьба — быть игрушкой в руках коварного любовника.
Но, к ее огромному удивлению, дыхание Кейда стало тихим и ровным, и она поняла, что он уснул, взбесив тем самым Лору сильнее, чем предположение о вероятных мучениях, ожидающих ее. Да как он посмел заснуть, лишив ее сна? И зачем в таком случае он связал ее, словно непокорную ослицу?
Лишь под утро Лора забылась сном.
Потянулась череда скучных, одинаково блеклых дней. Лора смирилась со своим унизительным положением и еще сильнее возненавидела себя за недальновидность. Лишь однажды Кейд уступил ее мольбе и неохотно вывел на палубу. После душной каюты свежий морской воздух вскружил ей голову, словно крепкое вино. Он оставлял солоноватый привкус на ее губах, трепал подол ее платья и волосы, рвал ее шелковые ленточки и воскрешал воспоминания о чудесных морских прогулках в юности. Солнечные блики на пенистых волнах заставляли Лору щуриться, однако ей все же удалось разглядеть вдали берег полуострова Калифорния, отделяющего Мексику от Тихого океана. Кейд сказал, что скоро они достигнут Панамы, маленькой страны на стыке Северной и Южной Америки, откуда по суше доберутся до побережья Мексиканского залива и сядут там на другой корабль.
Но впереди у них все равно оставалось немало томительных дней, что повергало Лору в уныние. Думать о будущем у нее уже не было сил, поэтому она лениво размышляла о настоящем, уставившись на темное пятно земли и упершись локтями в поручни.
Наблюдая за ней, Кейд внезапно почувствовал приступ вожделения. Он окинул взглядом ее растрепавшиеся золотистые волосы, соблазнительную фигуру, обтянутую тканью платья, и непроизвольно сглотнул слюну, вспомнив, как хороша ее полная молодая грудь с розовыми сосками и как стройны длинные ноги. Сейчас все ее прелести ласкали ветер и солнце, и Кейду захотелось погладить Лору по тугим выпуклым ягодицам и крутым бедрам. Он глубоко вздохнул и с трудом воздержался от соблазна потешить свою похоть прилюдно. Но не только он любовался Лорой. Помимо нескольких матросов, бросавших в ее сторону плотоядные взгляды, к Лоре присматривался еще один пассажир, стоявший в десяти шагах от нее в носовой части палубы. Звали его Кристофер Мартин. Он был высок ростом, белокур и хорош собой, однако не решался познакомиться с девушкой, поскольку не имел опыта в таких делах. Улыбающаяся незнакомка так пленила его воображение, что он не обратил внимания на стоявшего рядом с ней хмурого небритого брюнета.