циальное положение. Но мне было с тобой хорошо.
– Ты говоришь так, как будто сейчас твое социальное положение изменилось, – сказал Анвер.
– Оно сильно изменилось, – неожиданно сказала она. – Именно поэтому я сейчас учусь здесь в аспирантуре и живу в обычном общежитии. Дело в том, что через три месяца после нашей встречи в ресторане умер мой отец. Мы сразу лишились всех льгот, которые у нас были. Не стало служебной машины, нам перестали приносить продукты из закрытого распределителя, выселили с правительственной дачи. Соседи, которые всегда улыбались нам и говорили ласковые слова, теперь перестали здороваться с нами. Пока отец был на должности и работал заведующим отделом, мы считались членами привилегированной касты. А когда он умер, стали обычной семьей со средним достатком. Мама у меня не работала, она болеет диабетом, а сбережений у отца было не так много. Это сейчас везде пишут, что тогда на партийной работе сплошь сидели жулики. Это неправда. Жулики были всегда, даже в сталинские времена, но в партийном аппарате в большинстве работали честные, порядочные люди. Он даже дорогие подарки отказывался принимать, хотя, конечно, мы жили очень хорошо. Это я сейчас понимаю.
Ты помнишь Аслана, которого мы встретили в ресторане? Сын наших соседей, которые так любили наше общество и все время приглашали нас на свои семейные праздники. Они решили, что мы с ним будем идеальной молодой парой. Ведь его отец возглавлял другой отдел в ЦК. Сначала у нас появились женщины из их дома, которые начали уговаривать мою мать. Она колебалась, не знала, как им отказать. Я плакала и говорила, что мне не нравится Аслан. Но меня начали уговаривать. Это сейчас я понимаю, что они наверняка знали о наших с тобой встречах и, конечно, хотели моего счастья. Может, они были по-своему правы, я не знаю. Но я попросила дать мне время подумать. Тогда пришли их мужчины, которые принесли мне кольцо и дали слово, что свадьбу можно будет сыграть еще через год, после окончания университета. Мама умоляла меня не позорить ее перед соседями и принять кольцо. Я согласилась, хотя сама не понимала, почему так сделала. Ну а потом, буквально через месяц, умер мой отец. Возможно, он даже чувствовал свое состояние и хотел решить мой семейный вопрос до своего ухода. Но он умер, и родители Аслана почти сразу расторгли нашу помолвку. Им нужна была должность моего отца, а не невеста без приданого. Ты не представляешь, как я была счастлива в тот день, хотя понимала, почему они решили расторгнуть нашу помолвку.
А потом все было так, как и случается в жизни. Мой младший брат, конечно, не поступил в университет, куда он легко бы попал при жизни отца. Его, разумеется, забрали в армию. Хорошо еще, что военком знал нашего отца и определил его в какую-то бакинскую часть. Я окончила университет с красным дипломом, получила возможность попасть в московскую аспирантуру и решила уезжать. Чтобы не видеть наших соседей, не встречаться ни с кем, не объяснять, кто и почему вернул кольцо и как получилось, что я до сих пор не замужем. – Она замолчала, отпила немного кофе и невесело продолжила: – Наверное, это было такое своеобразное наказание за гордыню. Я ведь видела разницу между нами и считала себя намного выше тебя. Вот видишь, как бывает в жизни. Конечно, еще и мое поведение в ресторане. Когда вспоминаю, что я хотела попросить деньги у Аслана для тебя, мне становится стыдно. Теперь понимаю, как я тебя обидела и унизила. Но тогда я была обычной студенткой, дочерью большого чиновника и ничего не понимала в жизни.
– Не нужно об этом, – попросил Анвер. – Давай говорить о чем-нибудь другом. Ты защищаешься на следующий год и потом возвращаешься в Баку?
– Не знаю, – призналась она. – Мне предлагают защитить диссертацию и остаться здесь на кафедре. Пока не знаю. Мама хочет, чтобы я вернулась и вышла замуж за какого-нибудь сыночка одного из наших соседей. А я уже не хочу. Здесь все иначе. Гораздо откровеннее, честнее, без этой восточной патоки. Если человек нравится, то ты предлагаешь ему свою дружбу. Если не нравится, то не общаешься с ним. Здесь меньше лицемерия и притворства, хотя, конечно, оно есть везде.
– Я тебя понимаю, – кивнул Анвер.
Она допила свой кофе, взглянула на часы и сказала:
– Уже поздно. Мне нужно ехать на метро в общежитие.
– Не уходи, – попросил он. – Я потом отвезу тебя на такси. Давай еще немного поговорим. Я так давно тебя не видел.
Она согласно кивнула, и они продолжили разговаривать. Им было о чем побеседовать. Словно они все эти годы ждали друг друга, чтобы выговориться. Когда спустя много лет отец Энцо предложил ему исповедаться, Анвер вспомнил об этой ночной встрече в ресторане гостиницы «Россия». Они сидели в опустевшем зале и рассказывали друг другу о прошедших годах.
Был второй час ночи, когда к ним несмело подошел метрдотель и напомнил, что ресторан закрывается. Саида поднялась первой, взяла свой плащ. Он набросил на плечи пальто и вышел следом.
– Уже совсем поздно, – сказала она. – Может, тебе не нужно меня провожать? Я возьму такси и доеду до своего общежития.
– Второй час ночи, – сказал Анвер, посмотрев на часы, и неожиданно предложил: – оставайся. Тебе лучше переночевать здесь.
– Это неудобно. – Саида пожала плечами. – Да мне и не разрешат здесь остаться. Ты же знаешь их правила. А добираться до общежития минут сорок.
– Разрешат, – твердо сказал он. – Тебя никто не посмеет отсюда выгнать. Пошли ко мне в номер.
– Нет, – сказала она, останавливаясь. – Это неудобно. Так нельзя.
– Я живу не один, – объяснил Анвер. – У меня в номере спит какой-то сосед. Мы просто тихо посидим там.
– Не могу. Это неудобно.
– Хорошо, – кивнул он. – Тогда подожди меня. Я сейчас вернусь. – Он решительно пошел к дежурному администратору.
Женщина, сидевшая за стойкой, неприязненно посмотрела на него. У нее были растрепанные волосы соломенного цвета, полные губы, большая грудь.
Анвер наклонился к ней и тихо проговорил:
– К нам приехала гостья, ей нужен одноместный номер. Не могли бы вы помочь? Хотя бы до утра.
– Вы с ума сошли? – спросила администраторша. – У нас все по брони. Никаких номеров нет.
– Может, поищем, – он показал ей двадцатипятирублевую купюру.
Номер стоил двенадцать рублей, а одно место – шесть.
– Если вы найдете еще одну такую бумажку, то, может, я найду вам номер до утра.
Анвер с готовностью достал еще одну купюру.
Она почти сразу выписала разрешение, отдала ему бумажку и предупредила:
– До восьми утра, ни минутой больше. Иначе моя сменщица сдаст этот номер прямо с вашей подругой.
– Спасибо. – Он поспешил к Саиде, сидевшей в холле.
Она удивленно взглянула на него.
– У тебя есть номер, где ты можешь отдохнуть, – победно произнес он, показывая разрешение.
– Я лучше вернусь в общежитие, – предложила она.
– Идем! – Он повел ее по коридорам на одиннадцатый этаж, где был номер, получил ключи, открыл дверь, впустил Саиду в комнату, вошел следом и сообщил: – Ты можешь отдыхать до восьми утра. Значит, у тебя есть целых шесть часов.
– Спасибо. – Она улыбнулась. – Я как раз успею принять душ. У нас в общежитии уже три дня нет горячей воды.
Анвер протянул ей руку. Ему так хотелось остаться в этой комнате, прижать ее к себе и расцеловать. Страшным усилием воли он подавил это желание. Все прежние чувства проснулись в нем.
Она повернулась к нему, поцеловала в щеку и тихо сказала:
– Спасибо.
– Не за что, – прошептал он, сделал отчаянное усилие, но все-таки повернулся, вышел из номера и закрыл за собой дверь.
Анвер услышал, как она повернула ключ в замке. Он стоял у дверей еще целую минуту, словно ожидая, что она откроет и позовет его к себе. Но Саида этого не сделала. Она не могла поступить иначе. Сказывались воспитание и культура.
Он практически не спал всю ночь, ворочался в своей кровати, а в половине восьмого утра стучал в ее дверь. Она открыла, уже одетая, с собранными волосами. Видимо, Саида тоже практически не спала в эту ночь. Они вместе прошли в буфет, где позавтракали. Потом она спустилась на первый этаж, чтобы уехать в свое общежитие.
– Сегодня ночью ты меня удивил, – заявила Саида. – Наверное, ты единственный в мире милиционер, который так тактично и уважительно относится к своей знакомой. Я была уверена, что ты обязательно постучишь в мой номер. Но этого не произошло.
– Я очень хотел, – признался Анвер. – Но не решился. А ты открыла бы дверь?
– Не знаю, – призналась она. – Я всю ночь задавала себе этот вопрос. Я действительно не знаю. Но в любом случае спасибо тебе. – Она еще раз поцеловала его в щеку и быстро пошла к выходу.
Через полтора часа он уже трясся в автобусе, направлявшемся в Домодедово.
Глава 8
В этот день он проснулся раньше обычного, привычно заказал по телефону завтрак, дал чаевые мальчику, который прикатил столик. Затем Анвер достал из своей сумки ампулу, разбил ее, втянул жидкость в длинный шприц. Он подошел к спящей Мишель, ловким движением быстро закрыл ей рот, чтобы она не кричала, и сделал укол. Женщина сразу обмякла, заснула еще крепче. Это было сильнодействующее снотворное. Сегодняшний день предназначался для работы. Затем Анвер повесил на дверь табличку с просьбой не беспокоить и вышел на улицу.
Там он взял такси и поехал в «черный город», где остановил машину и расплатился. Выйдя из автомобиля, Анвер достал мобильный телефон и вставил в него новую сим-карту.
Он набрал номер, почти сразу услышал знакомый голос и сказал:
– Здравствуй, Назир.
– У тебя каждый раз новый номер, – пожаловался тот. – В следующий раз я могу вообще не ответить на твой вызов. Ты не можешь звонить с одного телефона?
– Не получается, Назир. Я хочу, но не могу. Ты сумел приготовить то, о чем я тебя просил?
– За два дня? Конечно, нет. Кстати, ты еще не перевел мне деньги.
– Я все сделаю. Скажи только, куда перевести деньги. Кредитная карточка любого банка будет у тебя через несколько дней. Я положу на нее всю необходимую сумму.