Не делайте этого.
Юнг. Я только хотел…
Сабина. Прекратите!
Юнг. Виноват.
Роняет одеяло на пол и возвращается к своему креслу. Сабину бьет озноб, лицо искажается гримасой.
Сабина. Можно подумать, вам не все равно! У вас на пустяки времени нет.
(Похоже, она не на шутку раздосадована, голос звенит от негодования.)
Отпустите меня, к чему эти бессмысленные разговоры, зачем сотрясать воздух, вы мне всю душу вымотали… Я могла бы вам такое рассказать, что вы б уже были не рады…
(Приосанивается и заканчивает ледяным тоном.)
Не вижу смысла продолжать. Я в полном порядке. Лучше не бывает.
Юнг хранит молчание и не реагирует. Внезапно Сабина, резко развернувшись в кресле, начинает сверлить его взглядом. Какое-то время он смотрит ей в глаза, потом деликатно качает головой. Еще немного посидев в той же позе, Сабина медленно отворачивается и опять устремляет взор в пространство. У нее на лице появляется неуверенность, в глазах мелькает страх.
СЦЕНА 6В квартире. Юнг распаковывает саквояж, извлекая оттуда военную форму, сапоги и прочее обмундирование; Эмма безмятежно расхаживает по комнате, занимаясь мелкими домашними делами.
Юнг. Хотите создать профессиональную армию — набирайте профессионалов, но не выдергивайте на двухнедельные сборы всяких конторских крыс и лавочников, которые путают «направо» и «налево», а когда пойдут на слона, промажут с трех шагов.
Эмма. Ты совершенно прав.
Юнг. Какая возмутительная трата моего времени. Выписывать средство от грибка стопы и с утра до ночи осматривать половые члены.
Эмма. Неужели тебя призывали только для этих целей?
Юнг. Я провел с ней десять сеансов и добился заметного улучшения, а теперь возвращаюсь с военных сборов и вижу: все усилия пошли прахом.
Эмма. Она стала притчей во языцех.
Юнг. Сбежала из палаты, вскарабкалась на какую-то стремянку, откуда ее не так-то просто было снять, наотрез отказалась мыться — ее силком усаживали в ванну; забаррикадировала коридоры скамейками; господину директору клиники кричала: «Старый козел»; стащила где-то нож и пригвоздила к доске объявлений вот эту записку.
Вытаскивает из кармана клочок бумаги.
Эмма. И что в ней сказано?
Юнг. Буквально следующее: «Если меня здесь нет, это еще не значит, что я умерла». Двое суток отказывалась от еды — под тем предлогом, что на Марсе съестного нет.
(Досадливо вздыхает.)
Придется начинать все с нуля — другого выхода не вижу.
Эмма. Ты намерен и дальше придерживаться своего метода?
Замирает в ожидании ответа.
Юнг. Естественно. А как же иначе?
СЦЕНА 7Юнг за руку вводит Сабину в процедурный кабинет. Она передвигается с огромным трудом, балансируя на внешнем крае то правой, то левой стопы. Он подводит ее к креслу и помогает сесть. Затем некоторое время расхаживает туда-сюда у нее за спиной, предаваясь своим мыслям.
Юнг. В каком месте болит?
Сабина. Ноги… подушечки…
Юнг. Подошвы.
Сабина. Как скажете.
Юнг. И когда это у вас началось?
Сабина. В тот самый день, когда я сбежала из палаты и бродила по территории.
Походив еще немного из угла в угол, Юнг в конце концов опускается в свое кресло и негромко заговаривает.
Юнг. Скажите, раньше у вас бывали подобные симптомы?
Сабина. Один раз.
(Юнг пережидает затяжную паузу.)
У них разгорелась очередная склока, уж не помню из-за чего, просто слово за слово… он пришел в бешенство, рухнул в постель, двое суток молчал и ничего не ел… А потом зашла к нам в гости соседка, и мама послала меня наверх — сказать, чтобы он вставал, а то неприлично… он спустился к чаю, а после, как положено, мы отправились на прогулку, и все было… нормально, как в нормальной семье, но на полпути… у меня подкосились ноги, вот как сейчас: я не смогла идти дальше, и ему пришлось нести меня домой на руках…
Ее голова бессильно свешивается на грудь; наступает еще одна затяжная пауза.
Юнг. Когда вы бродили по больничной территории, что напомнило вам об этом происшествии?
Сабина. Да просто… я впервые оказалась на воздухе, с тех пор как… И стала думать: не могу же я торчать здесь вечно, пора куда-то двигаться, то есть пора возвращаться домой, и тогда мне… на меня напал страх — страх перед возвращением, страх перед будущим, страх перед…
Она умолкает на полуслове, но теперь Юнг вступает в разговор незамедлительно.
Юнг. Мы вас выпишем сразу, как только убедимся, что вы к этому готовы. Можете не сомневаться.
Молчание. Сабина закрывает глаза. Потом вытягивает перед собой левую руку, подняв ее до уровня плеч.
Сабина. Возьмите меня за руку.
(Юнг озадачен, не знает, как поступить. Наконец он поднимается, делает шаг вперед и осторожно берет ее за руку.)
Вот так. Теперь сожмите. Крепко, до боли. Тогда, быть может, я вам кое-что расскажу.
(В растерянности Юнг ничего не предпринимает. Сабина стискивает зубы.)
Вы же сильный. При желании могли бы мне все косточки раздробить.
(Отвернувшись, напрягается в ожидании.)
Ну, давайте.
(Ничего не происходит.)
Давайте! Прошу вас!
Юнг отпускает ее руку, сожалея, что не сделал этого раньше. У Сабины вырывается стон, голова безвольно свешивается на грудь. Юнг возвращается на свое место.
Потом заговаривает — спокойно, с расстановкой.
Юнг. В работе с пациентами я обычно использую свой собственный метод — метод свободных ассоциаций. Он пока находится в стадии разработки, но уже дает вполне обнадеживающие результаты. В вашем случае по ряду причин я выбрал другую методику, но — поскольку вас интересуют медицинские процедуры, а мы задыхаемся от катастрофической нехватки персонала — у меня к вам будет одно предложение: не согласитесь ли вы ассистировать мне в проведении серии клинических экспериментов?
Сабина очень медленно поднимает голову.
В глазах вспыхивает живой огонек.
СЦЕНА 8Личный кабинет Юнга в клинике «Бургхёльцли»: очередное помещение с голыми стенами. В кресле с высокой спинкой сидит Эмма, уже на сносях; от нее тянутся провода к электрогальванометру; Юнг, держа в руках планшет с зажимом для бумаг, сидит сбоку, чтобы видеть показания прибора; в стороне сидит Сабина — в ее распоряжении блокнот и секундомер.
Юнг. Вена.
Эмма. Лес.
Юнг. Ящик.
Эмма. Простыни.
Юнг. Деньги.
Эмма. Банк.
Юнг. Ребенок.
Эмма колеблется: Юнг, заметив движение стрелки гальванометра, подается вперед.
Эмма. Скоро.
Юнг. Семья.
Еще одна заминка, более длительная.
Сабина запускает секундомер.
Эмма. Ячейка.
Юнг. Секс.
Эмма. Н-н-н… мужчина.
Юнг. Стена.
Эмма. Цветок.
Юнг. Юный.
Опять заминка; еще одно движение стрелки гальванометра.
Эмма. Малыш.
Юнг. Спрашивать.
Эмма. Отвечать.
Юнг. Колпачок.
Эмма. Надевать.
Юнг. Упрямый.
Эмма. Поддаваться.
Юнг. Печаль.
Сабина фиксирует паузу примерно в десять секунд.
Эмма. Ребенок.
Юнг. Слава.
Эмма. Врач.
Юнг. Развод.
Еще одна затяжная пауза; стрелка гальванометра скачет как безумная; Сабина не отрывается от включенного секундомера.
Эмма. Нет.
Юнг расслабляется и с нежной улыбкой отсоединяет Эмму от аппарата.
Юнг. Спасибо тебе.
Эмма. Это все?
Юнг. Да, это все.
(В некотором недоумении Эмма с усилием встает и направляется к дверям.)
До встречи.
Эмма. Мм, да. До встречи.
Выходит из кабинета. Юнг тут же поворачивается к Сабине.
Юнг. Каковы предварительные наблюдения? Сабина. Ну, беременность явно вытеснила у нее из головы все остальное.
Юнг. Хорошо.
Сабина. Она слегка… не могу подобрать слово…
Юнг. А что если воспользоваться термином, который предложил господин директор: «амбивалентна»?
Сабина. Вот именно… я хочу сказать — в отношении ребенка.
Юнг. Что-нибудь еще?
Сабина. Мне кажется, ее тревожит, что муж, по некоторым признакам, теряет к ней интерес.
Юнг. И что же привело вас к такому выводу?
Сабина. Значительное время отклика на стимулы «семья» и «развод».
Юнг. Понятно.
Сабина. А когда вы сказали «колпачок», она ответила «надевать». Имея в виду противозачаточное средство, верно?
Под впечатлением от ее проницательности Юнг улыбается.