— Почему ты думаешь, что у нас может получиться? — спросила она.
— Ты не капризна. Доказала это с лошадьми. И, насколько я знаю, ты сильна, здорова, умна и привлекательна, — пояснил он, перечисляя ее достоинства, будто расхваливая породистую лошадь.
— Так ты думаешь, что я не только принесу в приданое землю, но еще могу оказаться хорошей племенной кобылой? — спросила Сьюзен.
Сьюзен совершенно не обращала внимания на многочисленные измены Шейна, но одна мысль о связях Люка с другими женщинами заставила ее содрогнуться.
— Клянусь, я не собираюсь рассматривать себя в качестве жеребца-производителя, — насмешливо заверил он Сьюзен. — Если бы я хотел завести гарем, то начал бы давным-давно. Думаю, мы оба хотим одного и того же, что касается семьи.
— Например?
— Например, обязательств, верности, преданности, детей, которые полюбят наш образ жизни.
У Сьюзен перехватило дыхание.
— Так ты серьезно говоришь о женитьбе?
— Почему бы и нет? Мне тридцать, и я до сих пор еще не нашел идеальной женщины, так что…
Сьюзен с ходу прервала его:
— Так что согласишься на неидеальную?
Ей вдруг стало больно, и она разозлилась на себя за это.
Люк гневно сверкнул глазами, но продолжил ровным, спокойным тоном:
— Так что соглашусь на женщину, на которую смогу положиться, не легкомысленную свистунью и попрыгунью, интересующуюся только деньгами, развлечениями и общественным положением.
Его объяснение несколько умиротворило ее. Сьюзен не нравилась идея быть женщиной, на которой Люк женится лишь потому, что не может найти кого-нибудь лучше.
Легко понять его отвращение к тем особам, которые все эти годы бросались ему на шею ради его богатства и положения. Но ведь существовало достаточно и честных, искренних женщин. Сьюзен знала, что у него были подружки, которые буквально боготворили его. Но, насколько она была в курсе, он никогда не предложил ни одной выйти за него замуж.
Да, предложение казалось весьма заманчивым, пока Сьюзен не задумалась о физической стороне сделки. Ее отношения с Шейном, по большей части, были платоническими.
После одной кошмарной ночи, когда он силой взял ее, она себе не могла представить без дрожи отвращения интимных отношений с мужчиной. Сьюзен отчаянно хотела детей, но не была уверена, что сумеет набраться храбрости, чтобы завести их.
Неожиданно другая мысль пришла ей в голову, и щеки Сьюзен залило краской.
— Надеюсь, ты не из тех мужчин, которые считают своей священной обязанностью услужить сексуально обделенной вдове? — спросила она рассерженно и, в то же время, смущенно.
Люк стоял достаточно близко, и Сьюзен ощутила, как его тело внезапно напряглось. Он схватил ее за локоть и резко развернул к себе.
— Нет, — почти крикнул он. — Кто к тебе приставал?
Сьюзен не собиралась рассказывать ему, что двое, так называемых друзей Шейна, нанесли ей визиты и предложили утешение в ее вдовьем горе.
— Никто, с кем я не могла бы самостоятельно справиться, — ответила она.
Ружье оказалось достаточно убедительным аргументом, когда на одного из этих стервятников не подействовал ее словесный отпор.
— Ты чувствуешь себя сексуально обделенной?
Этот вопрос вызывал новый прилив горячей краски к ее лицу.
— Нет, — резко ответила она.
Люк разглядывал ее, внезапно запылавшие, щеки. Он не понимал ни ее смущения, ни этой гневной вспышки. Так или иначе, но этот прилив краски к мертвенно-бледным щекам пошел ей на пользу.
— Боишься интимных отношений со мной?
Его голос внезапно стал низким и напряженным.
Сьюзен была поражена его вопросом. Шейн часто издевался над ней, живописал в деталях подвиги Люка с другими женщинами. Он описывал своего мужественного двоюродного брата, как грубого и всегда готового, но она не очень-то верила этим россказням.
Люку легко было задать ей вслух этот вопрос, Сьюзен же затруднялась с ответом. Их личные отношения были непростыми.
Он был особенно добр к ней после смерти ее родителей. Они несколько раз встречались и она сплела вокруг этих свиданий венок романтических мечтаний. Их отношения не сильно продвинулись, но было между ними определенное и очень сильное притяжение.
Шейн разглядел их взаимный интерес и все усилия сосредоточил на том, чтобы их отношения прекратились.
За несколько недель он буквально шантажом вынудил Сьюзен выйти за него замуж, а она тогда была слишком поглощена своими проблемами, чтобы беспокоиться о чувствах Люка.
И все то время, пока она была замужем, и после смерти Шейна Люк держался на расстоянии. Сьюзен была за это только благодарна, потому что в его присутствии всегда ощущала неловкость.
— Сьюзен? — Его голос вырвал ее из этих воспоминаний. — Ты боишься меня?
Ее глаза распахнулись и встретили его взгляд. Хотя у него и была репутация вспыльчивого и часто безжалостного человека, но она никогда не боялась его. Как можно бояться человека, который относится с любовью ко всему, что его окружает?
— Нет, не боюсь, — наконец, выговорила она. — Мне просто трудновато как-то разобраться, свыкнуться с этой мыслью. Почему ты так уверен, что у нас получится?
Глава 2
Вместо того чтобы предложить ей дальнейшие объяснения, Люк привлек Сьюзен к себе, пристально глядя в сверкающие бриллианты ее глаз.
Сьюзен уперлась ладонями ему в грудь, подняла голову. Ее губы чуть приоткрылись в возгласе изумления. И тогда он накрыл ее рот своим. Люк не был ни грубым, ни особенно нежным, но целовал ее с силой и уверенностью мужчины, точно знающего, чего он хочет. От него исходил запах утреннего кофе и еще чего-то немного терпкого, чуть сладковатого.
Она сначала оцепенела и не отвечала ему, пока ее тело и разум пытались справиться с шоком от такой близости с ним в первый раз за много лет. Он был горячим, как печь, и крепким, как скала, — настоящим мужчиной.
Столько времени прошло с тех пор, как ее по-настоящему целовали с намерением получить и доставить удовольствие? Она не ожидала, что будет когда-нибудь наслаждаться такой близостью с мужчиной, но запах, ощущение, вкус поцелуя Люка были уникальны.
Она достаточно целовала мужчин на своем веку, но никогда и ничьими поцелуями так не наслаждалась. Ей показалось, что они стали просто жизненно необходимы для ее выживания, и эта мысль захватила, затопила все ее существо.
Сьюзен ощутила, как медленно начала расслабляться и наслаждаться этим объятием. Губы стали мягче, и она отвечала с всевозрастающим пылом. Его язык раздвинул ее губы, и все вдруг изменилось, когда, наконец, яростно прорвалась, столь долго сдерживаемая, неистовая страсть.
Тело Сьюзен стало более податливым, она приникла, прильнула к нему. Скользнула руками по его широким плечам и сомкнула их на шее. Люк теснее прижал ее к своему твердому телу, так, что она ощутила крепнущее свидетельство его нарастающего возбуждения.
Она задохнулась, стон слетел с ее губ, когда его бедра прижались и начали тереться о ее плоский живот. Глубоко внутри ее что-то ответило на это прикосновение. Сьюзен запустила пальцы в его густые волосы и сжала голову Люка, требуя большего.
И когда язык Люка замер у нее во рту, она нежно провела по нему своим языком и почувствовала, как дрожь наслаждения пробежала по телу Люка, словно сплавляя их воедино.
Сьюзен низко, страстно застонала, когда его длинные сильные пальцы нашли и взяли ее правую грудь. Совместные стоны наслаждения слились, сплавленные поцелуем, когда большой палец коснулся нежного соска и начал гладить и слегка сжимать его.
Сьюзен задрожала, колени ослабели, ноги стали ватными. Она обеими руками вцепилась в его густые волосы, прильнула к нему, губы ее прижимались к его рту еще настойчивее, еще требовательнее. Их поцелуи стали более глубокими, длинными, пьянящими.
Люк скользнул ладонью по ее голой спине, расстегнул лифчик. Поднял рубашку достаточно высоко, чтобы гладить, ласкать голые груди своими большими мозолистыми руками.
Сьюзен казалось, что она тает. В прошлом они иногда целовались, но никогда Люк не позволял себе таких вольностей. Ее руки сжимали голову Люка, она выгибала спину, чтобы дать ему больше свободы действий. Сьюзен была потрясена собственной ответной реакцией, но не желала приостановить его страстную атаку.
Низкие, какие-то первобытные стоны сотрясали грудь Люка, словно уверяя Сьюзен в том, что он испытывает не меньшее волнение.
Их поцелуи делались все более пламенными, дыхание — все более прерывистым. Сьюзен чувствовала тяжелое биение его сердца. Пальцы Люка ласкали ее соски, доводя до безумия. У Сьюзен так дрожали ноги, что она стала бояться — они не выдержат и подломятся под ее весом.
Люк решил эту проблему — поднял твердое, обтянутое джинсами колено, прижал его так, что она держалась на нем, как в седле. Потом оторвал свои губы от ее рта и обжег ее своими горящими глазами.
— Я должен попробовать тебя всю, — заявил он.
— Люк! — выкрикнула Сьюзен, не в силах больше скрывать силы своего желания, когда он обхватил губами сначала один сосок, потом другой. Она всегда знала, что ее грудь очень восприимчива, но никогда не испытывала давления жадного мужского рта на этой чувствительной плоти. Это открытие было ошеломляющим, оглушающим… — Люк!
Из ее груди вырвался полузадушенный шепот-стон.
— Наши дети будут кормиться здесь, и их папа тоже, — хрипловато сказал он, продолжая губами ласкать ее грудь.
Эти слова окатили ее раскаленной волной желания, Сьюзен задрожала еще сильнее. Все ее тело болело от неистовства, охватившего ее вожделения.
Сьюзен всегда испытывала волнение, когда Люк находился рядом с ней, но старательно обуздывала его. Никогда прежде не понимала она, насколько взрывной может оказаться ее страсть. Судорожно сжимая его голову, она тянула его к себе, требуя еще более долгих, жарких, головокружительных поцелуев.
Их тела прижимались друг к другу, пока они не потеряли всякое представление о действительности, как вдруг Мариадо, обиженная отсутствием к себе внимания, толкнула их головой. Они едва не потеряли непрочного равновесия.